Впотьмах

— Невесело.

— Да уж какое тут веселье, слезы одни! Однако ты, я вижу, все одно хочешь со своим женихом повидаться. Ну, то, что все бабы дуры — это всем известно, мы сами себе жизнь портим…

С женщиной я распрощалась спустя четверть часа. Она куда-то побрела, прижимая к груди ополовиненный кувшин, а я, купив на рынке кое-какой еды и сложив ее в корзину, отправилась к зданию тюрьмы, благо женщина во всех подробностях описала мне дорогу до нее. Идти пришлось долго, потому как тюрьма оказалась на противоположном конце города, да я еще и путалась в переплетениях улиц. Когда же я дошла до длинного здания, сложенного из серого кирпича, то мне и без пояснений стало понятно, что я оказалась возле тюрьмы: от этого мрачного сооружения просто-таки веяло унынием и безысходностью, а возле входа стояло несколько женщин с корзинами в руках, и во всех корзинах находилась еда. Похоже, все эти женщины несут передачи своим родным, тем, кто сейчас находится здесь, в этом более чем неприятном месте.

Молча подошла к ним, и пристроилась в конец короткой очереди. Пока я раздумывала, не спросить ли что у женщин, отворилась крепкая дверь, и оттуда вышла немолодая женщина, вытирая слезы. Стражник, показавшийся вслед за ней, скомандовал:

— Ну, кто следующий? Да пошевеливайтесь, чего спите на ходу!

Понятно, что на свидание с заключенными пускают не всех сразу, а по очереди. Женщина, стоявшая впереди, направилась к дверям, а вышедшая поплелась прочь. Судя по всему, ничего хорошего это свидание ей не принесло.

— Говорят, возле Каменных островов лед уже растаял, так что скоро туда людей повезут… — негромко произнесла одна из женщин.

— Как подумаю, что больше никогда мужа не увижу, так сердце и сжимается… — всхлипнула молоденькая девушка.

— Да у всех нас одно горе…

— Но ведь некоторые возвращаются!

— Некоторые, но не все…

Разговор особо не клеился, но ясно одно: все родные и близкие осужденных со страхом ожидают то время, когда приговоренных отправят на острова — понятно, что это время неумолимо приближается, и нет никакой уверенности в том, что сегодняшнее свидание не окажется последним.

Когда подошла моя очередь, то я перешагнула через высокий порог, и за моей спиной закрылась дверь. Заскрежетал засов, и я оказалась в небольшом помещении, освещенном светом факелов. Помимо меня, там находилось еще несколько стражников, и все с интересом смотрели на меня. Немолодой стражник, сидящий за столом, пробурчал:

— Чего стоишь? Плату за свидание я за тебя вносить буду?

Без разговоров положила на стол медную мету, после чего стражник заскрипел пером, что-то записывая в длинном свитке.

— К кому пришла?.. — не отрываясь от записи, спросил он меня.

— К Эжу.

— Кто ему будешь?

— Невеста.

— Надо ж, еще и года не прошло, как овдовела, а уже жениха себе завела, да еще из тех, кому закон не писан… — пробурчал один из стражников. — Совсем у некоторых баб стыда нет.

— Корзину на стол ставь, и вытаскивай все из нее… — продолжал стражник, откладывая в сторону перо, испачканное чернилами.

— Зачем?.. — не поняла я.

— Может, ты там своему кавалеру в корзинке пяток ножей принесла… — ухмыльнулся молодой парень с наглыми глазами, стоящий неподалеку от меня. — Вот их поисками и займемся.

Не говоря ни слова, стала выкладывать из корзины пироги, хлеб, вареные яйца, копченое мясо… Казалось бы — обычная проверка, но неприятно смотреть на то, как стражники разламывают на несколько частей пироги и хлеб, разрезают мясо, закидывая неаккуратные куски назад в корзину. С трудом удержалась, чтоб не сделать замечание, но понимала, что сейчас мне лучше помолчать.

— Тебя тоже обыскать надо… — продолжал молодой парень.

— Зачем?.. — от подобной перспективы хотелось уклониться.

— Может, ты пять ножей в другом месте припрятала… — хохотнул стражник. — Вот там их и поищем.

Да уж, моя недавняя собеседница была права, когда говорила, что тюремная стража любит распускать руки. Похоже, что для них обыск посетительниц являлся не столько доскональным выполнением своих служебных обязанностей, а скорее, развлечением во время долгого дежурства. Я с трудом удержалась, чтоб не врезать по физиономии парочке стражников, особенно тому парню с наглыми глазами — у него были особо шаловливые ручонки.

— Перестаньте!.. — у меня из глаз брызнули слезы, и особо стараться для этого не пришлось. — Сами ж видите, что ничего у меня не припрятано!

— Кроме кошелька за пазухой… — хохотнул стражник.

— Хватит… — поморщился стражник, сидящий за столом. — У нас тут два Эжа на казенных харчах сидят, который из них твой?

— Тот, который с Арсара.

— Да они оба с Арсара, и в одной камере сидят, так что разбирайся сама… Парни, проводите ее. Да, и без глупостей — у дверей родственников еще полно, нам всех впустить надо.

Скрип несмазанного железного замка — и я оказалась в длинном темном коридоре, кое-где освещенном светом факелов. Тут нет никаких окон, и ощущение замкнутого пространства и темноты просто-таки давит на тебя. А еще вокруг словно разлито ощущение безысходности… Темно, спертый воздух, а уж вонь стоит такая, что в горле першит. Все правильно — сейчас здесь находится множество людей, причем ни о какой санитарии тут и речи нет, а потому и ароматы соответствующие.

— Стой здесь… — стражники втолкнули меня в небольшую комнату, разделенную посередине железной решеткой. — Сейчас сюда приведут твоего Эжа. Как войдет, мы сразу же песочные часы поворачиваем, и как песок пересыплется, так и свидание заканчивается. Да, и нельзя трепаться дольше отведенного времени.

Что ж, подожду. Кстати, большие песочные часы, находящиеся на столике у стены, внешне очень похожи на наши, земные… Ой, не о том думаю! Мне только и остается, как надеяться на то, что одним из этих двоих окажется тот самый человек, которого Ксения Павловна отправила на поиски своей дочери. Если же выяснится, что я ошибаюсь, то мне придется заново начинать поиски, а этого бы очень не хотелось.

Когда заскрипела открываемая дверь, и по ту сторону железной решетки очутились двое мужчин, я даже растерялась — оба примерно одинакового роста, оба заросшие светлой бородой, у каждого волосы с головы свисают сосульками, лица и руки испачканы, а одежда невероятно грязная… Можно сказать, эти двое внешне почти не отличаются друг от друга. А еще они прикрывают ладонью глаза от света факелов — похоже, в камере, где они сидят, стоит если не самый настоящий мрак, то нечто вроде того. Ну, и как мне из этих двоих опознать того, кого я ищу? Тут любой растеряется…

Конечно, Ксения Павловна ранее показывала мне фото человека, который согласился помогать ей с поисками дочери, и я его внешность хорошо запомнила, но в данный момент, при чадящем свете факела, невозможно как следует рассмотреть лица людей, стоящих напротив меня. И потом, на фото был весьма привлекательный молодой человек лет двадцати восьми — тридцати, светловолосый, неулыбчивый и строгий, отдаленно смахивающий на какого-то красавчика из российских актеров. Надо сказать, что с некоторых пор я с предубеждением отношусь к красивым мужчинам — для этого мне достаточно вспомнить Антона, и то внимание, которое ему то и дело оказывали женщины…

Сейчас же передо мной находятся два человека, едва ли не до ушей заросшие бородой, да и грязь на их лицах лежит едва ли не толстым слоем! Тут призадумаешься, как бы не ошибиться, потому как эти двое чем-то сходны между собой… А меж тем стражники находятся рядом, не сводят с нас глаз, и если сейчас эти двое заключенных поинтересуются, кто я такая… Да и песок в часах уже начал пересыпаться, и, похоже, через несколько минут в верхней половинке часов его не останется. Э, нет, надо немедленно взять инициативу в свои руки, а иначе все может кончиться далеко не лучшим образом.

— Евгений… — произнесла я, шагнув к решетке. Почему я назвала именно это имя? Да просто именно так звали мужчину, которого я сейчас разыскиваю, и если один из этих двоих тот самый Евгений, то он должен откликнуться. Так и случилось: тот человек, который стоял справа, лишь недоуменно смотрел на меня, а другой, стоящий слева, явно растерялся, а потом у него вырвалось: