Страница 36 из 38
Принцесса Интерии вцепилась мне в руку. У меня же внутри поднялась злая волна раздражения. Очень захотелось поднять ближайшее кладбище и отправить их побегать за венценосной семейкой. Но вбитые в Академии привычки не дали гневу перекрыть трезвый расчет.
— Народ, приветствую тебя, — раздражающий голос Колина разнесся над толпой, — я согласен со многим, что уже было сказано, но я верю, Боги не могли наказать нас, эти дамы, посланные нам — сокровища. Мне грустно от того, что многие это не понимают. И сегодня используя право вето, требую немедленной клятву невест и продления испытаний еще на полгода, как написано в законе.
— Нет, — с одной стороны взвыла Микэла.
— Не хочу, — с другой не менее горестно завыла Анита.
— Да идите вы все, сами знаете куда, — скидываю весь оставшийся накопитель и половину своей магии в печать, — держитесь.
Печать вспыхивает темно-красным, почти черным цветом от переизбытка магии. Обычно она срабатывает на кровь, сейчас я использовала только магию. Вцепившиеся в меня принцессы зажмурились, я же нервно улыбнулась. Ледяная магия начала раскручиваться по спирали, не позволяя к нам подойти. Вихрь сложился в еще одну прозрачную печать и мир взорвался алыми вспышками. Пространство исказилось и нас перетянул телепортационный зал Академии.
— Незнакомка, код доступа семьсот восемь, — стены моргнули и потухли, принимая студентку, — стойте тут, у меня буквально десять минут.
Срываюсь с места и лечу к командиру докладываться. Пустые коридоры встречают приветливо и горделиво. Даже если Колин отследил портал, то на территории Академии трогать гостей запрещено, и он это знает. Найти же меня в запутанных лабиринтах настоящих, иллюзорных и пространственных коридоров может только студент.
— Антегрес Моуэ, квалификационное задание выполнено, — влетаю я в кабинет и начинаю с порога отчет, — похищенная Принцесса Интерии и похищенная Принцесса Измерии находятся в телепортационном зале. Пострадавших нет, войны нет, бунта нет. Разрешите откланяться.
— Прячься получше, — улыбнулся вояка и швырнул в меня заклятьем переноса.
Родная комната встретила небывалым облегчение. Стягиваю форму и откидываюсь в любимое кресло. Огромная картина нашей семьи навивает покой и умиротворение. Просидев так почти полдня, начинаю собираться на обед. Традиционное черное платье, каскад локонов и незатейливый макияж. Все это можно приписать к любой. Вздыхаю и впервые за долгое время прикасаюсь к родовым драгоценностям. Венок привычно сужается под размер головы. Красное золото вьется причудливыми узорами, черные жемчужины и темно-синие капли сапфиров. И уже никто не поспорит, что перед ним Кронпринцесса.
Спускаясь по парадной лестнице, ощущаю себя не в своей тарелке, давно это было. Каблуки легко стучат по полу, вторя моим волнениям. На сегодня был назначен очередной званый ужин, правда вряд ли меня на нем ждут. Перед белыми с позолотой дверьми я замираю и собираюсь с духом. Лицо застывает маской равнодушия, а эмоции запихиваю куда подальше. Распахиваю створки и вхожу.
Мама и папа даже не поменялись в лице. Ледяное спокойствие и уверенность. Чинно всех поприветствовав, прохожу к своему законному месту за столом. Гости с любопытством и страхом косятся на меня, не рискуя посмотреть в открытую. На мое счастье, успела я только на десерт, со всеми переживаниями и пережитым есть не хотелось.
Меланхолично наблюдаю за гостями и окружением. Пока в какой-то момент не замечаю в толпе до боли знакомую пепельную макушку с голубым отливом. Да быть такого не может, гулко сглатываю и продолжаю наблюдать. Обладатель странной шевелюры выныривает около матушки и, склоняясь, начинает о чем-то вещать.
Инстинкт сработал раньше, чем мозг успел подумать. Резко прячу руку с печатью под стол. Для всех жест не вызвал особого интереса, но ярко зеленые глаза внимательно и с каким-то садистским пониманием проследили за исчезнувшей рукой. Внутри все похолодело, быть этого не может!
Вертикальные зрачки парня сузились практически до щелочек, нос втянул воздух и, очаровательно улыбнувшись моей матери, он предложил проводить бледную принцессу до покоев. Отец осмотрел меня, заключил срочно отсыпаться и откинуть в сторону переживания о грядущих экзаменах. Гости загалдели, кто сочувствующе, кто с нездоровым интересом. Гул голосов, приносил с собой зарождающуюся мигрень и подстегивал панику. Мне можно было идти прыгать с самой высокой башни, под завораживающим взглядом волчьих глаз.
Теперь я поняла, почему мой поклонник так и не раскрыл в письмах своего имени. Волк, лучший студент курса и моя вечная заноза в одном месте. Не проходила ни одной учебной недели, чтобы мы не подрались, ни дня без оскорблений. Стойкая антипатия возникла у нас на первой же лекции. Два сильных мага, два избалованных ребенка, оборотень и демон. Нам было мало одной комнаты. Мы пытались сломать друг друга, когда это не получилось, началась настоящая война. Мы готовы были зубами и когтями вцепиться в друг друга. Все успокоилось только в момент принятия второй сущности. Все знали демоны в такие моменты с головой не дружат. А в шестнадцать прекратилось окончательно. Мы все так же зло смотрели друг на друга, но все прямые контакты прекратились.
И вот сейчас, идя по коридорам под перешептывания прислуги и заигрывания придворных, я леденела с каждым новым шагом. В голове не укладывалась сложившаяся ситуация. Он три года меня любил? Да быть этого не может. Мозг отказывался верить. Ну, теперь хотя бы понятно, откуда он знает про наши вылазки, сколько раз он сдавал нас проректору не пересчитать.
Комната приняла жилой вид, в вазах появились цветы, мебель расчехлили, пыль протерли, духами все облили. Пытаюсь закрыть дверь перед носом сокурсника, но здоровенный волчара, которому даже на каблуках едва достою до груди, сделал вид, что не заметил.
— Значит, я выглядел придурком в твоих глазах? — даже не пытаюсь ответить, вопросительно поднимая бровь. — Цветы, вкусняшки, это и так ведешь каждый день.
— Если ты забыл, — пытаюсь голосом приморозить его к полу, — я училась вместе со всеми, и, если не заметил, вернулась только сегодня.
— Ты первая, кого отпустили с практики, — гора мышц, нависающая надо мной, не внушала спокойствия, — это ли не доказательство, что к тебе относятся куда лучше, чем к нам.
— Дурак, — зло фыркнула ему в лицо, — в отличие от вас, на меня скинули самое идиотское задание, навешали кучу ограничений и не дали собрать вещи. Наш проректор, который целует тебя, куда только можно, меня готов придушить собственными руками. Ты это подразумевал под особым отношением?
— Издеваешься? — под ноги попался журнальный столик, и от падения меня спасла только рука, прижавшая к твердой груди.
— Не имею такой привычки, — попыталась выбраться, но хватка стала только сильнее.
— А я уже боятся начал, что схожу с ума, — он плюхнулся в мое любимое кресло, — твой взгляд был везде: и на картинах, и на фотографиях, да даже запах черных роз напоминал о тебе.
— Это мамины цветы, — я попыталась сползти с его колен, но узкое платье это не позволило, значительно урезая маневренность, — мы обе пользуемся духами из них.
— Почему ты сразу не послала меня? — вторая рука пристроилась на моем бедре.
— Я запретила, — попытка скинуть загребущую конечность провалилась с оглушительным треском, — мне хотелось хоть на секунду поверить в то, что меня могут любить.
— Я тебя не просто люблю, — тихий интимный шепот на ушко волновал сильнее, чем все поцелуи Виктора, — я без тебя умру.
— Да, ладно, — саркастически усмехнулась, и совершила роковую ошибку, посмотрела в бездонные зеленые глаза, — а то я не помню, как мы вечно дрались.
— Ты даже не знаешь, — меня практически впечатали в тело, — сколько рож я разбил из-за тебя. Я думал сдохну под дверью твоей комнаты. Для меня стало огромным шоком, когда волк выбрал тебя. Я ревновал тебя к твоим приятелям, вечно вас подставлял и с садистским наслаждением наблюдал, как их гоняли по мирам. Но даже тогда для меня оставалось загадкой, почему не трогают тебя. Мой отец переругался с половиной нашего педагогического состава, но я все так же ходил вечно исцарапанный и с брешами в магии. Сейчас я вижу, ты не та, кого отправят мыть полу, твои родители не те, с кем совладает седьмой клан оборотней, но я не откажусь от тебя, ты будешь моей.