Поймать ветер

Нужно было срочно выбираться отсюда. Раз Уиндэм собирается задержаться, Мэри здесь делать нечего. Где там тот клочок бумаги с номером Джонатана? Возможно, он согласится за определенную сумму денег высунуться из дома и приехать за нею. Мэри на это очень надеялась.

Подхватив тарелку с тостами и чашку, девушка неслышно вышла из кухни. Стараясь не наступать на скрипучие половицы, она направилась в сторону лестницы, но пройдя мимо приоткрытой двери гостиной, задержалась и немного просунула голову внутрь. Ее новообретенный родственник лежал на диване, согнув ногу в колене и забросив руку за голову, и что-то читал в экране мобильного. Он успел отбросить полотенце и надеть джинсы, но верхняя часть рельефного тела была все такой же обнаженной. В его небрежной позе, в его теле чувствовалась некая грация и сила. Рэннальф не был огромным качком, не вылезающим из зала, но в нем была гибкость, подвижность, и на него хотелось смотреть. Очень хотелось.

Осознание последнего факта заставило Мэри отшатнуться от двери и броситься вверх по лестнице настолько быстро, насколько позволяла чашка с горячим кофе в руках. Закрыв дверь спальни на задвижку, она поставила завтрак на тумбу, легла на кровать и бездумно уставилась в потолок с серыми потеками. Спасти ее мог только Джонатан.

Джонатан отказался надеть резиновые сапоги и броситься спасать даму. Никакие доводы не заставили его это сделать. В ответ на все мольбы он отвечал, что не рискнет гнать свою старушку по скользкой грязи в такой дождь. В принципе, он был прав, Мэри понимала это. Поэтому ей оставалось только метаться по комнате и поглядывать на дверь. Ужасная, ужасная ситуация. Мэри хорошо представляла, как сейчас смеются все Тейлоры и Уиндэмы. А все-таки интересно, кто из всей компании был организатором этого предприятия. Мэри так и не позвонила никому из семьи, не отчиталась о своем прибытие. Наверное, пришло время это сделать.

Брат Шейн снял трубку сразу. Удивительно, учитывая, что он профессионал в игнорировании телефонных звонков и сообщений.

— Не начинай орать, я здесь не при чем, — на одном дыхании выпалил Шейн, не дав Мэри даже поздороваться.

— Значит, это все твоя жена, — ответила девушка, сидя в кровати и потягивая кофе.

— Мистраль тоже, в общем-то, второстепенный персонаж, — ответил Шейн. Мэри представила, как брат в этот момент почесывает затылок.

— Тогда кто?

— Угадай.

— Теряюсь в догадках.

— Бабушке всегда нравился Ральф…

Рука дрогнула, несколько капель кофе выплеснулось на одеяло.

— Шутишь! — почти прокричала Мэри.

— Не-а. — в трубке послышалось клацанье клавиатуры. — Она обожает его глаза. Говорит, в них есть искра. Не знаю, что это значит, но все претензии выставляй бабуле. Мистраль выступила обычным посредником. А сейчас я пишу главу, и ты меня отвлекаешь. Не убей его там ненароком.

На этих словах вызов прервался, Мэри отшвырнута телефон на подушку. Итак, бабушка. Во всем виновата бабушка. Если бы это был кто-то другой, Мэри смогла бы отомстить, но бабушке мстить нельзя. Сама бабуля знала о своей неприкосновенности, иначе никогда не устроила бы такой аттракцион.

Мэри ковыряла пальцем пятно от кофе на одеяле и думала, как пережить сегодняшний день. Она так рассчитывала на то, что Рэннальф уедет! А теперь придется передвигаться мелкими перебежками, чтобы не стать жертвой его мести. В том, что он будет мстить за душ, Мэри не сомневалась. Девушка опустила взгляд в чашку с остывшим кофе, обнаружила одну впитавшуюся каплю на манжете фланелевой пижамы точно в том месте, где у кошачьей морды был глаз. Что ж, пижама станет ее лучшим другом на сегодня. Если ей нужно провести день в одном доме с Ральфом Уиндэмом, она не станет вылезать из комнаты без острой нужды. А завтра будет новый день и хорошо бы этот чертов дождь прекратился.

После обеда стена дождя стала истончаться, а к вечеру он и в самом деле прекратился. Небо посветлело и через облака смогло пробиться закатное солнце. А ведь у Альфи уже начало складываться впечатление, что в Нортумберленде не знают, что такое солнце.

Часы тянулись как-то особенно долго, вокруг было непривычно тихо. После шумного Лондона это место подавляло своим спокойствием. Ральф привык быть в движении. Много лет он работал барменом, ему нравилась его работа, однако он имел за плечами полноценное психологическое образование. Перейдя рубеж в тридцать четыре года, он решил, что с него достаточно ночной жизни. И вот уже несколько месяцев занимался тем, что восстанавливал свои университетские знания и искал помещение, лицензированное для медицинской деятельности. Никто не знал, что «красавчик Альфи» собирается начать работать по профессии. Слишком долго в быту ходила шутка о ненужности его диплома, поэтому он не собирался раскрывать карты до того, как сам убедится в реальности происходящего.

Из-за того, что Рэннальф застрял в северной глуши у него появилось неожиданно много свободного времени. Его личная ведьма спряталась наверху, и он не слышал оттуда ни звука. Если ему повезет, то тучи не вернутся какое-то время. И завтра Рэннальф уедет домой. Наконец-то, давно у него не было такого бездействия. Кажется, он зачем-то прихватил с собой один из научных трудов Фрейда. Неясно, зачем, ведь он не собирался задерживаться, но что-то заставило Ральфа бросить книгу на заднее сиденье «Воксхолла». Странно, что он вспомнил о нее только сейчас.

Надев джинсовую куртку, он вышел на улицу и, засунув руки в карманы побрел к машине. Начинали сгущаться сумерки, белый туман лоскутами стелился по траве. Рэннальф открыл дверцу и, став коленом на заднее сиденье, начал шарить рукой по салону. Книга нашлась на полу. Вытянув ее практически из-под самого водительского кресла, Ральф выпрямился и собирался уже уходить, когда его взгляд различил что-то черное под ногами. Он чудом не наступил на это «что-то», когда убирал колено с сиденья. Что-то круглое, неподвижное и явно находящееся не на своем месте. Рэннальф пригнулся, а в следующий момент сел на корточки и протянул руку.

На мокрой траве возле дверцы машины сидел еж. Уместно ли применить слово «сидел» к клубку правильной формы? Настоящий еж, шаровидный, с иголками. Видимо, он прятался от дождя под днищем «Воксхолла», а когда уже собирался уйти в закат, большая угроза в виде бармена заставила беднягу занять оборонительную позицию.

— Привет, приятель, — тихо проговорил Ральф, аккуратно дотрагиваясь пальцем до одной колючки.

Он впервые видел настоящего ежа. В детстве ему попадались на глаза мыши, но ежи не входили в число городской фауны. Совершенно не к месту вспомнился случай, когда двенадцатилетний Ральф достал из мышеловки живую добычу, сделал маленький ошейник и поводок и привязал к столбу крыльца соседского дома. Идену тогда было восемь, а Мистраль ходила за ними маленьким пятилетним хвостом. Они втроем сидели в кустах в засаде и ждали, когда соседка миссис Мартин выйдет из дома. И она вышла. Ее выход слышал, наверное, весь Фулхэм. Бедная женщина визжала и подпрыгивала на месте, а мышь металась у нее под ногами, все больше и больше запутывая «поводок».

На растерзание к отцу в тот вечер отправили Мистраль, как самую маленькую, миленькую и вообще девочку. Отец с серьезным видом сообщил, что выломает в саду какой-нибудь тонкий прут и побьет им виновницу происшествия. Мистраль, как оловянный солдатик стояла на месте и не пыталась убежать. И тогда вперед выступил Иден, заявив, что все это устроил он. Отец, конечно, знал, кто на самом деле главный в банде, но сделал вид, что поверил Идену. Он в самом деле вышел на улицу и стал искать самый тонкий и гибкий прутик, а вернувшись в дом, по-настоящему замахнулся на Идена. Рэннальф не смог на это смотреть и признался во всем. Но наказания не последовало. Точнее, он отделался тогда только домашним арестом, а прут был тут же переломан пополам и выброшен в урну.

Эти неожиданные воспоминания заронили в голову Рэннальфа идею. Глупую, беспринципную идею. Он поднял голову и взглянул на окно второго этажа, в котором горел свет. Ральф не занимался такими выходками уже двадцать лет, но сейчас не мог себе отказать. Он снял джинсовую куртку, набросил ее на ежика и, прижав сверток к груди, понес в дом. В конце концов, его и так обвиняют в аморальном поведении, так что терять нечего.