Время жизни

⁂

Предчувствие войны

В синем небе молодой вожакЖуравлей уводит от беды.Князя ждёт скуластая жена,Золотую пряжу теребит.Не вернётся в стольный город князь,Чёрный ворон сядет на копьё.В ноябре у нас обычно грязь.И народ со скуки больше пьёт.1984

«На кухоньке уютной мы сидим

На кухоньке уютной мы сидимчетвёртый час, четвёртый час.И уплывает сигаретный дымВовнутрь нас, вовнутрь нас.А за окном открытым ночь темна,как черновик, как черновик;и в небе невозможная лунасдержала крик. Сдержала крик.По новой!Нам будет молодость данапо новой.Подхватит песенку странапо новой.Забьётся сердце и зажжётся свет.Ребята…Как мы успели жизнь прожить, ребята?И только дружбой дорожить, ребята,мы научились, в этом спору нет.Ещё придут и деньги, и любовь –не унывай, не унывай.А чистый спирт опять согреет кровь.Так наливай, так наливай.Пускай портвейн глотают пацаны,им не понять, им не понятьстихов и хлеба истинной цены.Твою же мать. Твою же мать.Наш город из палаток и палатодин мираж, один мираж.Наверно, век двадцатый виноват –сменил пейзаж, сменил пейзаж.Не помешают заварить чайкунам силы тьмы, нам силы тьмы.Судьба на стрёме. Вечность на чеку.На страже – мы. На страже мы.Конец 80-х, Ростов-на-Дону

«Не в осени дело, не в трезвости счастье…»

Не в осени дело, не в трезвости счастье,когда исчезает любовь в одночасье,когда обрываются струны и муки,взлелеянные ожиданьем разлуки.А струны – уставшая память металла.А муки… Давай-ка начнём всё сначала.Попробуем, хватит ли сил и здоровьяЗалиться портвейном – не собственной кровью.Заснуть и уверовать в пьяные грёзы,В которых Господь справедлив, хоть и грозен.В которых другая и жизнь, и зарплата.В которых любовь изначально крылата.Так выпьем же, братья, стаканы налиты,кабатчики вновь открывают кредиты,и, значит, мы стоим и денег, и славы.Хоть слабо в любви разбираемся. Слабо.12.12.1993 г.⁂

Вечер во Львове

По-прежнему святая ЭлижбетаИзменчивое небо стережёт.Я не благодарю её за это,Судьба такая – мне опять везёт.Иначе в этот город возвратитьсяНе смог бы я в лихие времена,Когда легли забытые границыМеж чашами славянского вина.Чаруют звуки украинской речи,И улицы запутывают следПо всем приметам вроде человечий(Кто проверял удачу тех примет?).Над крышей месяц ясный, как улыбкаЛюбимых губ. И тают облака.И призрак друга закачался зыбкоПод вывеской пивного погребка.Сейчас зайду и, взявши пару кружек,Присяду незаметно в уголке.И пусть снаружи вечный вечер кружит.Под песню не на русском языке.17. 04. 1995 г.⁂

Осень-93

1.Сусальным золотом горяткресты на куполах собора,и ангелов голодных своракружит в пространстве октября.Тоска осенняя теснитхмельное общество собратьев.Какая мука – вновь собраться,покуда смерть меж нами спит!Приходит чертовщина-ночьи трогает предметы быта.Вино дешёвое – сердито,Но трудно трезвость превозмочь.Прощай, последняя звезда, –звенят рассветные трамваи…Воспоминания о маеИ даром некому раздать.2.Пока Россия спорит с Богом,я озираю этот мир,как пьяный старенький сатир,разбивший морду об дорогу.Не ищет мой звериный взорни справедливости, ни счастья;слова похмельных давних ссорна ум приходят в одночасье.Лишь осени прозрачный светЧуть слышно душу согревает,И давний друг прошедших летМои стихи ещё читает.2.11.1993 г.

«Последняя осень тысячелетья…»

Последняя осень тысячелетья,Прозрачная, словно мечты новобранца.Наверное, мог бы на выход успеть я,Когда бы не полное сердце багрянца.Когда бы не тяжесть изжитых любовей,Не черная метка партийной печати,Покладистый пленник свободы и воли,Нетленную летопись смог бы начать я.Мы петь остаемся в двадцатом столетьи,Товарищи игрищ кровавых и строек.В лицо улыбнутся подросшие детиБылым королям разудалых попоекИ сами возьмутся выращивать стебельНадежды и веры, любви и пшеницы.А нам остается лишь блеклая небыль,Прожитая на пожелтевших страницах.2000 г.