Страница 1 из 4
<p>
Сигнал бедствия</p>
Ничто в этот день не предвещало неожиданностей. "Полярная чайка" вышла из очередного прыжка, после чего экипаж лайнера занимался стандартной проверкой всех систем. Капитан Самохвалов и первый пилот Голынко находились в главной рубке, когда по гиперсвязи поступил сигнал бедствия. Иван сразу взглянул на координаты:
- Ба, сектор В948-С785! Всего в одном прыжке! Может, рванём туда сразу, без лишней волокиты?
- Иван! Умерь свой пыл! Действуем по инструкции.
Согласно уставу Космофлота, экипаж, принявший сигнал бедствия, обязан немедленно сообщить о нём на ближайшую стационарную станцию гиперсвязи. Затем требуется вычислить время, необходимое для того, чтобы долететь до места бедствия, а потом проинформировать заинтересованные стороны. И лишь только после подтверждения хотя бы из одного источника можно мчаться на помощь.
Ивана Голынко все эти стандартные процедуры раздражали. Ему хотелось сразу же действовать, лететь, спасать неизвестных бедолаг хоть в самый дальний край галактики, но приходилось сдерживаться, душить прекрасные порывы в зародыше и действовать строго по инструкции. К тому же "Полярная чайка" была пассажирским лайнером, а это означало, что никаких резких движений и необдуманных поступков не допускается никогда и ни при каких обстоятельствах. Прежде всего, следовало думать о безопасности людей на борту, и лишь в последнюю очередь - обо всём остальном.
Иван сделал глубокий вдох, досчитал до десяти и постарался успокоиться. Он первый пилот и обязан быть разумным и осмотрительным.
- Станция B947 приём подтвердила. Во всех смежных секторах кроме нас - никого.
- А что там с терпящими бедствие?
- Ответа нет, но сигнал повторяется.
- Автомат?
Собеседник коротко кивнул.
Самохвалов окинул взглядом карту на главной панели, немного помедлил, а потом чётко произнёс:
- Готовимся к прыжку в сектор В948-С785. Оповестить станцию B947. Сделать объявление для пассажиров.
Говорят, что опытные космолётчики ничего не чувствуют во время прыжка. Это полная ерунда. Нести такую ахинею могут лишь люди, которые не имеют ни малейшего представления о гиперпространственном переходе. Когда мощные двигатели пронзают нашу брану и внедряются в искривлённое пространство большей размерности, организм человека на борту корабля оказывается в стрессовом состоянии. Людские органы чувств не могут адекватно функционировать в четырёхмерном или пятимерном пространстве, поэтому каждый во время прыжка ощущает что-то аномальное, противоестественное, находящееся за пределами привычного житейского опыта. И пилоты не являются исключением из правил. Однажды Ивану во время гиперпространственного перехода почудилось, что у него два сердца, одно слева, другое справа. Когда он попытался сконцентрироваться внутренним зрением на новом органе тела, тот вдруг ушёл в низ живота, а потом и вовсе опустился куда-то в левое бедро. Другой раз Голынко при прыжке испытал невероятное расщепление сознания: ему показалось, что одна часть его сущности вдруг уменьшилась до такого размера, что могла видеть атомы. В то же самое время, другая ипостась Ивана оставалась в главной рубке, а третья разнеслась в космосе от корабля до ближайшей звезды. При этом пилот ощущал себя единым существом во всех трёх проявлениях. Капитан Самохвалов однажды обмолвился, что ему доводилось испытывать определённые проблемы со зрением, когда глаза вдруг теряли способность фокусироваться на предметах: зрение как будто пронзало их насквозь, пробегая через атомные или молекулярные решётки.
На этот раз прыжок прошёл без особых приключений. Голынко ненадолго почувствовал, что проваливается в бездну, затем растекается по полу рубки, как кисель, после чего всё внезапно закончилось. "Полярная чайка" вернулась в трёхмерное пространство в секторе В948-С785. Прямо по курсу сияла багровым светом звезда.
- Спектральный класс М6. Красный карлик. Масса - двадцать процентов солярной. Дистанция до звезды - ноль восемь а.е.
- Не нравится мне этот карлик. Срочно, проверку всех систем! Готовиться к прыжку на предыдущую локацию. Что с сигналом бедствия? Запеленговали?
- Сейчас. Вот они. Даю картинку на главную панель. Увеличиваю.
Капитан с первым пилотом взглянули на экран. Голынко присвистнул:
- Это же звёздный балкер типа "Альбатрос"! Я на таком раньше летал вторым пилотом.
- Да, это он. Ты прав. Осталось узнать, прочему они не отвечают на наши сообщения.
- Как?
- Отправим к ним спасательную капсулу. А поведёшь её ты, как известный специалист по управлению этой посудиной.
Иван покраснел. Капитан никак не мог забыть о той выходке, которую устроил однажды Голынко во время рейса на Сампо. Тогда, жестоко страдая от несчастной любви, первый пилот самовольно вышел в космос на спасательной капсуле и выложил из сигнальных маячков имя своей коварной возлюбленной. Светящаяся надпись двигалась параллельным курсом и привлекла внимание пассажиров. Как же Ивану тогда досталось на орехи! Самохвалов отчитал его, как нашкодившего мальчишку, а потом ещё и арестовал на сутки в назидание.
Пока Голынко тестировал системы корабля, а затем проверял капсулу, в главную рубку зашёл Самарский, начальник санчасти "Полярной чайки". Константин Викторович рассказал, что троим пассажирам стало плохо во время прыжка, так что понадобилась краткосрочная госпитализация. Самохвалов тут же произнёс:
- Будь готов к тому, что у тебя могут появиться новые пациенты. Сейчас Иван летит к кораблю, который отправлял сигнал бедствия, и попробует узнать, что случилось с командой.
- Ясно. Ещё семерых я смогу принять. Но не больше.
- Надеюсь, что этого не понадобится, но ты продумай на всякий случай.