Эйнит

Кто первым закричал — она или Малакай, разобрать было сложно. Наверное, все же он, потому что сидел на земле подле одного из надгробий и смотрел ровно туда, откуда она появилась. Эна не могла закричать сразу — на мгновение она лишилась дара речи. Чьи это игры? Малакай похож на лепрекона, но не ему, не ему она должна отдать кольцо. Он может его забрать. Он должен его забрать. Кольцо явно является главным условием победы Малакая на субботних соревнованиях. Это кольцо необходимо королеве, чтобы приковать к себе волынщика на веки вечные. Но неужели этот маленький лепрекон в кроссовках предатель, раз послал ее прямо в лапы Малакая?

— Я вообще-то часто сюда прихожу, — Малакай уже стоял в полный рост, оттопырив карманы джинсов. — На удачу! Завтра прийти не смогу. Надо будет выспаться...

Как много слов! Да только зубы ей не заговорить даже ему!

— А вот что здесь делаешь ты?

— А у меня здесь свидание! — почти не соврала Эна и победно взглянула в побелевшее лицо парня.

— А другого места и времени Дилан не мог выбрать?!

— А причем тут Дилан?! — сердце колотилось быстрее работающего на последнем издыхании мозга. — У меня свидание совсем не с ним, а с тем, с кем тебе лучше не встречаться!

Эна почти уже произнесла имя отца Дилана, но в последнее мгновение испугалась

— если их подслушивают из холмов, то не стоит врать. Не зря же орала недавно во всю глотку, что Эна Долвей говорит только правду и ничего кроме правды. У Малакая довольно фантазии, чтобы понять, на кого она намекнула.

— Он обещал мне отыскать лепрекона, которому задолжала моя прапрапрабабка. Что уставился? Не веришь?

Конечно, он верил, просто не мог признаться в коварстве королевы фейри и собственном предательстве. И ей не следует показывать, что она давно его раскусила. Попугает Эйданом и довольно. Вмешательство отца Дилана сделает задачу завладеть заветным кольцом в сто раз труднее. Малакай это понял, потому и стоял истуканом, шаря по лесу потерянным взглядом. Появись сейчас Деклан, он бы мог получше напугать Малакая, чем пустые угрозы и даже обратить в бегство, но призрака не было рядом, как и лепрекона. Или же старичок затихарился и ждет ухода непрошеного гостя. Так надо его поторопить!

— Ты что, не слышал, что я сказала? — Эна вновь не решилась произнести имя Эйдана вслух. — Ты ведь знаешь, что он подумает, увидев нас вместе в лесу ночью?!

Она почти кричала, оттого ответ Малакая прозвучал тихо, точно шипение змеи:

— А что подумаю я, тебе не важно? — он схватил Эну за руку. — Я помню, как ты дрожала, когда мистер Фзйерсфилд, по твоим словам, бродил вокруг коттеджа, а теперь бежишь к нему сама? Что изменилось? Отвечай!

Ее не проведешь! Малакай просто нашел предлог схватить ее за руку. На этой руке она носила кольцо. И верно, пальцы Малакая скользнули по ее пустым пальцам и отпустили. И сам он отступил, не в силах скрыть досаду, как, впрочем, и она радость. Как же умно было спрятать кольцо от этого подлеца в карман!

— Эна, я не могу поверить!

Малакай аж за голову схватился, взъерошив и так торчащие торчком волосы. Думал, будет легко выполнить требование королевы? Не на ту напал! Но тут Малакай снова схватил ее, на этот раз за оба запястья!

— Я не пущу тебя к этому монстру! Даже если придется тащить тебя отсюда силой!

— А вот попробуй!

Не дав парню опомниться, Эна вывернула обе руки ребром и, высвободившись, ударила его кулаком в живот. Теперь бежать и плевать куда! Если она подпустит его ближе, то придется бить по ногам, и тогда этому идиоту не светит в субботу никакого соревнования ни с помощью королевы фейри, ни без нее.

Эна бежала, не оборачиваясь. Он только на лошади может галопом, а она и на своих двоих способна выйти в аллюр. Но все же Малакай не шибко отстал — шаги звучали совсем близко. Эна обернулась. Ее преследовала лошадь, та самая, что и в прошлый раз на дороге возле дома.

— Нет! — закричала Эна, выставляя руки вперед: если всадник попытается схватить ее, она сумеет разбить его хватку. — Нет!

Но лошадь пронеслась мимо в дюйме от нее, обдав ледяным воздухом, а на ее руках повисла куница.

— Джеймс! — Эна прижала зверька к груди, почувствовав, как длинное тельце безвольно скользит вниз. — Джеймс! Нет!

Куница не двигалась.

— Нет! — на весь лес закричала Эна и уткнулась носом в скользкую от ночной росы шерстку зверька.

— Эна! — Малакай завалил ее на землю, но чтобы ударить его, надо выпустить куницу. Только этого она не сделает, потому что в марте уже отпустила ледяную руку мертвого брата. Терять его во второй раз было куда больнее!

— Нет! — только и сумела выдохнуть в лицо Малакая Эна, сильнее прижимая к груди безвольное тельце.

— Ты в порядке? Что с тобой? — Малакай отполз от нее, но остался на коленях. — Откуда у тебя куница?

— Это не куница... — только и смогла выговорить Эна и вновь зарылась носом в ледяной мех.

— Это куница! Точно куница! Говорю тебе! Да пусти же ее! Задушишь! Из-за нее ты кричала? — Малакай продолжал задавать вопросы в надежде получить ответ хотя бы на один. — Да ответь же!

— Я кричала из-за лошади! — сквозь слезы пробормотала Эна. — Она сбила его, вместо меня.

— Какая лошадь, Эна?! Здесь не было никакой лошади. Что ты мелешь?! Да посмотри на меня!

Малакай вырвал из ее рук куницу и отшвырнул в сторону.

— Нет! — Эна боднула парня в грудь и поползла за куницей. — Джеймс! Джеймс!

— повторяла она, пытаясь подтащить зверька за хвост, но тот ускользал из рук.

— Стой! — закричала Эна, поняв, что куница жива и пытается уползти. — Вернись!

Но зверек уползал все дальше и дальше, потому что ее держали за ногу. Эна вывернулась и почти сумела дать парню пяткой в подбородок. Но Малакай вовремя отскочил, возвратив ей свободу, но куница успела скрыться в лесу.

— Джеймс! Тебе нужна помощь! — кинулась следом Эна, но и в этот раз Малакай сумел ее догнать и удержать за руку.

— Ты совсем рехнулась?! Или издеваешься надо мной?! — орал Малакай ей в лицо, и в эту минуту она его действительно испугалась. Если бить, то сейчас, и Эна занесла ногу, но не ударила. Из-под арки, образованной пышными темными кронами, показалась лошадь — развевающаяся грива скрывала всадника, но седло не пустовало, это точно. И Эна выставила вперед руку, будто могла нарисовать охранительную стену. Пустые надежды.

Малакай обернулся, но лишь на мгновение. Сколько выдержки, будто ничего не видит. Зато как крепко держит, чтобы отдать ее в лапы посланника королевы. Они не просчитались с выбором.

— Эна! — оглушил ее Малакай диким криком, и она даже зажмурилась, а когда открыла глаза, оглушила криком его самого.

За развевающейся гривой она четко увидела фигуру Дилана. Его швыряло из стороны в сторону, точно маятник, и Эна догадалась, что он борется с кем-то, и вот перед глазами взметнулся красный плащ и исчез в зеленых зарослях, а сам Дилан свалился на дорогу прямо под копыта лошади, и еле успел перекатиться в траву, но тут же поднялся и повис на гриве, не давая лошади наскочить на Эну. И остановил за каких-то пару шагов от нее.

Эна не могла и слова вымолвить — прошло мгновение или вечность, но Малакай до сих пор не обернулся и не увидел, как Дилан ударил лошадь по крупу, отсылая прочь. Кобыла покорно понеслась по дороге, не касаясь копытами земли, или же удары собственного сердца перекрыли в ушах Эны стук подков.

— Эна! — голос Дилана прорвался через тишину, и она сумела вывернуться из объятий Малакая и кинулась на шею своему спасителю. Уткнулась носом в его разодранную щеку и разревелась. Дилан тут же просунул между ними руку — из ворота топорщившегося джемпера торчала кисточка хвоста. Эне захотелось кричать от радости, и она едва сдержалась, услышав из уст Дилана предостерегающее шипение.

— Я чувствую себя здесь лишним, —донесся до нее хриплый возглас Малакая, и Дилан ответил с такой же хрипотой: