Любовь на вылет

Вызванный охраной лекарь, констатировал смерть от инфаркта и принялся срочно доставать нарожденную дочку Короля. Малышку спасти все же удалось, но она была другой. Черные как смоль волосы и нечеловеческие розовые глаза, даже русалки не могли похвастаться настолько ярким цветом глаз.

Увидев ее, Король приказал запереть новорожденную девочку в самой высокой башне и забыть про нее на четырнадцать лет, давая только еду и воду. Пожилая кормилица, запертая вместе с ней назвала ее Ламия, что обозначало «колдунья» или «ведьма».

Шли дни и года, девочка подрастала, и все больше пугала старую женщину. Крысы, змеи и пауки — они все буквально охраняли крошку, не давая ей умереть или замерзнуть. Чем взрослее становилась малышка, тем больше раскрывался ее дар. Старая женщина давно померла, но также преданно следила за малышкой уже ее личным слугой.

Пожилая умершая леди была единственным доступным способом получать информацию. Запертая в четырех стенах юная Принцесса росла не героиней бульварных романов, а расчетливой и хладнокровной тварью, беря пример с окружающих ее созданий.

Но и ей должно было когда-то исполниться четырнадцать. В тот день змеи заполнили все пространство крошечной комнатушки, ядовитые пауки оплели дверь, а крысы встали перед ней. Советник, пришедший за игрушкой, увидев это сбежал. И так на протяжение года все самые смелые мужчины пытались штурмом взять одинокую дверь на самом верху замка.

В день пятнадцатилетия красивая девушка спустилась в тронный зал сама, посмотрев в глаза отца, она расхохоталась и потребовала объявления ее свободной. Король, заскрипев зубами, признал, что его дочь отныне вольна сама распоряжаться своей судьбой.

С последним словом он начал на глазах подданных гнить и умирать в страшной агонии. А колдовские розовые глаза с интересом за этим наблюдали. Тонкие белые пальцы подобрали с кучи гниющего тряпья золотой обод.

В зале поднялся гул и к трону выдвинулись пятеро юношей — ее братьев. Улыбнувшись в тридцать два зуба, щелчком пальцев она подняла с пола наполовину сгнивший труп. В зале воцарилась полная тишина, а труп повинуясь воле хозяйки схватил кинжал и бросился на оцепеневших Принцев.

В руках у пятнадцатилетней Принцессы поблескивал золотой ободок, а у ног лежало шесть трупов, обрывая Королевскую династию навсегда. Еще раз обведя зал розовыми глазами, он водрузила на свою черноволосую макушку корону. Мертвый холод поселился в тронном зале.

«Отныне, — произнесла она, — и впредь, до скончания веков, пока мир окончательно не утонет в крови, пока хозяйка моя будет и дальше собирать по земле сгинувшие души, я и дети мои будут восседать на этом троне. Ни одна моя правнучка не подарит этой империи Короля! С этого мига на троне будет только Королева. Слово ее будет выше небес и сильнее грехов. За деяния свои я проклинаю вас, вы теперь никогда и ни за что не узнаете, кто ваша пара. Примите же в дар трупы моей семьи, да исполнят они мое проклятие».

Ламия сожгла фамильный замок и в другом конце империи воздвигла столицу. Демоническая империя открыла свои границы для всех. Проклятая Королева пугала, и на страну с некроманткой во главе не рисковали нападать.

Торговля, военное мастерство, инновации, политика — хрупкая красотка играючи управлялась со всем. Любой, кто осмеливался идти против нее, лишался жизни. Мужчины перестали ставить себя выше женщин. Радостные демоницы не спешили кидаться на шеи к своим парам.

Единственное, что она так и не смогла исправить — это проклятый приказ о лишение прав на выбор. И все чаще юные девушки стали тянуть, и сопротивляться собственным сущностям. Покупая блокирующие зелья, а артефакты с такими свойствами стали цениться сильнее родовых украшений.

Империя расцветала, у Ламии подрастала красавица дочка, с безумно яркими серыми глазами, что были даже ярче, чем у папы. Страх за дочь оказался сильнее, чем здравый смысл.

Собрав двенадцать дам из старейших семей, что вели свой род с создания Империи, она попросила их придумать, как отсрочить женитьбу Кронпринцессы. И в тот момент появилась традиция отбора.

Эти двенадцать так и остались при Королеве, став первым кабинетом министров. Кропотливо отобранные девочки со всей империи стали в одночасье фрейлинами Кронпринцессы.

Когда же дочери Королевы исполнилось четырнадцать, был объявлен Королевский отбор на роль Короля. Претендент встречался с фрейлинами и предоставлял им все возможные факты, по которым именно он подходил на эту роль, а потом ждал письма от любой с одобрением.

Так и повелось, что на отбор попадало двенадцать одобренных фрейлинами фаворитов, проходя испытания, они либо привязывались к Принцессам, либо покидали отбор. После всех возможных манипуляций на момент брака Принцессе было уже пятнадцать, и она была в праве сама решать, хочет ли она устанавливать связь.

Для этого подходил самый простой ритуал добровольного принятия. Жених с невестой обменивались укусами, и с этого момента пахли друг другом, а связь считалась установленной и перворожденной, даже если это не ее пара.

Дальше в империи править могли только Королевы и даже множество отмаливающих ритуалов светлых не помогли. Пока Королевы — некромантки, они будут править вечно».

Я подняла голову и посмотрела на застывших мужчин, в их глазах читалось непонимание и полный шок. Наверное, они и представить не могли, что я умею столько много говорить. Я же опять покосилась на бутылку с красной жидкостью внутри. Эх, были бы родители тут, было бы гораздо проще разобраться со всем происходящим.

— И как вы понимаете, — вновь начала я, — сейчас эта традиция и этот указ сохраняются, из памяти простых людей он давно стерся, но в Королевской семье он жжет глаза не первое поколение и именно поэтому к Кронпринцессам немножко другое отношение.

Вы скажете, да мы на все согласны, девственница нас не пугает. Вот только у меня другая ситуация. Три года назад, как вы понимаете, мне было пятнадцать. Нас всех считают отмороженными куклами, а с ним я по-настоящему жила. Он не ходил передо мной с поклоном и дежурной улыбкой, с детства я получала от него нагоняи, и он развоплощал всю мою армию нежити одной печатью, отец и мама ценили его, весь мир и ВВП молились на него. А я жутко бесилась и требовала клятв и заверений. Все толпы поклонниц и вечно визжащих девиц. Последней каплей стала секретарша студенческого совета. Я устроила грандиозный скандал и вытребовала с него обещание ритуала, он и не подумал отказываться. Вот только в нашем случае он оказался незавершенным, я забыла, что надо укусить. Так и вышло, что ритуал был совершен, но не завершен. А через сутки он погиб, а я разнесла половину женского общежития. Поймите меня правильно, если бы все было, как положено, было бы простое объявление о браке, а так по факту я даже его вдовой не считаюсь.

— Ты не сможешь иметь детей? — осторожный вопрос Виктора задел за больное.

— Врачи советуют матери забеременеть второй раз, — я опустила глаза, — это безопасней и надежней, чем мне. Если подтвердится бесплодие, я стану только Инфантой. И не говорите, что сейчас я поступила подло. Подло бы было, если я вообще вам этого не рассказала, а так вы вольны встать и выйти отсюда без последствий для себя. Будет простое исключение.

— Я поговорю с нашими врачами, — Михаэль приподнялся.

— Нет, — я даже подивилась, что мне хватило духу на такой ответ, — дальше этих стен, разговор выйти не должен. Об истинном положение две знают, всего четверо.

— Тогда прости, — Виктор поднялся и пренебрежительно посмотрел на меня, — я не собираюсь гробить свой род: мне нужен сын. Я думал девочки это просто слабые гены ваших Королей, а не фамильное проклятье.

— Нарушишь клятву — умрешь, — грозные слова упали, словно камни, — Светлым и Темным клянусь.

— Я понял, — история повторилась вновь, у мамы уже было тоже самое с Камалом-старшим, им нужны только сыновья.

— А вы двое? — я посмотрела на притихших блондинов.

— Мне все равно, — отозвался Михаэль.