Страница 2 из 3
– Кот и Сколопендра…
«Раз уж просят имена, то нужно назвать их все», – подумала девочка.
Секретарша засмеялась восторженно:
– Какой остроумный ребёнок!
«Наверное, она решила, что Кот – это папа, а Сколопендра – это я», – догадалась Аня.
Секретарша продолжала смеяться.
– У нас в школе работал как-то физруком один человек по фамилии Кот. Но походил он скорее на жука! – снова смеялась секретарша.
– Как хорошо, что мы вместе сюда пришли, – подумала Аня.
Аня была счастлива в тот день. А когда Аня была счастлива, ей светилось далёкое, но родное, её море… В те минуты девочка особенно старалась быть тихой-тихой и внимательной, чтобы не заглушить или вдруг не пропустить что-либо, стараясь запомнить минуты своего счастья, чтобы ничего не упустить, не позабыть… Тогда она становилась сосредоточенно тихой. Это означало, что Аня запоминает кусочек своей жизни, потому что считает его важным.
Однажды к ним домой постучались, было ещё раннее утро, но Аня быстро выбралась из кровати, побежала открыть. Женщина, которую Аня увидела перед их воротами, поздоровалась, обращаясь к ней по имени, и схватила её в объятья. Она не отпускала девочку некоторое время, а когда Аня была освобождена, та произнесла лишь одно:
– Прости!
Это была тётя Кира… Кот обрадовался её визиту, а Сколопендра была сдержанна, но тревоги не было. Ни у кого… Тревога, нервозность, суета – лживые подруги, им нельзя доверять, они создадут только напряжение, но от них помощи не будет, зато ошибок предостаточно; это известно было троим, потому девочка, кот и ящерица, не сговариваясь, решили держаться стороной от тревожности, нервов и суетливости. Раз, другой сдержи себя, заставь себя без паники взглянуть жизни в глаза, потом станет привычкой и полезным навыком жить плавно и бесшумно. Так учила племянницу и тётя Кира.
– Старайся стать самой незаметной, самой тихой, громкие и видные привлекают к себе внимание, а оно ни к чему…
– Скрытные дольше живут! – говорила она то и дело девочке. Тут же тётка прибавляла ещё и какой-нибудь пример из жизни.
– Большого ума в том, что будешь заставлять оборачиваться на себя других людей, нет. Меньше про тебя знают – легче жить! Заметный человек будто разрешает другим себя раскусить… Нельзя допускать, чтобы увидели все твои слабости… Пока о тебе меньше знают, не могут, значит, победить, узнав всё, что им на руку…
И Анюта очень, очень старалась стать тихой и незаметной… У неё получалось…
С Кирой можно было говорить обо всём и даже поплакать вдвоём над каким-нибудь пустяком, если хотелось. Тётка Яна была совершенно другая…
– Слёзы должны иметь причину, – говорила она Анютке. – Если они без причины – это истерика, больше ничего. Вот скажи, почему ты всё время плачешь? Тебя кто-то обидел? У тебя что-то болит? Что-то случилось? Молчишь… Даже если тебе грустно, нужно сказать, чтобы стало понятно, для чего ты плачешь… Хватит плакать. Я думаю, ты, просто однажды начав свой рёв, теперь уже не можешь остановиться… Ещё никого не любила, вот увидишь, какие тогда будут слёзы, ты станешь другой, совершенно другой… Допустим, тебе нравятся объятья, а похоже, что ты готова кого-нибудь задушить!.. Никто не виноват, только ты…
Рядом поблизости всегда оказывается как раз тот человек, который бесит тебя сильнее остальных в эту минуту, но он – самый верный и преданный… самый полезный. Он остановит твою панику, возьмёт почти все тяготы, без лишних слов, обыденно, но легко, просто необходимо для тебя. Он станет тебе опорой, с ним не ты не утратишь самообладание, самоконтроль. Он не даст тебе напортачить…
Тигр спохватился, стал вытирать с рук кровь, не получив никакого результата. Тигр действовал порывисто, больше неосознанно. Метнулся к прудам, быстро расстегнул, снял рубашку и в брюках по пояс вошёл в воду.
…Ночь ещё не совсем ночь, она ещё сиреневая и прозрачная. Поэтому там, где источника света, кроме неба и воды, нет, он останавливался на дольше, вслушивался в плески, шорохи, грохот собственного сердца, в тишину…. Тишина заглушала собой всё остальное, но не пугала. Она обесцветила неутомимую, казалось, никогда не затихающую, человеческую возню повсеместно. Это можно было назвать благодатью. Только Тигр не был блаженным…
Тигр поплыл. Волна пенилась у его подбородка. Он дышал часто, потом зевнул… Тишина.
Даже волны, поднятые им, были беззвучны…
Я – настоящий изверг, – подумал Тигр. – Там, на мокрой от утреннего дождичка клумбе, возле кучи песка, почти не видна, лежит твоя Аня! У неё на лице полуулыбка недоумения, а вокруг головы, словно нимб, – бурое пятно крови…
– Её убил не я, это цепь совпадений… Бедная! – шёпотом разговаривал он сам с собой. – Нужно быстро возвращаться!
Но сил не было. Тигр еле побрёл к своему дому и был как будто раздосадован тем, что его никто там не ждёт.
Отец сразу дал ему прозвище:
– Синепупый какой-то! Захочет, выживет, короче…
Отношения между Тиграном и отцом с того дня стали долгой холодной войной. Казалось, про него знали буквально всё и даже больше: как насквозь видели и обо всех его тайнах догадывались… Что ему оставалось? Ещё глубже уходить в подполье…
– Пусть всё идёт своим чередом, – говорил ему отец. Что это значило? Тигран решил – это значит нельзя допускать пустые мечтания, надеяться на чудо, не ожидать никаких фантастических событий, которые полностью изменят его жизнь… а просто жить…. Завтра может всё закончиться, завтра может не быть…
Мама оставила Синепупова, сбежала, даже вещи свои не взяла… Поговаривали, видели её, вышла замуж, и у неё дети. А ещё это значило, что у мамы всё хорошо. Это значит, у него был брат, сестра? И их она не бросает, как его, не сбегает, прячась ранним утром, когда ещё не рассвело, но уже достаточно хорошо видно, не выбирается из дома, не потревожив пса, а добежав до соседского стога, не остаётся переждать в нем какое-то время. В стогу заранее спрятана еда и спортивный костюм с кроссовками. Переждав день–два, его мать с наступлением ночи отправится в путь, проложив свой маршрут подальше от людей и дорог. Она рассчитает всё так, что обойдётся без чьей-либо помощи. Так лучше – никто, кроме неё самой, в целом мире не знает, куда она направляется и где окончит свой путь… Что ждёт её впереди, как сложится её жизнь… Просто она долгое время исчезала… И однажды совсем исчезла. Без следа…
Аню положили во гроб одетой в платье невесты. Об этом упросил крёстный девушки – дядя Баграт. Он давно уже жил в городе, однако на похороны приехал, не опоздал… Он плакал, скорбя, но многим показалось, что наслаждаясь… Парадокс… Анечке отчаянно грустно было слышать отзвуки мира, из которого она уходила, не успев ничего прихватить на память. Зная, что прощается навсегда, она собиралась всё остановить, зареветь громко и убежать из дома, но вдруг поняла, что ничего не получится.
И тогда она услышала всхлипы, как будто знакомый и неизвестный голос женщины…
Аня попыталась открыть глаза.
Но услышала:
– Расскажу тебе сказку, пока ты ждёшь…
И тут Аня успокоилась, тревога отступила, и она стала только слушать…
Жила тётя Яна на самом краю улицы, в небольшом доме с красной крышей, который она построила со своим мужем. Жили они хорошо, тихо, не ссорясь с соседями, а потому даже двери никогда не замыкали. Как-то раз, в начале осени, увидела Яна во сне, как будто идёт по их улице огромная синяя цапля. Колени у неё – выше крыш. То одним, то другим глазом поглядывает. Из клюва пахнет землёй.