Впотьмах

У меня на сердце стало чуть легче после того, когда, уже сидя в вагоне, я поняла, что наш поезд тронулся с места, и здание вокзала стало удаляться с моих глаз. Очень надеюсь, что эта часть моей жизни закончена, я постараюсь забыть о случившемся, и начать жизнь с чистого листа. К тому же отныне меня с Антоном будут разделять полторы тысячи километров…

В Санкт-Петербург я влюбилась с первого взгляда. Мне нравилось в нем все, даже погода, на которую так любят сетовать питерцы. А еще мне сразу же повезло с работой — я устроилась в небольшую больницу на окраине города, сняла комнату, и понемногу жизнь стала налаживаться. Казалось бы, все хорошо, но в один далеко не прекрасный момент все пошло прахом.

В тот день меня вызвала старшая медсестра нашего отделения, и заявила, что из ее стола пропала довольно-таки крупная сумма, которая была предназначена для выплаты поощрения медперсонала. В кабинет, кроме старшей медсестры, в тот день заходила только я, так что вывод напрашивается сам собой. Мне было сказано следующее: или я возвращаю деньги, и дело не будет предано огласке, или сейчас же вызывают полицию. Все мои оправдания ни к чему не привели, и я уже сидела в кабинете главной медсестры больницы, ожидая приезда стражей порядка, когда туда пришла все та же старшая медсестра и заявила, что раз она меня взяла на работу, то должна нести и ответственность за поступки этого работника. Проще говоря, она внесет украденную сумму из своих накоплений, но я должна написать заявление об увольнении по собственному желанию, потому как работать с нечистым на руку человеком коллектив больницы не желает. Возможно, мне следовало настаивать на своем — ведь этих денег я даже в глаза не видела! но в то же самое время было понятно, что моим словам никто не поверит, и потому заявление об увольнении по собственному желанию — это далеко не худший выход из скверного положения, в котором мне “повезло” оказаться. На прощание старшая медсестра мне пообещала, что отныне я вряд ли сумею устроиться хоть в одно медицинское учреждение города, потому как меня внесут в негласный черный список — об этом она позаботится лично.

Свое обещание женщина сдержала — мне отказывали всюду, куда бы я ни обращалась в поисках работы, причем отказывали даже там, где был острый недостаток медперсонала, а вскоре и хозяин комнаты, которую я снимала, попросил меня на выход — мол, мне уже сказали, что ты за птица, а такие жильцы мне не нужны. Выбора не было — видимо, мне придется вновь отправляться в дорогу, только вот уезжать далеко от Санкт-Петербурга мне совсем не хотелось, и потому я в очередной раз собрала вещи, и решила отправиться в Петрозаводск. Почему мой выбор пал на этот город в Карелии? Просто он находится не так далеко от Санкт-Петербурга, и, надеюсь, оттуда я могу иногда приезжать на денек-другой в город на Неве хотя бы для того, чтоб просто побродить по его улицам…

К несчастью, беда не приходит одна, и то, что у меня из сумки украли кошелек, в котором находилась вся имеющаяся наличность, я обнаружила лишь после того, как поезд метро привез меня на станцию “Ладожская”, туда, где я собиралась купить билет на поезд в Петрозаводск. Отстраненно подумала о том, что кошелек из сумки могли вытащить еще при входе в метро — уж очень там было многолюдно, настоящая давка при входе… Стоя на эскалаторе, я ощущала полную опустошенность в душе, и не имела представления, что делать дальше. Раз у меня больше нет денег, то ни о каком отъезде в другой город не может быть и речи! Более того: сегодня, судя по всему, мне даже переночевать негде и не на что.

Сойдя с эскалатора, вышла из метро — напротив выхода располагался торговый центр, подле которого находились несколько квадратных клумб, окруженных скамейками, на одну из которых я и присела. Что ж, хотя бы есть возможность посидеть и обдумать произошедшее… Конечно, надо что-то предпринять, ведь у меня ни осталось при себе ни единой монеты, кроме пары жетонов на метро, только вот сейчас мне не хотелось ничего, в душе царила полная апатия, жизнь казалась беспросветной… Наверное, следовало идти в полицию и написать заявление о краже, только какой в этом смысл? Все одно вора не найдут, а если даже случится чудо и его отыщут, то вряд ли я сумею получить назад хоть что-то…

Трудно сказать, сколько времени я так просидела, бесцельно глядя в одну точку, но потом на скамейку, рядом со мной, присела незнакомая женщина, о чем-то заговорила, и я, сама не знаю отчего, ответила ей, хотя общаться хоть с кем-то в тот момент мне никак не хотелось. Ну, а когда через несколько минут женщина собралась уходить, то позвала меня с собой, и я не стала сопротивляться — в то время мне было уже все равно, куда идти. Так я и оказалась здесь, в одном из дальних пригородов Санкт-Петербурга, вернее, в деревне, которую в ближайшее время собираются снести под строительство новых высотных домов…

А все же непонятно, зачем Ксения Павловна привезла меня сюда, и почему она вообще обратила на меня внимание? Ясно, что все это не просто так, и, что бы женщина мне ни говорила, но в голову все одно лезут неприятные мысли. Я, разумеется, рассказала ей без утайки обо всем, что со мной случилось, но в ответ Ксения Павловна не сказала ничего, лишь посоветовала мне хорошенько отдохнуть — мол, и без того видно, что ты на грани, а потом видно будет, чем тебе можно помочь.

Удивительно, что за те несколько дней, проведенные в этом доме, я полностью успокоилась, да ощущение безысходности куда-то отступило. Такое впечатление, будто я несколько месяцев на отдыхе провела…

И все же что ей от меня нужно?

Глава 2

… После ужина, дождавшись, когда Зинаида уйдет, Ксения Павловна обратилась ко мне:

— Если помнишь, я обещала пояснить, зачем привела тебя к себе, так что настало время поговорить об этом. Садись за стол, напротив меня — разговор предстоит долгий. У меня, знаешь ли, есть привычка — смотреть прямо на собеседника.

— Не возражаю… — я уселась, куда показала женщина. Надеюсь, она развеет мои сомнения, потому как я просто ощущаю, что в этом доме все непросто.

— Ну и хорошо… — Ксения Павловна чуть откинулась на спинку стула. — Устала я сегодня… Итак, что касается моего интереса к тебе… Ты, как я успела заметить, особа серьезная, без глупостей в голове, хотя это еще как сказать… В общем, дело у меня к тебе есть, вернее, хочу тебя кое о чем попросить. Скорей всего, я предпочла бы кого-то другого, но за неимением лучшего…

— Слушаю вас.

— Для начала попрошу отнестись к моим словам со всей серьезностью, потому как я привела тебя к себе не для того, чтоб шутки шутить. Так вот, чтоб ты знала: я — ведьма. Во всяком случае, меня принято считать таковой.

— Из “Битвы экстрасенсов”, что ли?.. — а про себя подумала: тоже мне, удивила! Я, проработав столько лет в больнице, со всякими людьми сталкивалась. Бывало такое, что пациенты на полном серьезе утверждали, что они колдуны, ведьмы, инопланетяне в человеческом обличии или маги, способные телепатически общаться с древними обитателями Тибета. Кроме того, нередко пациенты заявляли, что они потомственные знахари-травники, и умеют лечить корешками и травками едва ли не все хвори, вплоть до самых опасных, только вот собственная болезнь им почему-то никак не поддается, а раз так, то надо всего лишь почистить их энергетическое поле, а то оно заблокировано сгустком отрицательной энергии… В таких случаях с пациентами лучше не спорить, да и особо возражать им не стоит — они все одно ваши слова не воспримут, будут стоять на своем.

— Ерунды не говори!.. — нахмурилась женщина. — Тоже мне, нашла, с кем сравнивать! Кстати, я иногда смотрю это хм… шоу, чтоб его! Там, разумеется, попадаются толковые люди, только их совсем немного. Есть среди них и индивидуумы, одаренные от природы, в которых дремлют немалые магические таланты. Только вот те олухи, нахватавшись верхушек, вместо того, чтоб свой дар развивать и осваивать древнее искусство, лезут на экраны, причем каждый из них находится в полной уверенности, что выше него — только звезды, а колдовского умения не меньше, чем у древних мастеров. Кто бы еще объяснил этим умникам, что самолюбование и самоуверенность — это далеко не самое лучшее сочетание. Зря они это делают, потому как многие познания требуют тишины и уединения, а уж никак не стоять под светом софитов и демонстрировать себя всей стране! Я тебе так скажу: тот, кого называют настоящим колдуном, туда не пойдет.