Буря внутри

Когда в квартире было полно народу, все происходящее казалось хорошо разыгранным спектаклем. Но сейчас вспоминая то, что случилось, Сэм попеременно впадала то в панику, то в эйфорию. Она стояла, прислонившись к стене, смотрела на Герцога, и уже в который раз проклинала его флегматичность. Как ему удается так хорошо удерживать на лице маску невозмутимости? Сэмэр даже не могла припомнить, улыбался ли он когда-нибудь. Сейчас Уиндэм педантично приводит в порядок шкаф с верхней одеждой, который выглядел, как после тайфуна. На Сэм он не смотрел. А чего она, собственно, ожидала? В общем-то, ничего. Спектакль окончен, зрители разошлись, актерам пора по домам. Девушке оставалось только надеяться, что Гаррет не захочет со свойственным ему сухим рациональным подходом обсудить «инцидент». Она была не готова его обсуждать. И не будет готова впредь.

Сэм тихо отошла от стены и попыталась прошмыгнуть в сторону кухни, но ее остановил тихий голос.

— Вы куда?

Девушка обернулась.

— Нужно посуду помыть, — отчиталась она, ковыряя ноготь и придавая лицу полнейшее безразличие.

Ей показалось, или Гаррет чуть слышно вздохнул? Сэм оторвалась от созерцания пальца и взглянула на работодателя. Показалось, он был все так же невозмутим. Невероятно!

— Идите, отдыхайте, — проговорил он, наконец, закрывая дверцу шкафа и поворачиваясь к лже-супруге.

— Спасибо, нет, — поморщилась Сэм. — Вы мне деньги платите.

— В таком случае вы можете сделать это завтра, Сэмэр.

Девушка удивленно вскинула брови.

— Сэмэр?

Гаррет заложил руки за спину и невыразительно кивнул.

— Да, Сэмэр. Мисс Макферсон больше нет, а называть вас миссис Уиндэм нелепо и старомодно.

— Точно, — щелкнула пальцами Сэм. — У вас же на все есть логическое обоснование, да, мистер Уиндэм?

— Я не понимаю ваш сарказм.

— Нет, не понимаете.

Она развернулась и медленно прошла по коридору к своей спальне. Сэм очень хотелось хлопнуть дверью, но она заставила себя по-взрослому закрыть ее с тихим щелчком.

Вот тогда Гаррет действительно вздохнул, тяжело и протяжно. Он уперся ладонью в стену, снял очки, потер пальцами уставшие глаза и так и остался стоять. Как же все запуталось! Очевидно же, что им нужно поговорить, но Рет не знал, что сказать. Все вышло из-под контроля, вспышка в гостиной не поддавалась никакому анализу. Просто в какой-то момент холодный мозг отключился, давая волю тщательно контролируемым эмоциям. Девушка в его руках была слишком живая, слишком яркая и слишком настоящая. Все в ней было «слишком». Она выводила Гаррета из себя с момента появления в его кабинете, с лиловой помадой, избыточным количеством пирсинга, искрой во взгляде и в этой тонкой кожаной куртке посреди января.

Нужно поговорить. Пока не стало хуже.

Сэмэр сидела на кровати, барабанила пальцами по коленям и пыталась умерить внезапную злость до состояния медленного бульканья. Его Светлость Герцог великодушно разрешил служанке отдохнуть. Как благородно. И это тот самый человек, который менее часа назад так восхитительно целовал ее на глазах у обалдевших родственников? Обалдели, надо сказать, не только родственники. Сэмэр попыталась снова напомнить себе о качественном спектакле, но эта мысль упорно не хотела оседать в ее мозгу.

Необходимо отвлечься. Девушка взяла полотенце и заперлась в своем отдельном душе. Теплый дождь ударил в лицо, она закрыла глаза и прислонилась к стеклянной стенке. Нужно было расслабиться и выбросить все из головы. Женщины — странные существа. Они умеют на пустом месте создать целую трагедию (комедию?), пережить ее, помучаться, чтобы потом понять всю глупость своих волнений.

Сэм со злостью ударила по смесителю. Отвлечься не получалось. Она обмоталась полотенцем, распахнула дверь. И застыла.

Уиндэм стоял на пороге спальни, заложив руки за спину. Вид у него был собранный, решительный. Гаррет медленно осмотрел ее с головы до ног через стекла очков, и Сэм захотелось провалиться сквозь землю. Опять. Хотя с чего бы? Спальня ее, Герцога никто не звал.

Голова у Гаррета была забита, иначе он ни за что не додумался бы стоять здесь и дожидаться экономку. А чего он, собственно ожидал? Что человек, выйдя из душа, будет полностью одет, и застегнут на все пуговицы? Глупо, очень-очень глупо. Сэмэр стояла с широко распахнутыми глазами, губы ее раскрылись (скорее всего, чтобы выругаться), но она не произнесла ни слова. С ее коротких волос капала вода. Некоторые струйки стекали по шее, тонким плечам, ключицам и прятались в белом махровом полотенце, придерживаемом на груди тонкой рукой. Гаррету нужно было отвернуться, но он не мог. Просто не мог себя заставить, пока не рассмотрел каждую складку полотенца, каждую каплю воды на «ловце снов», поблескивающую в тусклом свете лампы.

Вдруг стало как-то тяжело дышать. Рет с шумом втянул в себя воздух и сильно сцепил руки за спиной.

— Извините, — тихо сказал он, разворачиваясь и покидая спальню.

Сэмэр еще несколько секунд стояла, глядя на опустевший дверной проем, а потом медленно опустилась на кровать, зажав ладони между колен. А она считала, что после сцены с танцем Челентано хуже быть не могло. Оказывается, могло. Почему именно она чувствует себя такой выжатой? Она ведь не вышла в полотенце в коридор! Но от воспоминания медленного внимательного взгляда за стеклами очков, Сэмэр обдало горячей волной.

В тишине раздался какой-то приглушенный звук, как будто что-то маленькое ударилось о стену с обратной стороны и разбилось. И секунду спустя в то же место прилетело что-то большое и тяжелое. За стеной Сэм была герцогская спальня. Девушка со скоростью гоночной машины сбросила полотенце, влезла в шорты и майку Хард Рок Кафе и босиком выбежала вон.

Герцог сидел в кресле возле окна, зажимая ладонь какой-то тканью. Неподалеку от него на полу валялась груда земли, вперемешку с осколками вазы и помятыми листьями цветка. Гаррет резко повернул голову и впился в Сэм прищуренным взглядом, очков на переносице не было.

— Уходите, здесь стекло, — скомандовал он, глядя на ее босые ступни.

— Да уж, вижу, — скептически скривилась Сэмэр, оценив обстановку и скрывшись в глубине кватиры.

Поискав в кладовой, Сэм нашла метлу, совок, и вернулась в спальню. Она аккуратно обходила место аварии, чтобы не загнать остатки горшка себе в ногу. Сметая осколки, Сэмэр постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд, но старалась не обращать внимания. Уиндэм больше не пытался ее прогнать, и на том спасибо.

Ликвидировав погром, девушка снова ушла, но не заставила себя долго ждать, вернувшись с аптечкой. Со спокойствием медсестры Сэм подошла к креслу и протянула руку.

— Давайте, — безапелляционно потребовала она.

Как ни странно, Гаррет не стал с нею спорить. Он протянул ладонь, убирая с нее кусок ткани, под которым оказался длинный, кровоточащий порез.

— Я споткнулся и уронил цветок, — посчитал нужным прокомментировать Рет, глядя на свои руку в руке девушки.

Сэм не повела и бровью.

— Конечно, — сухо заметила она, щедро смачивая вату антисептиком и прикладывая ее к порезу. — В следующий раз «роняйте» в другую стену, тогда, возможно, мне будет не так слышно. Очки, как я понимаю, вы «уронили» за секунду до?

Гаррет промолчал. Он перевел взгляд на лицо девушки, пытаясь хоть что-то понять в сложившейся ситуации, но ничего не понимал. Сэмэр закончила промывать порез. Она села на пол у ног Рета, промокнула рану ватой и аккуратно подула на ладонь, чтобы подсушить кожу. Гаррет вздрогнул.

— Больно? — тут же серьезно спросила девушка, глядя ему в глаза.

Больно? Кожа на ладони Рета начала плавиться. Все что угодно, только не больно.

— Нет, — пробормотал он, сдвинув брови.

— Замечательно, — пожала плечами Сэм.

Она взяла какую-то мазь и стала нежно, почти невесомо наносить на порез. Какой он глупый, этот человек! Что за непонятная неуверенность в себе! Это же в каких рамках необходимо себя держать, как сильно нужно замкнуться, чтобы не позволять себе прикоснуться к женщине! Сэм тихонько хмыкнула, улыбаясь своим мыслям.