Страница 2 из 17
Мы сели на корточки, взяли друг друга за руки, а между собой положили розовый бант.
–Каждый должен придумать один пункт клятвы, – сказал Дима.
–Итак… Клянешься ли ты, Даша и ты, Антон, вечно сохранять верность своим друзьям?
–Клянусь!
–Клянусь!
–Клянетесь ли вы защищать друг друга от злых людей, волков, медведей, собак и мышей? – продолжила Даша.
–Клянусь!
–Клянусь!
–А если другу понадобится помощь, каждый бросит все свои дела и придет на выручку, – закончил я.
–Клянусь!
–Клянусь!
–А теперь пусть каждый поцелует этот бант, – сказал Дима.
Даша прижала бант к губам, передала его мне, я же, после ритуального поцелуя, отдал наш новый талисман Диме.
Теперь мы сидели, глядя друг на друга как‑то по‑особенному, точно стала существовать невидимая нить, связывающая нас. Мы осторожно встали, словно боясь порвать ее, и, не говоря ни слова, вышли из дома.
Уже на улице, по‑прежнему молча, дойдя до квартала, мы попрощались и пошли каждый в свой дом.
Я помню этот день, словно он был вчера. Слова нашей клятвы остались, словно вырезанными, у меня на сердце. И, пожалуй, это самое теплое воспоминание из моего детства.
‑Ты все еще слушаешь меня? Ты уснула. Милая Соня…
Антон подошел к креслу, на котором задремала старушка, накрыл ее пледом и осторожно поцеловал в щеку.
Часть 1
Глава 1
Давно наблюдая за этим домом, он мог с закрытыми глазами начертить его план на любом попавшемся клочке бумаги. Он знал каждую трещинку на фасаде, каждый кустик, за которым ежедневно заботливо ухаживал садовник. Да, он был почти влюблен в эти розы кремового и светло‑красного цвета.
Он знал, что дверь калитки едва слышно скрипит, открываясь, а дорожка из щебня до дома шуршит под ногами, хотя сам он ни разу ни открывал эту дверь и никогда не ходил по хрустящей дорожке.
Ему стало известно, что в доме живет кошка, рыжая и пушистая: однажды горничная жаловалась садовнику, что устала очищать от шерсти диваны и кресла.
В доме был камин – бесполезная информация, но, тем не менее, она тоже не ускользнула от его внимания.
Охрана, конечно же, была. Только эти два сторожа завели привычку пить чай вечерами на кухне и играть в карты, привыкнув к спокойной работе. Особенно, когда хозяев не было дома. К слову, они уезжали каждую пятницу примерно в шесть часов всей семьей и возвращались около полуночи. А это уже очень важные сведения.
Сегодня была как раз пятница. А это значило, что фактически на весь вечер дом останется почти без присмотра.
Эта пятница идеальна для задуманного, ведь в понедельник во всем доме должны были установить камеры видеонаблюдения. Удивительно, что их до сих пор не было… Поэтому утро он начал с обычного ритуала, совершаемого перед каждым подобным днем: пошел в кафе, взяв с собой все свои заметки.
Посещал всегда он одно и то же кафе. Нельзя сказать, чтобы оно ему нравилось: кофе там был отвратительный. Хотя, чай неплох. Только если с лимоном. Если, конечно, лимон будет свежий, а чай не зеленый. Хорош был омлет, если в него не пожалеют положить колбасы. И, конечно, если он не пригорит, а такое бывало иногда. Даже не иногда. Такое бывало часто.
И все же, несмотря на это, он всегда ходил именно туда. Причина тому была проста: из‑за таких способностей к готовке повара, а точнее отсутствия этих способностей, посетителей там было не особо много. С утра не было почти никого никогда. Поражало, что кафе все еще не закрыли. Заняв столик в углу, можно было не опасаться, что за твоими делами будет кто‑то наблюдать. Иногда сюда приходили начинающие писатели, искавшие уединения вместе со своими ноутбуками или огромными засаленными тетрадями, из которых вечно выпадали какие‑то листочки. Но на них не стоило обращать внимание: они целиком поглощены работой и сами не смотрели ни на кого.
Сегодня он, как обычно, сел за столик, который предпочитал всегда. К нему тут же подошла официантка, Катя.
–Доброе утро, Егор. Тебе как обычно?
–Привет. Да, всякая перемена – угроза для стабильности, – улыбнулся он, заставив официантку смутиться.
Катя быстро убежала, но скоро вернулась с тарелкой омлета и кружкой чая.
–Приятного аппетита, – одновременно с этой фразой ее щеки стали алыми.
Егор поблагодарил, но есть не стал, отодвинув принесенную еду на край стола. Взамен этого, перед собой он положил пухлый блокнот с записями, сделанными корявым почерком. В это время Егора самого можно было принять за писателя: что‑то писал, зачеркивал, выделял важное, перечитывал и тер свой лоб указательным и передним пальцами.
Большая стрелка на часах, висящих на стене в кафе, описала несколько кругов. Чай остыл, а омлет, будучи и так едва теплым, стал окончательно ледяным и непригодным для употребления в пищу. Но именно в это время Егор и вспомнил о еде, взял чай, отхлебнул из кружки и сморщился. Бывало, конечно, и лучше.
Убедив себя в том, что он знает все уже наизусть, Егор, поморщившись от воспоминаний о чае, собрал свои вещи, оставил на столе деньги и вышел из кафе. Едва он перешагнул порог, как его кто‑то окликнул. Егор обернулся – в дверях стояла официантка Катя.
–Что случилось? – спросил Егор. – Я оставил недостаточно денег?
–Нет, – сказала Катя, – все правильно. Я просто хотела спросить…
Катя нервничала – правой рукой она терла пальцы левой и кусала губы. Ее волосы слегка растрепались – видимо до дверей она бежала.
–Что? – улыбнулся Егор.
–Просто ты так давно приходишь к нам. Кажется, я к этому привыкла. Понимаю, что ты занят своей книгой, как и все, кто приходят в это кафе, да и вообще… Но, я тут подумала, может быть мы могли бы вечером с тобой погулять, сходить куда‑нибудь, если, конечно, ты не против?
Быстро проговорив все это, Катя затаила дыхание и, казалось, готова была зажмуриться.
–Катя, извини, но сегодня весьма неудачный день. Я не хочу тебя обидеть, – сказал он, увидев, как девушка поменялась в лице, – может быть в другой раз?
–Хорошо, конечно. Я понимаю. Не то время, не то место.
–Извини еще раз.
–Да нет проблем, – Катя попыталась улыбнуться – вышло это абсолютно нелепо – затем развернулась и пошла в кафе.
«В другой раз», – сказал Егор мысленно сам себе. Хотя, он наверняка знал, что этого другого раза не будет. Последнее, чего бы он сейчас желал – это заводить отношения.
К семи часам, когда уже стемнело, он был возле нужного ему дома. Свет горел только на кухне, значит, как обычно, вся семья уехала.
Егор подошел к калитке и аккуратно ее отворил, услышав тот самый тихий скрип, похожий на плач. Прошел, тихо шурша по дорожке к двери дома. Лучше было входить в парадную дверь – она дальше от кухни, чем черный вход, поэтому меньше вероятность быть услышанным. Но, с другой стороны, его могли увидеть соседи, поэтому надо действовать быстро, а это Егор как раз умел делать очень хорошо. С помощью отмычки он открыл дверь и вошел внутрь.
Нужно было идти на второй этаж по лестнице, затем в третью дверь направо. Именно там было то, за чем охотился Егор.
Ступая тихо и незаметно, словно тень, он забрался по лестнице, остановился, прижался к стене, оклеенной обоями синего цвета, и прислушался. Не было никакого шума, значит, его появление осталось незамеченным. Казалось, что удача на его стороне.
Егор подошел к нужной комнате и толкнул дверь. Она была заперта. И снова помогли отмычки. Егор зашел в комнату и огляделся, в поисках необходимой вещи, но не увидел ее. Тогда он заглянул в шкаф, обнаружив там лишь одежду. За шкафом лежала только пыль, равно как и под кроватью. Он осмотрел всю комнату в поисках тайника, но не нашел ничего.
Так не могло быть! Кажется, заявления об удаче были преждевременными. Егор точно знал, что предмет поиска должен находиться в комнате. Он был готов яростно перевернуть всю мебель, но нельзя было оставлять следы своего присутствия.