Опустошение (ЛП)

Александра застонала, когда мы слились воедино, закрыла глаза и замерла, приняв меня полностью. Я схватил ее бедра под платьем и отклонился назад побольше. Трон не был особенно удобен, но я едва это замечал. Меня больше интересовал узкий канал в теле моей жены и как соблазнительно двигались ее груди под тканью платья.

Я поудобнее устроился, когда Александра начала двигаться вверх и вниз на мне. Положил руки ей на груди и поднял их над тканью. Они были гораздо тяжелее, не просто больше. Я застонал и прижался туда, где под тканью прятались ее соски, быстро двигаясь от одного к другому и дыша на них теплом.

Александра вздрогнула и начала двигаться быстрее, выдавливая из нас больше стонов. Снова откинувшись назад, я выгнул тело, встречая ее движения, когда она начала ускоряться. Я поднял руку и схватил ее волосы, пока она двигалась на мне. Ее ногти впивались мне в плечи. Сдавленные звуки из ее горла сообщали мне о ее нарастающем удовольствии. Я закрыл глаза, потому что вид ее на мне с откинутой назад головой просто подавлял. Я провел руками по ее бедрам, под ее платье, жалея, что не потратил время, чтобы снять ее одежды полностью.

В следующий раз... о, да, следующий раз точно будет...

Лишь от мысли об этом мои мышцы сжались, мне пришлось дышать медленнее, чтобы контролировать себя. С моих губ срывались слова.

— Александра... о, жена моя... я люблю тебя... так сильно...

— Бранфорд! — выкрикнула она.

Казалось, ей хотелось сказать еще что-то, но слова превратились в нечленораздельные стоны, когда она еще быстрее закачалась на мне и крепко обняла меня за голову. Она снова вскрикнула, и я почувствовал, как она сжималась. Этого мне хватило, чтобы внутри меня все расслабилось, и я почувствовал, как дрожат мои бедра, когда по мне прошлась волна удовольствия.

Уткнувшись лицом ей в грудь, я снова и снова выкрикивал ее имя, двигая бедрами навстречу ей. Мое семя вливалось в нее, и я молча благодарил Бога за дитя, что Он уже подарил мне.

Если Он захочет подарить мне больше, спорить с Ним не стану.

Я продолжал толкаться в нее, даже полностью расслабившись на троне. Я посмотрел в ее глаза и увидел, что она смотрит на меня с улыбкой, прикусив нижнюю губу. Она еще раз качнулась вперед и вздохнула.

Я не мог оторвать от нее глаз, пока помогал ей встать с моих колен и расправить платье, затем встал перед ней и завязал свои штаны. Ее волосы беспорядочно разметались по плечам в тех местах, где побывали мои руки. Глаза ярко сияли, а на ее лбу блестели капельки пота.

Она была великолепна. Других слов для этого не было.

— Не думаю, что говорил тебе, как я тобой восхищаюсь, — прошептал я Александре на ухо, когда мы шли к лестнице. — Такая прекрасная и храбрая. Ты столько вынесла, но все равно осталась моей милой невинной Александрой.

— Я не чувствую себя храброй, — ответила она. — Если бы не Бранни, не знаю, выдержала бы.

— Ты защищала моего сына.

— Я знала, что любила его еще до его рождения, — сказала Александра.

Она отстранилась от меня. Я обнял ее рукой и прижал к себе.

— Я больше боялась за него, чем за себя.

— Теперь ты в безопасности, — сказал я, напоминая ей, когда почувствовал ее дрожь от воспоминаний. — Мы все в безопасности.

— Я знаю, — ответила она.

Мы вернулись в наши покои, Александра покраснела от понимающего взгляда Саманты, когда та передала малыша в руки моей жены. Смущение Александры было быстро позабыто, когда она села у камина и приложила принца к своей груди.

Глядя, как мать моего сына кормит его, как только может, я начал раздумывать над собственной ролью в его жизни. Он будет смотреть на меня, как на пример, как я смотрел на моего отца и Камдена. Он будет стараться вести себя так, как увидит меня, и я подумал обо всех годах, когда был поглощен местью. Глядя на мою семью, я знал, насколько важнее они были, чем то, что казалось важным раньше. Я начал задумываться, как убедиться в том, чтобы мой сын научился на моих ошибках.

Все равно, я не мог полностью сожалеть о моем пути, потому что... ну, потому что я был здесь. Лицо Александры озарилось от ее улыбки, когда она начала укачивать и петь нашему сыну, который смотрел на меня широкими глазами и ртом полным молока. Своей крошечной ручкой он схватил грудь матери и вздохнул, полностью довольный своей жизнью, пока что.

Мне пришлось сглотнуть и быстро поморгать, чтобы сдержаться.

— Так странно, — сказал я Александре, погладив маленькую ручку Бранни своими пальцами, — как быстро мы привязываемся к нашим детям. Как я могу не любить его, когда он так похож на своего отца?

— Уверен, то-что он похож на тебя, делает это очевидным, — сказал я ей. — Это очевидно, как и когда я узнал о тебе.

— Когда ты узнал обо мне? — спросила она. Потом перевела взгляд с малыша на меня через свое плечо. — То есть, когда ты узнал, что ты... любишь меня?

— На турнире в Сойере, — сказал я без заминки. — Это был первый турнир, на который ты пришла в качестве моей жены. Когда сир Лиланд скинул меня с коня, ты была так расстроена... переживала из-за такой маленькой раны. Я сидел на скамье у входа в сад, ты была передо мной, осматривала мою руку и переживала. Я просто посмотрел на тебя и понял... понял, что люблю тебя.

Улыбка Александры согрела мое сердце, когда она обняла меня за шею. Прижалась губами к моим, а я прижимал ее к себе.

Все годы, готовясь к своей роли правителя Сильверхельма, я думал о стольких вещах. О своем долге правителя армией, верности своей семье, землям, людям, а также ответственности править всеми. Когда я рос, странно, но я никогда не думал о себе в качестве мужа и отца. Возможно, я думал, что это будет не так важно, как мои остальные обязанности или я просто никогда внимательно не смотрел на отношения Камдена и Суннивы, но теперь я знал, что нет ничего важнее женщины в моих руках и ребенка, спящего в нашей постели.

Это моя жена — ее доброта, щедрость и любящая душа — спасла мое королевство, а не мой меч. Она показала, что забота и уважение к нашим людям тоже является моим долгом Сильверхельму. Это она научила меня, что каждая жизнь, несмотря на положение, была важна. Что каждый житель был когда-то таким же малышом, что она мне родила, с матерью и отцом, а затем мужчиной или женщиной со своей собственной семьей. У них были браться и сестры, тети и кузены, как и у дворян и королевских семей.

В конце концов, мои люди оказались гораздо важнее для меня, чем другие королевские семьи и дворянство со своими целями и желаниями. Без них у меня могло и не быть этой прекрасной женщины и здорового малыша в моем замке. Без Александры у них не было бы никого, с кем можно было поговорить, кто убедится, что их просьбы услышат. Я подвел их, использовал в своих целях, не спрашивая их мнения, и они знали, что больше я так не сделаю. Как моя жена, сын, будущие дети, каждый из жителей Сильверхельма был под моей ответственностью, и больше я их не разочарую.

И вот тогда я полностью понял свою роль короля Сильверхельма.

Эпилог

Жизнь, наполненная любовью

Закрыв глаза, я чувствовал на лице солнце, когда вышел из-под весенней крыши листьев леса вокруг замка Сильверхельма. Размеренный стук копыт Ромеро по голой тропе наводил меня на спокойные мысли, и я даже не понял, что оказался на границе леса. Посмотрев вперед, можно было увидеть сквозь верхушки деревьев вершину стены, окружавшей замок. Спустя мгновенье раздался лай Амарры. Она должно быть прибежала с поля, услышав мое приближение.

Амарра последовала за Ромеро и мной в конюшни, потом спокойно сидела, почесываясь, пока я снимал седло с коня и ставил его обратно в стойло с сеном и пшеном.

Осталось немного, урожай в этом году был не богатый, и я решил снизить дань у крестьян.

Сначала им нужно было прокормить свои семьи.

— Может ты уже и не такой, как в молодости, но все равно мой лучший друг. — Я похлопал старого скакуна по спине.