Страница 4 из 6
Кабина стопорит, створки разъезжаются.
В прихожей, не думая, как это будет выглядеть, сажусь на тумбочку, сапоги снимаю и с неудовольствием гляжу на ногу. Вроде ничего – никаких внешних изменений, но всё равно тянет.
– Так, – присвистывает незнакомец и присаживается на корточки рядом. Со знанием дела лодыжку крутить начинает и уточняет:
– Так больно? А так?
– Чуть тянет. На самом деле терпимо, только наступать больно.
А потом мужчина на точку какую-то надавливает, я аж всхлипываю:
– Ауч!
– Вывих, – кисло заключает, продолжая ступню держать в крепких ладонях. – Синяка нет, это плохо. Его лучше вытянуть, компресс сделать.
– Успокойтесь, – отстраняю незнакомца, ноги в тапочки – и хромаю на кухню. Не привыкла, чтобы чужие руки ко мне прикасались. Тем более не муж, а кто-то чужой столько внимания уделял.
– Раздевайтесь, и на кухню, – уже с порога кухни бросаю незнакомцу, даже не оглядываясь. Судя по звукам, мужчина ещё сомневается. Но потом шуршит одежда, хлопает дверь ванной комнаты, раздаётся гулкий плеск воды.
Занимаюсь накрыванием стола. На самом деле, как муж окончательно ушёл, – а это случилось несколько недель назад, – я, по сути, больше ничего не готовила. Что-то покупала, но ничего толком не делала. Поэтому без особого интереса ковыряюсь в холодильнике на предмет перекусить.
Скудно, хотя мышь ещё вроде не висит.
На быструю руку жарю яйца, нарезаю салат. Правда, хлеб черствый. Питаюсь обычно урывками, где и как придётся, так что – что есть, то предложу.
Оборачиваюсь, а незнакомец безмолвно стоит на пороге и меня изучает. Без пошлости и лукавства, но мягкость его ореховых глаз чуть смущает.
Хорошо одет, опрятно и со вкусом, несмотря на простоту: джинсы, джемпер.
– Прошу к столу, – без желания добродушничать или показать гостеприимство. Я никого не неволю. Предлагаю.
Мужчина садится, с удивлением на убранство посматривая.
– Простите, – не винюсь – формальность. – Всё, что есть.
Добавляю к скудной сервировке тарелку с салатом.
– Работа, праздники, суета, – кивает незнакомец с благодарной улыбкой, а потом огораживает: – Признаться, не совсем. – Перестает улыбаться. – Через несколько дней Новый год, а у вас ничего не заготовлено, – мажет взглядом по столу. Задумчиво на меня: – И выпивки нет.
– А что, я настолько омерзительна, что со мной по трезвому нельзя общаться?
– Я этого не говорил, – заминка. – Но скоро праздник.
– Чревоугодия? – на самом деле я крайне редко настолько язвительна. Нет, могу больно уколоть, я не из робкого десятка и не жертва по жизни. Я волевая, порой циничная дама. Чаще в щекотливых моментах, чтобы не обострять ситуацию до абсурда или доводить до скандала, когда дело не принципиально и мелочно – молчу, а сейчас из меня сарказм просто прёт. Некрасиво. Да и я неправильно себя веду. Но не могу я по-другому. Мне выть охота.
Видимо, и незнакомца пригласила только для того, чтобы не позволить себе позорно разрыдаться в одиночестве.
– Праздник, не значит объедаться и напиваться. Для меня праздник – это нечто другое.
– Конечно, – тушуется мужчина.
На самом деле я его понимаю. Я совершенно не дружелюбна, скорее агрессивная и вызывающе дерзкая.
– Но стол не праздничный, – всё же находит мягкие слова мужчина, объяснить то, что и так было понятно. Это я упрямо изображаю суку непробиваемую, но и лгать не хочу, выказывая чувства, которых нет. Я в том возрасте, когда могу позволить себе такую блажь, как «быть собой».
– Какой праздник, такой и стол.
– Обычно к Новому Году чувствуют усталость, но радость и счастье.
– Счастье? – протягиваю сухо и кладу перед незнакомцем вилку. – Какое счастье, такой праздник.
Мужчина мрачнеет. Виновато скользит глазами по мне:
– Я могу Вам чем-то помочь?
– Я уже предлагала – скучающе, – секс.
Мужчина замирает. Глядит в упор, будто до последнего верит, что я закричу: «Шутка!!!», но я не собираюсь этого делать.
Незнакомец жмёт плечами:
– Нет.
– Что, нет? – уточняю без тени улыбки. – Нет, не предлагала? Или, нет, его не будет?
– И то, и другое, я…
– Удивительный, – перебиваю спокойно. – И странный.
Хотя может это я – и то, и другое. А ещё безнадежно на голову грохнутая. И мои поступки смахивают на обреченность. Никогда бы не подумала, что опущусь до подобного. Но видимо, недооцениваю уровень своего опускалова.
– Вы думаете? – озадачивается мужчина. Берет вилку, накладывает салат. – Потому что не пытаюсь Вас в постель затащить?
– Отчасти.
– А я бы никогда не подумал, что у такой, как Вы, – шумно выдыхает, ему нелегко даётся наш откровенный разговор, – проблемы с сексуальными партнерами.
– На самом деле, и я понятия не имела, что это так. Не задумывалась над этим, если честно.
– Тогда, что у Вас за горе?
– У меня нет горя! – категорично, словно пытаюсь в этом убедить себя, а не его. – Мы с Вами уже это обсудили, – холодней, чем стоит. – У меня счастье с горечью. Вот я и посчитала, что его лучше всего отпраздновать! Сексом с незнакомцем, – сама себе не верю, да и заминок во фразе многовато, но я тоже не каждый день веду подобные беседы.
– Ваша логика для меня сложна.
– Счастье – горечь – праздник – секс, – устало качаю головой, раскрывая очевидное, – что сложного?
– Я женат.
Словно хрустальная ваза о пол разбивается. Не то, чтобы возлагала надежды на этого мужчину, просто оглушающе звучит «женат!»
Я тоже была замужем, до поры до времени, и как показывает то самое время, брак – хрупкая вещь и совершенно не обязательственная.
– Так многие говорят, – нахожусь спокойно.
– Я бы мог соврать, что не люблю супругу и прочее… – Не притрагивается к еде. Вилку откладывает. – Но это не так.
Непроизвольно мажу глазами по его рукам. Кольца брачного нет.
– Я не ношу, – разгадывает мою мысль, видимо, проследив за взглядом. – Это неудобно. Я часто бываю в саунах, в бассейнах.
– Открываю холодильник, беру початую бутылку водки и ставлю на стол перед незнакомцем. – Я Вам в зале постелю. Спокойной ночи.
Но уйти не успеваю, мужчина меня останавливает – не хамски, а за руку придерживает чуть шероховатой, горячей ладонью:
– Вот так уйдете? – в лёгком недоумении.
– Я устала.
– Что, – пауза, – даже компанию не составите? – глазами стреляет на убогий стол.
– Нет, – безлико отзываюсь, – я спать хочу.
– А как же… – заминка. Мужчина сглатывает, смотрит в упор. – Секс? – выдавливает с робкой улыбкой. У него красивые орехового цвета глаза. И ресницы длинные, шикарные – чёрные-чёрные. Не брутален – без волевого подбородка, упрямого лба, нет шрамов и тату. Но очень приятные черты лица. Не холеные и мягкие – истинно мужские. Модная стрижка, густые брови, прямой нос. И четкие губы. Даже щетина его не портит.
Хороший рост, крепок, широкоплеч. А что важнее всего этого – воспитание. Оно ему добавляет веса в моих глазах.
– Отменяется! – ровно. – Любите жену.
Махом освобождаю руку, делая несколько шагов из кухни.
– Тогда, может, – мнется незнакомец в сомнении, – мне лучше…
– Дело Ваше, – добавляю равнодушно. – Спокойной ночи!
Не лгу – мне всё равно, уйдёт он или нет. У меня своя жизнь! Незамужняя! А он пусть в своём счастливом супружестве пребывает.
Андрей
Она странная. Никогда таких не встречал. Морозит, колет, убивает безликостью. У неё точно горе случилось. Просто все его по-своему переносят. Кто-то в слезах топится, кто-то впадает в трудоголизм. А кто-то отрицает очевидное, делая вид, что всё нормально.
Она нечто среднее. Ближе к третьему, но при этом всё время кажется – вот-вот расплачется. Гордая, властная, категоричная. Как пить дать, работает на хорошем месте: начальником, если не высшего звена, то, как минимум, среднего.
Сильная. Сдержанная. Для женщины это нетипично. Они очень эмоциональные создания и крайне редко держат в себе боль. Качество ближе к мужскому, волевому характеру.