Страница 33 из 60
— Веди тогда сама!
— И поведу!
Белка прибавила шагу. Денис не отставал. Три обещанные минуты пути в их исполнение сравнялись с двумя, а то и меньше. Стеклянные двери впустили их в царство прохлады, но пришлось встать у стендов с проспектами, потому что к стойке информации оказалась очередь. Два человека, и все же Белка постеснялась подойти и просто молча взять со стойки карту.
Денис отошел к стеклянным витринам, в которых были выставлены местные горные породы — до Пиренеев рукой подать, но Белка, уставшая от напряженного молчания, позвала его к низенькому столику, железные ножки которого были выполнены в виде стягивающих бочку кругов. От центра шли железные трубки, закупоренные пробковыми кругами. Предлагалось понюхать пробки и узнать, что скрыто под ними. Денис согласился и легко узнал запах корицы и лесных ягод, но вот изюм смутил его. Он честно признался, что ни разу не задумывался, чем пахнет изюм. На четвертой пробке он сдался сразу, а потом чуть ли не рассмеялся:
— Ведь знал же, что что-то безумно простое. Грецкий орех. Блин! Ты угадала, да? А мне вот все запахи мимо. Зато нет проблем выбрать туалетную воду.
Он неожиданно ткнулся носом в макушку Белки.
— Знаю, что это невозможно, но мне кажется, что ты по-прежнему пахнешь морем.
— Угу, — Белка смяла футболку у него на груди. — Твой новый антиперспирант называется морской бриз. Я одолжила его у тебя.
Денис стиснул ей плечи и потерся носом об ее нос.
— А я, дурак, не подумал утром взять у тебя женский. Завтра исправлю эту ошибку. Какой у него запах?
Белка сжалась. Живот стал величиной с грецкий орех, будто в нем не лежало три блина и целое мороженое.
— У него нет запаха.
Она нервно сглотнула и попросила Дениса взять у девушки карту самому, пока она сбегает в туалет. Эта должна свободно говорить по-английски.
Белка ускорила шаг. Ее тело сейчас говорила на доселе неизвестном ей языке. Глядя в зеркало, она не узнавала себя. Глаза так горели, словно в них засунули элэди-лампочки. Выключить бы их, да ведь они, гады, редко перегорают, но при этом должны потреблять мало энергии, а из нее выкачали всю. Ноги ватные, на шее проступила испарина даже под кондиционером. Она так до вечера не дотянет.
Белка вновь задрожала, прикрыла глаза и досчитала до десяти. Глубокий вдох, шумный выдох. Она вцепилась в холодную раковину и попыталась мысленно убедить ошалевшее отражение в том, что все будет хорошо. Отражение усмехнулось в ответ. И Белка переиначила свои мысли: ну, может, сначала и не очень, а потом уж точно будет хорошо. Даже очень. Главное, не вести себя по-дурацки. Настолько, насколько это вообще возможно в ее состоянии.
Денис уже обзавелся картой и что-то выискивал на ней, нервно теребя бородку, а Белка будто чувствовала ее нежные прикосновения к своей коже — она даже мягче синтетической кисти.
— Слушай сюда, — Денис приобнял ее так сильно, что Белка ткнулась ухом ему в грудь. — Вот дворец. Мы въехали в город с этой стороны. Выходит, машина где-то в этом квадрате. Всего шесть улиц. Не должны заплутать. Как думаешь?
— Угу…
Пропустив все слова мимо красных ушей, Белка могла сейчас только кивнуть. Вместо планов поиска мазерати, она вслушивалась в спокойные удары, звучащие в груди Дениса, мечтая выключить собственный моторчик. Сердце то сжималось, то разжималось, рассылая мурашки по всему телу.
— Пошли из-под этих кондиционеров, пока сопли не заработали, — Денис поцеловал ее в макушку. — Болеть будем дома. Сейчас у нас более важные дела.
Белка закивала, как заводная игрушка. На этот раз Денис держал ее лишь за руку, поминутно сверяясь с картой и табличками на цветных домах с ажурными балкончиками. Красота то и дело разбавлялась закрытыми железными экранами окнами лавочек, изгаженных жуткими граффити, но ни Белку, ни Дениса это сейчас не трогало. Гимн красоте в их душе сменился восхвалением бумажного чуда топографии.
Когда они дошли до магазинчика, где снова купили воду, началось самое интересное — они находили стоянки, да все не те. Белка точно помнила крохотной скверик, а Денис доказывал, что там были только дома. Минут через десять, когда от жары и гнева они почти допили новую бутылку, победила дружба. Мазерати стоял у дома с тремя деревцами.
— Чтоб я когда-нибудь еще сюда приехал! — почти закричал Денис, распахивая дверцу перед красной от жары Белкой. — Там просто баня.
Открытые окна помогли только на трассе. Белка ловила свое отражение в боковом зеркале и заодно волосы, нещадно лезшие в лицо.
— Хочешь фруктов?
Не дожидаясь ответа, Денис начал уходить с трассы. В этот раз Белка решила пойти с ним, чтобы не поддаться искушению вновь сунуть нос в документы на машину. Раздвоение личности она еще допускала, но растроение! Не просить же у Дениса паспорт. Он сам сказал, что не желает ничего про нее знать. И она тоже не желает никаких подробностей его личной и профессиональной жизни. Меньше знаешь, быстрее забудешь.
— Два ящика нектарин мы брать, наверное, все же не будем? Даже ради экономии в два евро?
Он ткнул ключами в табличку — четыре евро за коробку, шесть — за две.
— У них сезон? Или они нолик забыли дописать? — улыбнулся Денис, когда Белка ничего не ответила.
Она смотрела мимо него, мимо фруктов, мимо других людей, снующих под навесом… Просто в никуда. Сердце вновь отплясывало в груди чечетку, и совладать с этим буйством не могли никакие здравые мысли. Это пустяки. Как сдать кровь. Сжимаешь мячик в ожидании укола, а через секунду видишь уже полную пробирку. Время не останавливается. Оно бежит вперед. Завтра будет новый день. Утром она уже со смехом будет оглядываться на сегодняшний дурацкий страх.
— Хочешь вина?
Денис держал коробку с нектаринами. Они единственные из фруктов выглядели здесь аппетитными. От дыни он отказался, сказав, что у него еще целый месяц будет в Питере, чтобы ими объесться, а вот нектарины с дерева он может поесть только здесь и сейчас.
— Чего молчишь? Какого вина тебе хочется?
Белка скривила губы в подобие улыбки.
— Мне только двадцать будет. Забыл?
— Ешкин кот! — ящик аж подпрыгнул в его руках. — Теперь еще скажешь, что я спаивал малолетку? Я застукал тебя с сангрией, так что не строй из себя невинную цыпочку.
Белка вытерла об юбку вспотевшую ладонь.
— Я серьезно тебе говорю. Я не пью. Дома уж точно. А здесь если только бокал с Мартином за компанию. С Тьерри, кстати, мы даже сангрии не выпили.
— Что серьезно, до двадцати одного ни-ни?
— Ну как бы да… Все за рулем. До двадцати одного даже с одним бокалом нельзя. Права отберут. Без разговоров. Брата вот отец даже в двадцать один не сумел уговорить выпить пива. Тьерри и сейчас совершенно равнодушен к алкоголю. Но ты покупай. В Руссильоне очень хорошее вино. Папа так считает, а я его вкусу доверяю.
Денис не сводил с нее взгляда, точно проверял на детекторе лжи, а потом улыбнулся как-то странно, словно улыбка сама прорвалась через баррикаду серьезности — появилась и тут же исчезла. Голос звучал слишком серьезно для момента и сказанных слов:
— Его вкусу стоит доверять, раз он выбрал твою маму.
Белка поспешила отвернуться — последнее, о чем она хотела сегодня думать, так это о матери. Она наугад ткнула пальцем в бутылку вина.
— Бери вот это.
Денис расплатился и возле машины спросил:
— А у вас принято есть фрукты немытыми?
Вместо ответа Белка выхватила из коробки два нектарина.
— Кажется, ты уже знаешь ответ! — Упоминание о матери разозлило ее не на шутку. — Или у тебя память короткая?
— Я все прекрасно помню, — Денис захлопнул багажник. — Но спасать персик — это не то же самое, как намеренно есть фрукты немытыми. Иногда мы отступаем от правил, но правила существуют. Но я готов отступить от них вместе с тобой еще раз…
Денис выхватил у Белки нектарин и откусил от него большой кусок. Она сжала свой сильнее, чем резиновый мячик при сдачи крови. Потом, поддаваясь порыву, вырвала надкусанный Денисом и впилась зубами в плотную белую мякоть, пытаясь добраться до сока.