Страница 4 из 5
Фортификационное сооружение Беллуно построили давно, еще во времена основания города – в те дни шла Великая война между Долинами и надежные укрепления являлись необходимостью. Война давно канула в лету, а Замок решили использовать в универсальных целях: как место заседания управителей, центр приема важных гостей и проведения балов, темница для заслуженных преступников и наблюдательный пункт для присмотра за окрестностями Долины и города.
И только после смены ночного дозора с патрулем на улицы Беллуно выходили все те, без кого полноценная жизнь не представлялась возможной, – виноградари, фермеры и пастухи начинали подтягиваться к своим тучным пажитям. Примерно в это же время на свое место выходили братья-мельники, известные благодаря двум исключительным фактам, с их профессией никак не связанным. Первый – следствие любой братской связи, предписывающей носить одну фамилию на двоих, – привлекший больше всего внимания к ним, из-за в меру сложного и в меру забавного произношения, а именно – Кабутерманнекины. Чаще всего из-за столь ломающей язык фамилии, которую правильно не мог произнести никто, ее без спроса делили на две части, давая одну половину – одному брату, а другую – второму, от чего впоследствии и получилось название «Мельница братьев Кабутера и Маннекина».
Вторая причина, подарившая братьям известность в Беллуно, заключалась в их привычке напевать одну и ту же песенку, по их словам, подслушанную у какого-то волка. Песенка оказалась невероятно въедчивой и спустя пару недель многими подхваченной, вынуждая, без возможности выбросить ее из своей головы, продолжать напевать до конца рабочего дня:
Вслед за братьями-мельниками к мучной цепочке славного города присоединялся новоиспеченный пекарь Вертер, который для своей профессии был еще достаточно юн, но уже не страдал от переживаний, присущих его возрасту, и, в отличие от братьев-мельников, справлялся со всем один. Его пекарня располагалась сразу же после мельницы, около полей, и чтобы добраться до нее, Вертеру было необходимо выйти из своего дома, стоявшего чуть выше площади города, пройти пару метров до Улицы Первой Королевы – самой широкой и протяженной улицы в Беллуно, – а затем дойти непосредственно до площади. После нее Вертера ожидал поворот направо, прямо к высокому мосту, пролегавшему над спокойной Ундиной. За мостом начиналась окраина города и дорога, уходящая сразу в три направления: налево, к железнодорожной станции; прямо, в редкие леса с проторенной дорогой к ближайшему к городу и направо, к разнообразным постройкам, среди которых были не только упомянутые «Мельница братьев Кабутера и Маннекина» и «Пекарня юного Вертера», но и небольшой склад общего назначения с различными трудовыми инструментами, а также домик, являющийся перевалочным пунктом между рабочими часами и часами отдыха.
За фермерским домиком, по виду в некоторой степени походившим больше на сарай, расположились обширные, вечно источающие резкий сладкий аромат виноградники. Стройные ряды кустов привлекали любопытных насекомых и непослушных мальчишек, прибегающих для очередного воровства сладких ягод. Приторный запах опьяняюще бил в нос, настраивая фермеров на нужный лад. Виноградники занимали почти все место под посевы, скромно оставляя кусочек земли пшенице и некоторым другим зерновым, по большей степени для пропитания скота. Сразу же после виноградника и участка зерновых, буквально через тропинку шириной в несколько человеческих ступней, выступала в полтора метра высотой жердевая изгородь, огораживающая левады. Лошади единственные удостаивались моциона вблизи города, в то время как остальным животным место отводилось у горных пажитей.
Финальным рубежом Беллуно по эту сторону реки считался большой, протяженный по всей ширине левады скотный двор – место очень важное и, не смотря на простое предназначение, невероятно красивое, особливо в моменты закатов. В эти минуты жители Беллуно – от озорных детишек до влюбленных пар – забираются на высокую, размером с замковую, водонапорную башню томатного цвета, стоящую правее от скотного двора, и созерцают неописуемую красоту простирающегося перед ними славного города, его окрестностей и непроглядной бездной Края, окрашенной в приглушенные цвета уходящего солнца.
А Вертер, пекарь, о котором мы совсем забыли закончить повествование, преодолев весь этот живописный путь, каждый раз торжественно и с гордым видом входил в свою маленькую пекарню, носившую изначально, еще до его прихода, совершенно другое название, по мнению многих шибко интереснее – «Янтарная блажь». Вертер же был завистливым малым и постоянно раздражался, проходя мимо мельницы, носящей фамилию двух братьев. От этого наш юный пекарь не один год выбивал новое название для своего деревянного детища, еженедельно напрашиваясь к управителям города в Замок, и в конечном итоге добился своего. Воспользовавшись непременно заслуженным за настойчивость правом назвать свою пекарню по-новому, так, как он хочет, с соблюдением, конечно же, всех прав и норм морали, – Вертер, еще питаясь юношеской завистью, назвал ее самым простым вариантом, который для него казался единственно верным – «Пекарня юного Вертера». После этого случая наш выпечки дел мастер, не изменяя привычки, входил в свою пекарню торжественно и с гордым видом, ощущая чувство победы над невидимым противником, очевидным только ему.
Как только виноградари, фермеры, пастухи, братья Кабутерманнекины и Вертер занимали свои рабочие места и настраивались на предстоящий день, с разницей в пару минут, следующей доминошной костяшкой в этой педантично вертикально-выстроенной цепи, становились и другие важные представители осуществления жизни Беллуно, подтягиваясь к своим рабочим местам. Лавочники вместе со своими помощниками, носильщики, различные мастеровитые ремесленники: шелкопрядения, плетения, кожевенного ремесла, кузнец, плотник и другие имеющие отношение к производственной системе города. Во всю начинали работать железнодорожные пути, запуская будто артерии по телу, непрерывное передвижение по всей Долине Осени, изобилующее к утру свежими торговыми поставками.
И лишь через пару часов, когда утренний дозор с патрулем успевал насчитать не один десяток оленей, на время и по ошибке выбегающих из чащобы; когда подходила к концу культивация первых кустов и посевов, скот достигал места выгулки, а пекарь, мельники, ремесленники, торговцы и их подмастерья уже успевали начать производственную цепь, наполняя свои лавки первыми товарами, в это же время день начинался в третий раз – уже для всех остальных жителей Беллуно.
Семья фон Дерихт входила в их число. После поступления Герты в институт знаний в Арзи и Альберта студентом-подмастерьем к профессору Теобальду прошло насыщенных полтора года. Упорная девушка преодолела свои проблемы и на данный момент скорее дружила, нежели враждовала с каждым из своей группы. Профессор Бюрен затянул свои исследования и все это время продолжал изучать феномен Края, от чего у Альберта была постоянная работа и он вошел в амплуа полноценного ученика. Постаревшая еще сильнее Элиза все также продолжала заниматься делами по дому, иногда поддерживая связь с влиятельными друзьями из Замка. Хотя ее жизнь, по сравнению с внуками, и поддалась изменениям в наименьшей степени, в ней за эти полтора года все-таки произошло небольшое изменение – Элиза решила посадить на заднем дворе дома саженец липки. Она не задумываясь сделала это – сразу же после того, как Альберт и Герта смогли окончательно определиться с будущем, и направили себя в дальнейшие русла – посчитав это важным событием, стоящим того, чтобы его как-то запечатлеть. Поэтому она посадила маленькую липу, окружила ее таким же миниатюрным деревянным ограждением из толстых палок, переплетенных бечевкой и периодически в течение дня выходила, чтобы стоять, угрюмо согнувшись в плечах, и наблюдать за ростом маленького деревца, которое не пережило толком ничего, но в которое было вложено так много. Совсем не поменялась жизнь только у вечно жизнерадостного, все такого же незаметного комочка глупой шерсти – Шнобеля. Он ежедневно, весело виляя своим хвостом, степенно ожидал очередных прогулок, издавая звонкие лающие звуки и одновременно совершая головокружительные обороты вокруг своей оси.