Тася

— Шикарно…

Я сразу загрузила в стиральную машинку вещи, а сама пошла в душ. Очень хотелось спать, но после долгой дороги, первым делом надо было помыться. Горячие струи воды хлестали мне в спину, и я запрокинула голову, чувствуя, как тяжелеют волосы. Вместе с водой с меня стекала усталость и злость, которую я чувствовала из-за учителя.

Ведь его телефон был все также выключен.

Я уже не знала что думать, но и просто забыть об этом тоже не могла. Как бы я не отвлекалась, мысли все равно возвращались к нему.

И это меня пугало — столько думать о другом человеке! Да ещё и о ком!

Он мой учитель, как никак. И думать о нем в таком ключе — это как минимум… моветон. Так же, как и целоваться с ним около подъезда.

Я завернулась в огромное махровое полотенце, прошлепала в свою комнату, оставляя за собой мокрые следы на линолеуме, и достала из шкафа чистый халат. Почему-то было очень холодно и слегка подташнивало, и я во всем винила долгую поездку.

Я легла под одеяло прямо в халате и с полотенцем на голове, чтобы немного согреться. Зубы стучали друг об друга и я укрылась с головой, наслаждаясь мягкой постелью. Не прошло и минуты, как я провалилась в беспокойный сон.

Мне снилось, как я ехала на своей машине по пустым улицам города, пытаясь выцепить взглядом его фигуру. Он на мгновение появлялся передо мной и тут же исчезал, а через пару мгновений виднелся ещё дальше. А я все ехала за ним, пытаясь догнать, но он постоянно пропадал.

Я проснулась в холодном поту и сразу же села, пытаясь восстановить дыхание после сна. В комнате стояла кромешная тьма, и я пыталась сообразить, сколько же я спала.

Тишину комнаты нарушал звук готовки, доносившийся с кухни.

Я сняла полотенце с головы и расчесала влажные волосы. Было немного непривычно, ведь их длина стала в два раза короче. Зато ухаживать за ними будет теперь легче, да и выгляжу я взрослее с этой прической!

Я подкралась к папе на кухню, наблюдая за тем, как он тушит мясо с картошкой. Он немного суетился, видимо отвык готовить самостоятельно.

— Привет, — я неловко переминалась с ноги на ногу, подпирая плечом косяк двери.

— О! — испугался он. — Ты проснулась!

— Да, поездка меня немного вымотала, — я выглянула в окно, чтобы убедиться, что машина все ещё стоит под окнами.

— Садись, скоро будем ужинать.

Ещё было только пять вечера, а казалось, что на улице ночь. Весь режим дня катился в тартарары, и все из-за дневного сна.

— Пап, я бы хотела попросить прощения, — начала я, поймав его удивленный взгляд. — Мне не стоило так плохо о тебе думать, даже не выслушав.

— Тась, но я и правда виноват, — он сел напротив меня. — Мне надо было раньше обо всем рассказать. Я так понимаю, что бабушка тебе все рассказала?

— Да, про развод, про болезнь мамы, — я тяжело вздохнула, пытаясь совладать с дрожащим голосом. — И про то, что ты дал ей слово уехать.

Он молча кивнул, а в его глазах застыли слезы. И это не было признаком слабости. Это боль утраты близкого человека.

— Но ты прав, — продолжила я. — Ты должен был мне рассказать про то, что у тебя здесь есть… другая женщина. И ребёнок! Почему ты не сказал, что у меня есть младший брат?

— Ты ведь знаешь Павлушу? — он робко улыбнулся, на что я ему кивнула. — Славный паренёк, надо обязательно вас поближе познакомить. И с Верой, она тебе понравится.

— Посмотрим, — согласилась я. — Я с Женей в одном классе учусь, представляешь?

— Взбалмошная девчонка, — усмехнулся он, а я не могла не согласиться. — Но зато справедливая и прямолинейная, иногда даже очень.

— Да, это она.

Мы ужинали в тёплой обстановке, обсуждая всякие мелочи, а потом папа засобирался на работу.

— Я думала, что ты сегодня ночью был на работе, — нахмурилась я, понимая, что он был с ними.

— Нет, я был у Веры, — честно признался он.

Я расстроилась, ведь до последнего надеялась, что папа останется со мной. Да, я все понимаю, что это работа, и нельзя пропускать смены, но маленький ребёнок внутри меня требовал родительского участия.

Он ушёл после семи вечера, и я снова осталась одна. Кошка, которая меня всё-таки признала, ходила рядышком, пока я вешала чистое белье на сушилку. Потом мы разобрали оставшуюся часть вещей. И…

И все.

Я не знала, чем себя ещё занять, поэтому наспех высушила волосы, оделась и выпорхнула на улицу. Лишь бы не сидеть в четырёх стенах.

Я села за руль машины, завела ее и поехала. Бездумно, без цели. Просто хотелось хоть что-то делать.

А взгляд то и дело цеплялся за прохожих, пытаясь уловить его среди людей. Как в моем сне.

Сегодня я слушала музыку не с флешки, а с мобильного телефона, поэтому сквозь треки пробивались оповещения из соцсетей. Лайки, комментарии — да кому это все нахрен надо? Когда голова болит от беспокойства, а сердце замирает каждый раз, когда приходило новое оповещение. Ведь я все же надеялась, что он даст о себе знать.

Спустя час я остановилась у продуктового магазина, чтобы купить домой что-нибудь вкусного. Я бездумно гуляла среди полок с печеньем и шоколадом, понимая, что ничего из этого не хочу. Мой выбор остановился на ведерке клубничного мороженого, и я уже шла в сторону кассы, когда увидела его.

Один, немного потрёпанный — стоит в отделе с алкоголем, глазами выискивая нужное название. А лицо такое грустное, что хочется подбежать к нему и прижать к себе. Стереть с лица нахмуренное выражение, разгладить морщинки. Но я стою, так и не в силах сдвинуться с места.

Вот он — тот о ком я думала последние сутки. Немного помятый, но живой. Не лежит в кювете или водосточной яме, а выбирает коньяк на вечер. Черт. И вроде должно стать легче, но его вид не внушает спокойствия. Что-то определенно произошло.

Он берет с полки бутылку, разворачивается и замирает. Заметил мой сочувствующий взгляд и нахмурился ещё больше.

— Ты приехала, — сказал он будничным тоном, проходя мимо меня. Да он уже пьян! И собирается закинуть в себя ещё пол-литра коньяка. Замечательно!

— Стой, — я пытаюсь удержать его за рукав куртки, но он выскальзывает из непослушных пальцев. — Стой же!

Я нагоняю его у кассы, когда он расплачивается за коньяк с колой. Посмотрел на меня, забрал из рук ведерко мороженого и расплатился. Вот почему все за меня постоянно платят?

— Пойдём, — он поманил меня за собой, и я уже ничего не понимала. Сначала игнорирует, потом зовёт за собой. Что с ним не так?

— Я на машине, могу подбросить, — предложила я, на что он кивнул.

Я сняла с сигнализации машину и села за руль, ожидая своего первого пассажира. Он не спешил, словно издевался надо мной.

— Куда? — спросила я его, но он неопределенно пожал плечами. — Вы настолько пьяны, что не знаете куда вас вести? — усмехнулась я, намеренно выкая с ним.

— Куда-нибудь, только не домой. У меня сейчас там неблагоприятно.

— Мой дом для вас достаточно благоприятен? — я попыталась сказать это без издевки, но судя по его хмурому взгляду, вышло паршиво.

— Вези, — он пожал плечами и откинулся на сиденье, отвернув от меня лицо. Намёк понят.

Ехали мы в тишине, я даже музыку не стала включать. Он все так же смотрел в окно, словно там происходило что-то интересное. Но там были лишь однотипные пятиэтажки.

Я поставила машину на то же место, что и утром, и посмотрела на своего пассажира. Казалось, что он даже не заметил, как машина остановилась.

— Выходим, — буркнула я. Почему-то меня распирала злость, когда я смотрела на него. Может, все дело в том, что мне просто не нравятся подвыпившие люди?

До квартиры мы шли в такой же неловкой для меня, тишине. Бусинка с порогу принялась обнюхивать гостя, а тот, на удивление, улыбнулся и взял рыжую кошку на руки.

— Красавица какая, — он заботливо гладил кошку, от чего мне стало смешно, и я поспешила скрыться в ванной комнате. Нет, в этом нет ничего такого, просто он весь из себя такой большой и хмурый дядя, а взял и растаял перед хрупким животным. Это даже мило.