Страница 11 из 13
Среди вас есть крупные дарования и рядовые работники светлой убежденности и идейности, и все же, вы
устроили что-то вроде единственной в мире провокации над психологией масс, сделали ядовитую прививку в громадном масштабе, во имя идеи социализма - прививку отвращения, недоверия и ужаса перед этим социализмом-коммунизмом. За тот кусочек правды, что вы показали народу и помогли осуществить, вы превысили свое значение, потребовали себе, как великий инквизитор, полного господства над душой и телом трудящихся. А когда они стали сбрасывать вас, вы сдавили их застенками для борьбы с "контрреволюцией".
Но ведь до сих пор еще в ваших руках множество средств усмирения недовольства трудящихся. Единая трудовая школа, социализация домов, национализация торговли, каждая из этих реформ - грандиозный фактор в социальной жизни, продолжение октября. Трудовые массы почти никогда не бывают контрреволюционны. Они только бывают голодны или обижены. И сейчас они сумели бы героически голодать и холодать, и терпеть еще большие ужасы империалистической и белогвардейской блокады, дотягивая до более светлых дней, если бы и иррациональные корни их движения брались в учет.
Особенно это чувствовалось после октября. Сокрушительные выступления рискованных народных стихий ломали все преграды государственности, в освободительном движении трудящихся действительно слышались "голоса" почти из наличного "древнего хаоса", вскрывались, как и во всем мире скрываются, подземные родники, в огне восстания обнажались глубокие истоки народной психологии, искания удовлетворения не только брюха, на чем вы все строите, своеобразные метафизические абсолютисты. И, как всегда в эпохи катастрофических переворотов и напряженности мирового страдания, начинают действовать самые глубокие и основные тенденции исторических процессов, а они (быть может, и вы теперь это увидали) не покрываются формулой вашего экономического материализма.
Поистине, у нас началось новое рождение человечества, в силе и свободе. И трудящиеся будут и хотят терпеть все муки брюха, отстаивая правду, доживая [до] ее засияния. Перед нами открылись беспредельные возмож
ности, свет которых не могли обтускнить ни вспышки красного террора, исходящие от самих трудящихся, ни темные стороны их погромных проявлений. И, конечно, в этот пафос освобождения, в этот энтузиазм нашей революционной эпохи, нельзя было вносить ваш догматизм, диктаторский централизм, недоверие к творчеству масс, фанатичную узкую партийность, самовлюбленное отмежевание от всего мозга страны, нельзя было вносить вместо любви и уважения к массам только демагогию, и главное, нельзя было вносить в это великое и граничащее с чудом движение психологию эмигрантов, а не творцов нового мира.
Наша партия была с вами в блоке-союзе и шла вместе с октября до тех пор, пока вы были в союзе с заветами октябрьской революции и трудящимися. А когда начался у вас новый курс политики внешней и внутренней, партия наша все дальше отходила от вас. Вы не должны говорить об обмане и вероломстве. Наш партийный центр был вне всякой связи с вами уже с марта месяца, после Бреста. Единственным связующим звеном была я, но и я, уходя от вас позже других, сказала некоторым вашим совершенно определенно, что я теперь не с вами, я за крестьянство поднимаю бой.
Но шестое июля не было против вас, вы это так же хорошо знаете, как и мы, оно было последовательным проведением занятой партией позиции, вытекающей из всей тактики партии и учения ее о праве революционного меньшинства. Вашей, позорящей вас, ошибкой является смешение небольшого опыта восстания против германского империализма с якобы нашим намерением свергнуть вас... Излишнее отождествление себя с германским посольством.
Уйдя от вас, партия еще больше и глубже спаялась с революцией и трудящимися, а когда началась дикая правительственная реакция в июле, то партия почти растворилась в массах.
В промежутке между каторгой и вашей тюрьмой я собирала (особенно с октября прошлого года) данные партийного состава крестьянства. В Крестьянскую Сек
цию ежедневно ко мне приходило 30, 40, 50 человек крестьян, я собирала сведения, кроме них, также по всем своим фракциям Всероссийских Съездов Советов, по всем фракциям и большевиков и Левых Социалистов-Революционеров Всероссийских Крестьянских Съездов. И я отметила, что крестьяне - левые эсеры экономически несравненно обездоленнее вашего крестьянства. Все кулаки и подкулаки назывались большевиками. Это и понятно, сила тянет к силе или пристраивается возле нее. А за левыми эсерами, кроме совсем бедных и средних, сплошь идут все сектанты, целыми селами. Так, из Воронежской губернии, из Тверской, из Ставропольской, Кубанской области, Кавказа и т. д. Это глубоко симптоматичный факт.
Все реальное содержание истории и социальных переворотов человечества составляет борьбу за свободу Человеческой Личности; и недаром те из народа, кто крестным путем отстаивал свободу своей совести и личности, являются активными участниками теперешней революции и идут именно за нашей партией.
Эту партию вы думаете убить всеми вашими способами и рассчитываете успеть в этом. Только за то, что мы иначе мыслим, что отвергаем принудительный набор масс в коммунистическую партию и отстаиваем их право на инакомыслие, только за это вы не даете нам работать для революции, арестовываете говорящих с трудящимися наших ораторов (даже в октябрьские торжества), избиваете и пытаете в Смоленской и пограничных чрезвычайках, где большевики работают в сотрудничестве с немецкими и скоропадскими шпионами. (А вы покрываете это, отказываясь взять от нас об этом сведения и доказательства, когда мы, несмотря ни на что, все же приходим к вам с ними.)
Пусть идет контрреволюция, пусть блокада сомкнет свое кольцо, пусть приходит Краснов и Авксентьев, что вам до этого. Вы будете сводить партийные счеты, будете суживать и суживать "своих", будете искать все более благонадежных "в вашем смысле" и уничтожать все независимое от вашего морального отупения, но кровно ели