Миллионерша на выданье

Я могу не угадать с кольцом, оно может быть в разы скромнее и беднее, чем все, что тебе дарили. Но я надеюсь, ты не посмотришь на это и примешь его. Я хочу услышать тихое «да». Может, я пожалею о том, что прошу, может, меня убьют прямо там, но мне будет все равно. В твоих глазах будут слезы, а я навечно продам себя в твое личное рабство.

Прости, за все эти громкие и наверное бессмысленные для тебя слова, но я больше не могу молчать, не могу терпеть все те переругивания с самим собой. Я хочу прокричать на весь мир о том, насколько сильно тебя люблю и боготворю. Моя неземная девочка. Люблю!»

Я сидела и даже думать не могла. Все это казалось настолько неожиданным, что даже не верилось. Сидя в комнате и перебирая в голове миллионы вариантов, я даже и представить не могла, что самый невероятный из всех — окажется правдой. Одинокая слезинка покатилась по моей щеке. Она все ниже и ниже спускалась, пока не сорвалась с подбородка и не впиталась в сжимаемый до побеления пальцев лист бумаги.

Медленно разжала сведенные судорогой пальцы и расправила помятый лист. Как некстати я вспомнила про романтику, и как я не ожидала, что она окажется поразительно правдоподобным явлением, от которого, в голове будет блуждать туман.

Стоило встать с дивана и пойти заняться неотложными делами, но я все никак не могла заставить себя оторваться от расплывающихся строк. Слезы, то ли радости, то ли неожиданности, катились по лицу, застилая мне пространство для обзора. Я не могла их унять, я даже контролировать и то их не могла: они словно собственной жизнью жили, делая так, как им захочется.

Сколько бы я так просидела, не представляю. Но вдруг, магафар, о котором за эти дни я успела позабыть, издал пронзительную трель, оповещая о входящем вызове. Подскочив, постаралась унять собственное волнение и нормально ответить.

— Да, — очень надеялась, что мой голос не дрожал и я не заикалась от волнения.

— Леди Бишкар, — похоже, звонок был с ресепшен.

— А кто по вашему? — смогла все же собраться с собственными силами.

— Вас уже ожидают, — вежливо сообщили мне. — Ресторан готов представить дегустацию.

— Передайте им, что я буду буквально через десять минут, — прикинула время нужное мне для приведения собственного лица в человеческий вид.

— Хорошо, — девушка повесила трубку, а я устало прикрыла глаза.

Поднявшись, стрелой побежала в ванную, умываться и маскировать опухшие от слез веки. Будет не самой хорошей идеей, появиться с зареванным личиком перед персоналом. По логике вещей, меня тут и обижать-то некому. Единственный вариант, написал то самое трогательное письмо, из-за которого я и ревела. С каждой минутой, убеждаюсь все больше и больше, что я влюбленная по самую макушку дурочка. Припудрив лицо, обнаружила, что не столь долго я и плакала. Было вполне терпимо, даже не страшно на люди показываться.

В банкетный зал, я спускалась уже с царственной осанкой и взглядом упомянутой ранее акулы. Ничего не испортит моего хорошего настроения. Даже собственная подготовка к празднованию юбилейной даты. Столы были накрыты по высшему разряду. Именно так, как мы и обговаривали. Убранство комнаты, тоже начинало походить на задумки дизайнеров и я с радостью перевела дыхание. Не все так ужасно, как было в первый день.

На мой суд, были представлены все местные изыски и деликатесы. Большую часть, я и так уже пробовала и хотела с чистой совестью отказаться от дигустирования, но что тут началось и говорить страшно. Словно, они не мой день рождение готовят, а столы для всесильных богов накрывают. Кто бы мне об этом раньше сказал, по меня выбирала бы. Так мы и ругались по каждой веточке салата и морковного лебедя. Право слово, с оформлением, вопросы и то проще было решать, чем со столом и аперитивом для дорогих гостей.

В номер, я возвращалась уже поздним вечером, когда живот сводило от всего количества впихнутого в него насильно. Я столько за месяц наверное не съедаю, сколько в меня за один день засунули садисты повара. Видите ли, я должна прочувствовать каждое блюда. Да меня, под конец от всего просто воротило!

Собственный номер, встретил меня полумраком и тишиной. Не уже ли Таймон еще не вернулся, и у меня есть пара минут переварить все произошедшее внизу, прежде чем отвечать на его письмо. Не включать свет, оказалось моей самой фатальной ошибкой. Это, я поняла, споткнувшись о валяющуюся на полу женскую туфлю. В голову мгновенно забрались самые страшные мысли… Туфля была точно не моя. У меня размер поменьше будет.

До собственной комнаты, шла как в тумане. В голове было пусто и сквозил ветер. Гардеробная, порадовала еще одним сюрпризом, в виде розового чемодана. Ни у меня, ни у него, такого точно не было, а значит, нас кто-то посетил. Дверь в гостевую комнату, открывала с осторожностью и страхам.

Лучше бы я и дальше сидела в ресторане. На коленях Таймона лежала темноволосая женская макушка и о чем-то ему вещала. Он же, осторожно перебирал длинные пряди пальцами и смеялся. К горлу, подступил удушающий ком тошноты.

— Козел, — это единственно, на что меня хватило.

Глава 11

В себя, я пришла только на краю пристани, когда ледяные капли воды осели на лице, а тонкая одежда промокла насквозь. Вот почему все так несправедливо и неправильно? Зачем, зачем, вот зачем? Для чего надо было разыгрывать весь этот спектакль? Он надеялся, что я никогда не узнаю про его интрижки на стороне? Или, до самой старости бегал бы между двумя. Одна для выгоды, вторая для души? Так что ли получается?

Как же я в очередной раз ошиблась. Зарекалась не доверять мужикам, и что в итоге получила? Влюбилась, как ребенок, в обаятельного мерзавца, у которого вторая есть, а может и еще пяток в запасе. Была бы тут маменька, она сказала бы, что кретинизм в запущенной стадии не лечится. И если я не переболела им в подростковом возрасте, лечить меня уже поздно — не поможет ни одно лекарство во всей галактике.

Вечерний воздух заполз под мокрую футболку и я поежилась. Сейчас, я переживала не столько от ощущений, сколько от собственных эмоций, бушующих ураганом внутри глупого сердца, что трепетало израненной птичкой. Опять оно подвело мой холодный расчет и разум.

Стоило очередной партии мелких брызг осесть на лице, как сдерживаемая в душе буря вырвалась наружу. Присев на корточки, обняла себя руками и горько разрыдалась. От осознания всей безвыходности ситуации, как бы я не храбрилась, но нередко ловила себя на мысли, что мне действительно скоро тридцать, а я одинока.

Многие подруги и блогеры в сети, растут вместе с аудиторией, заводят семью и завидуют мне. Свободной от оков брака и прочих проблем, живущей на широкую ногу и отдыхающую каждый вечер от проблем и суеты. Только, я дико завидовала им. У них есть семья, любящий муж и дети. В то время, как у меня правильная на показ семья, с кучей проблем, скелетов и тайн.

Что там говорить, я сама, вся такая правильная в Вахасе, на деле, ничем не лучше тех же самых однодневных пустышек. Красивая картинка, умелой постановки. На мне зарабатывают, и пока я смогу дать семье прибыль, обо мне помнят. Не уверена, что отец знает, какие цветы я люблю, а мама представляет, какой парфюм покупаю. Может, я сама в этом виновата, отгородившись ото всех, но терпеть, у меня не осталось сил. Слишком больно было смотреть на маму, и понимать, что она не моя.

Я — самый огромный секрет собственных родителей. Выращенная в пробирке, незаконная форма жизни. Такую характеристику, я нечаянно вычитала в собственной медицинской карте, в самой дорогой клинике галактики. Как оказалось, отец не может иметь детей, и чтобы не прерывать ветвь, они пошли на отчаянный шаг и заказали ребенка из пробирки. И вот, мне скоро тридцать — существо, у которого идеальный набор генов от обоих родителей, и нет наследственных признаков.

Врачи, словно конструктор, меня собрали и смоделировали, именно такой — идеально-дорогой блондинкой.