Тася

В этом сне была моя прежняя жизнь: мои родители, друзья, парень. Моя прекрасная жизнь, которая была у меня «до».

И, словно по щелчку, сон начал меняться, возвращая меня в тягучую реальность. Где нет места для прежней жизни. Здесь есть только скучный серый город с незнакомыми людьми. Без мамы, почти без отца.

Черт.

Я резко проснулась и села, оперевшись на локти. Дневной сон полностью выбил меня из колеи, и я пару минут переводила прерывистое дыхание. Лоб покрылся испариной, а руки подергивало мелкой дрожью.

За окном уже стемнело, лишь свет уличного фонаря тускло освещал полумрак комнаты.

— Сколько я спала? — пробормотала я, пытаясь нащупать телефон.

Шесть вечера.

Три пропущенных от папы, два от незнакомого номера и множество оповещений из социальных сетей.

— Черт, — я встала с кровати и пошла в ванную, чтобы умыть лицо после сна. Голова после пробуждения туго соображала, и я пыталась сопоставить звонки и сообщения в одну цепочку. Но выходило паршиво.

— Пап, звонил? — первостепенно, я решила перезвонить ему.

— Тась, я тебя потерял! — воскликнул он, а на заднем фоне четко слышались мужские голоса. Ясно, опять в мастерской. — Ты почему сегодня не в школе?

Гадство, узнал-таки об этом.

— Звонил твой классный руководитель, спрашивал, почему ты отсутствуешь, — продолжил он. — А я даже не знаю, что сказать, ведь думал, что ты прилежно посещаешь занятия!

— Пап, я немного приболела, — чуть хриплый голос после сна сыграл в мою пользу, добавляя правдивости в мою ложь. — Решила остаться на денёк дома, чтобы ещё сильнее не заболеть.

— Приболела? — он ловко на это повелся, тут же попросив прощения за то, что сразу подумал дурное.

«Правильно ты подумал, папенька», — пронеслась ехидная мысль в моей голове, пока я разыгрывала спектакль одной актрисы.

— Ложись и отдыхай, я приду из мастерской после девяти. Закажи себе что-нибудь покушать. И мне тоже, а то с самого утра голодный.

Настроение тут же начало подниматься. Полностью свободный день от учебы, работы и готовки! Что может быть лучше?

Я позвонила в кафе и заказала много еды на дом, понимая, что и половину из этого не съем. Но мой голодный желудок твердил обратное, и сейчас я ему верила больше, чем голосу разума.

Через сорок минут раздался звонок домофона, и я на радостях побежала открывать, предвкушая вкусный и долгожданный ужин.

Возможно стоило спросить «кто там», прежде чем вслепую открывать дверь, тогда для меня не было бы это таким «сюрпризом».

— Вам надоело работать в школе и вы перешли на доставку? — бездумно выпалила я, увидев перед собой информатика. — А где мой заказ?

— Какой заказ, Михайловская? — он покосился на меня, явно подозревая проблемы с головой.

— Пицца, горячее, салаты, — начала перечислять я, но увидев его удивленное лицо, поняла, что ошиблась. — Вы же не работаете в доставке, да?

— Прости, что разочаровал, — усмехнулся он, посмотрев мне за спину. — Пустишь или так и будешь держать на пороге?

— Черт, конечно, — я отошла в бок, пропуская в тесную прихожую учителя. Было максимально странно видеть его у себя дома, смотреть, как он снимает кожаную куртку, вешает ее поверх моего пальто. Может я все ещё сплю?

— Родители дома? — спросил он, проходя через темный коридор в кухню.

— Папа на работе.

— А мама?

— На кладбище, — даже я удивилась своему ответу. Это все Женя дурно на меня влияет!

— Прости, что? — он аж поперхнулся от моей резкости.

— Вы личные дела новеньких не читаете? — возмутилась я, натыкаясь на его потерянный взгляд. — Если бы читали, то знали, что в графе «мать» у меня стоит прочерк.

Информатик стушевался под моим напором, извиняясь за невнимательность. Вмиг стало стыдно за свой выпад, и я постаралась компенсировать это вкусным чаем.

Но я только успела поставить чайник, как домофон снова дал о себе знать.

— Что за день! — пробурчала я себе под нос, невольно обращая внимание, что количество посетителей за день выше, чем обычно.

К счастью, это оказалась доставка еды, а не очередной гость.

— Не знаю как вы, но я жутко голодная, — сказала я, заходя на кухню с двумя огромными коробками пиццы и кучей маленьких контейнеров. — Если хотите — присоединяйтесь.

— Не откажусь, — он сел за круглый стол, терпеливо ожидая еды, но получил только мой недовольный взгляд. — Что?

— А руки помыть? — возмутилась я, раскладывая одну порцию салата на две тарелки.

Андрей Викторович быстренько ретировался в ванную, а я в это время продолжила накрывать на стол. К тому времени вскипел чайник, и я, не зная предпочтений учителя, сделала ему свой любимый — с лимоном и мёдом.

— Вот везде бы так принимали в классе, я бы каждый день ко всем по очереди ходил. А не раз в полугодие!

— А вам нужно ходить раз в полугодие к ученикам? — удивилась я.

— Да, — он вслед за мной принялся за еду. — Обязали проверять, в какой обстановке живут ученики.

— И какая у меня обстановка? — я усмехнулась, отправляя в рот дольку помидора «Черри».

— Гостеприимная, — он довольно улыбнулся, доставая из коробки кусочек пиццы. — И вкусная.

Я нервно усмехнулась, понимая абсурдность ситуации.

Классный руководитель у меня в гостях, ужинает вместе со мной, свободно общается. И при этом в квартире больше никого нет. А если учесть, что думать в последнее время о нем я стала немного чаще, да и отношение к нему заметно улучшается…

Черт.

Я почувствовала, как запылало лицо от неуместных мыслей. Пульс в голове стучал так громко, что я встала, громко отодвинув стул назад, и подошла к раковине, под предлогом «попить водички». Заодно пару раз прошлась холодной водой по лицу, пытаясь унять жар.

— Все нормально? — заметил всё-таки неладное.

— Просто я весь день себя неважно чувствую, — врать — так всем и одинаково.

Я вернулась за стол, пытаясь не обращать внимание на то, как внимательно он проводил меня взглядом. Словно пытаясь просканировать на ложь.

— Поэтому в школу не пошла? — буднично, совсем без подозрений. Словно о погоде спросил.

— Угу, — лицо вспыхнуло с новой силой, и я уткнулась в тарелку с салатом, чтобы скрыть это.

— А Одинцова тоже с тобой приболела?

Моя вилка звучно упала в тарелку и наши взгляды встретились: мой напуганный и его лукавый. Прокусил, зараза.

— Брось, все прогуливают школу, — усмехнулся он. — Я сегодня общался с мамой Жени, и она мне клялась, что её дочь ходила в школу.

— И что это значит? — не сдавалась я.

— Что вы вдвоём решили забить на уроки. Ведь твой отец тоже и словом не обмолвился, что ты приболела.

— Он не знал, потому что ушёл рано на работу, — я начинала злиться, наблюдая, как он с насмешкой поглядывает в мою сторону. — Что? Почему вы так смотрите?

— Ты краснеешь, когда врешь, — рассмеялся он, облокачиваясь на спинку стула. — Мне так-то без разницы, прогуляли вы с Одинцовой или нет. Я понимаю, что иногда хочется остаться дома, сам ещё так десять лет назад делал.

— Немного странная речь для классного руководителя, не находите? — усмехнулась я, скрещивая на груди руки.

— Не более, чем ужин с ученицей, — он подмигнул мне и принялся за остатки салата, старательно не замечая, как моё лицо вмиг стало пунцовым.

Ну вот, опять мысли не в то русло понесло! И ведь сам же подначивает! Неудивительно, что по нему Морошкина сохнет.

— Так когда вернётся твой отец? Хотелось бы с ним увидеться.

Я глянула на часы, проклиная чертовы стрелки.

— Через час, полтора. Могу позвонить сейчас, вдруг пораньше сможет улизнуть.

Для разговора с отцом я вышла из кухни и закрылась в своей комнате. Я не спешила набирать номер, а присела на краешек кровати, прислоняя лоб к прохладной стене. Слишком жарко, слишком много ненормальных мыслей.

Слишком напряжённо.

— Черт, да что же это за дьявольщина! — прошептала я, чувствуя, как живот сводит судорогой. Словно кто-то в узел скрутил все внутренности. Это мешало сконцентрироваться. Мешало думать.