Искупление грехов

Одно из правил мудрости гласило: что отнимает жизнь — способно её спасти. Поэтому я никогда не интересовался, из чего делают лечебные мази. И вот теперь довелось узнать, из чего можно готовить омолаживающие отвары.

— Я помню твой рассказ, — произнёс Соксон, неправильно истолковав моё молчание. — И, наверно, это ужасно, что для того, чтобы кто-то жил дольше, другим придётся умереть. Но из стеблей отвары получаются очень сильные. Живые стебли позволят создать небольшую плантацию на юге Империи. За подобные отвары будут платить золотом, Шрам, и собирать эту гадость можно столько, сколько душе угодно.

— Да нет, мастер, — я покачал головой, отгоняя сомнения. — В мире и без отваров кому-то всегда приходится умирать, чтобы жили другие. Просто воспоминания. Знаю я несколько мест, где эту дрянь можно ещё найти. Если дадите нам поглотитель, а лучше — два, то обезопасим поляну и наберём, сколько сможем. Можем даже несколько раз сходить.

— А вот это будет прекрасно! — обрадовался мудрец. — Что у тебя сейчас с отрядом?

— Плохо пока с отрядом. Почти всем отрядом и отлёживаемся. Разве что теперь у нас есть ещё десяток нори, десяток егерей и сколько-то пехотинцев, когда договорюсь. Вроде речь шла о трети когтя.

— Тогда слушай внимательно. В следующую вылазку нужно будет беречь людей, — наставительно произнёс Соксон. — Ты парень умный и найдёшь, как своих прикрыть, чужих подставить. Особенно пехотинцев не жалей — они парни выносливые, выживут.

— Как-то…

— Думаешь, они тебя будут жалеть? — поинтересовался Соксон. — Да графу достаточно пальцем пошевелить, чтобы они тебя в грязь вместе с твоим отрядом втоптали. Шрам, вчера ко мне приходил граф и снова задавал очень плохие вопросы. Его интересовало, как можно перемещаться между малыми мирами Линга. Понимаешь?

— Нет, мастер. Не понимаю, — признался я.

— Миры Линга — это изменённый мир, Шрам, — объяснил Соксон терпеливо. — Это как порча, которая разъедает всё вокруг. Перемещение между малыми мирами — это умение новых хозяев города. Умение сродни тем, что они получили, став изменёнными.

— Но вы говорили, что можно перемещаться по каким-то правилам внутри миров.

— Да! Только я этих правил не знаю! — ответил мудрец. — И ты не знаешь.

Вот в этом я сильно сомневался. Ведь однажды я уже был в землях Линга без амулета. И почему-то знал условия, при которых смогу покинуть малый мир. И все эти условия я всё ещё отлично помнил.

— А без этих правил ходить ты будешь только там, куда тебя закинут алхимики! — Соксон устало вздохнул. — Есть только один способ, как можно управлять своим перемещением… Самому стать таким же изменённым. И мой ответ графа устроил, Шрам!

— В каком смысле устроил, мастер?

— Вот в таком! — ответил Соксон, качая головой. — Устроил полностью. Не вызвал ни раздражения, ни сожаления… Он даже не спросил про другие способы.

— А они есть?

— Нет. Но ты спросил, а граф — не спросил! — Соксон на секунду прикрыл глаза. — Я не знаю, что в голове у графа, Шрам. Но его вопросы наводят на мысли, что Линг нужен Империи, или лично графу, не только для того, чтобы его очистить. Есть и другая причина. И то, какими способами граф пытается достичь желаемого — мне не нравится.

— Вчера он заставил нас провести его…

— Знаю, — прервал меня мудрец. — Чем сложнее покажется графу выживание на землях Линга — тем лучше, Шрам. Пехота будет не только учиться у вас, но и следить. И доносить обо всём. Так что постарайся, чтобы они видели как можно меньше… Но к делу! Сразу после следующей вылазки вы получите от меня специальный приказ на разведку и сбор образцов. Я всё проведу официально и за символическую плату, так что никто больше выполнять поручение не станет. Вы отправитесь в новую вылазку за стеблями. Официально — за образцами растений и в разведку.

— Не верится мне, мастер, что нас в «разведке» без присмотра оставят, — засомневался я.

— Вот не сомневайся, Шрам. Я умею быть убедительным, — мудрец устало усмехнулся. — Двести лет — достаточный срок, чтобы научиться быть таким бюрократом, от которого «кадли» и прочая аристократия в ужасе шарахаются. Сегодня на этом закончим. Всё будет так, как я сказал. И чем больше вы мне привезёте — тем лучше и для меня, и для вас. Ясно?

Думаете, барон Скраги заботился о своей сотне? Нет! Но он и не тратил время попусту в своей резиденции. Нет и ещё раз нет! Барон Скраги нашёлся ближе к вечеру в поселковой гостинице, в окружении двух полуодетых официанток и вина. Я, кстати, в гостинице не был ни разу с момента её постройки. Хотя Воргот мне неоднократно рекомендовал посидеть в таверне на первом этаже. Гостиница была трёхэтажной, и каждый её закуток как-то да использовался. Например, весь первый этаж был поселковой таверной — одной из трёх. И поскольку гостиница находилась под контролем администрации, здесь было единственное место, где можно было не опасаться за здоровье желудка.

— О, целый сотник из нори! — при виде меня захохотал барон, спихивая с колен полуголую девицу. — А я-то всё думаю, когда же ты меня найдёшь! Мне про тебя уже дважды донесли!.. Так, девки, пшли отсюда…

— Приветствую, благородный, — ответил я, остановившись у стола. — Вы знаете, зачем я вас искал?

— Э-э-э! — барон отмахнулся от меня и жестом указал на стул напротив. — Даже выпить не с кем! Графья — снобы, а с пехотой… так я сам сноб!

Барон радостно захохотал, наливая мне вино в кружку.

— А вы, ааори, то в этих своих… — барон сплюнул сквозь зубы нецензурное слово, — вылазках, то в казарме отлёживаетесь. Вы вообще пьёте?

— Пьём, благородный, — ответил я, взяв протянутую кружку. — Не с нашей работой отказываться от вина.

— Вот! И не с нашей! — согласился барон. — Ну давай! За смелых и ловких!

«Омерзительно!» — разрешил я себе подумать, когда барон отвёл взгляд. От него исходили целые волны самодовольства. И, несмотря на это, именно барон из всей верхушки гарнизона вызывал у меня наибольшую симпатию. Остальные были ещё неприятнее.

— Благородный, нужно выделить пехотинцев для вылазок, — напомнил я, поставив кружку на стол.

— Ну что ты сразу о делах, сотник? — обиженно спросил он.

— Благородный, я просто избавляюсь от груза забот, — ответил я. — Скажите, куда и когда мне явиться, и больше я не упомяну об этом деле.

— Служба… Чтоб её… — барон задумался, что в его состоянии вообще было удивительно. — Спроси в казарме брина Факса! Считай, этот коготь — твой. Скажешь — я приказал. Пускай тебе треть бойцов выделяет на вылазки и обучение.

— Благородный, спасибо!

— Ну-ка, давай ещё по чуть-чуть! — проговорил барон, наполняя мою кружку.

Пришлось снова пить. А потом ещё и ещё. И всё это время слушать излияния барона. О том, как достал его посёлок, о том, как тут скучно, о том, какие отличные шлюхи в столице Империи… Много о чём. Всё это сопровождалось обильными возлияниями — так что, когда вернулись девушки, и барон забыл обо мне, я с трудом смог подняться из-за стола и выскользнуть из таверны на свежий воздух. Нет, можно было бы задержаться ради девочек, но перед Пятнашкой было бы очень стыдно. Хотя чего там стыдиться? Мы с ней парой не были… И я даже не знал, есть ли у меня реальный шанс. Это же всё-таки Пятнашка…

Поймав себя на том, что я стою у ограды гостиницы и бормочу откровения себе под нос, я всё-таки взял себя в руки. Но коварное вино и не думало меня отпускать. Поэтому ноги понесли меня не в казарму — а в ворота, прочь из посёлка. Причём свою прогулку я помню очень плохо — урывками. Раньше мне приходилось напиваться, но не до такого состояния. Я помнил, как решил пойти в портовый кабак, как двинулся в сторону порта, но вышел-то я не из портовых ворот… поэтому идти пришлось по полям. Мимо порта я промахнулся, вышел чуть в стороне. Сел отдохнуть…

Мерный грохот прибоя заглушал наш разговор. Это был один из тех островков, куда заходить бесполезно. Скала, поросшая мелкими деревцами, песчаная коса с пальмами и почти невидимый ручеёк. Набрать воды? Да не смешите, команда успеет пару бочек воды из запасов выпить, пока здесь одна наберётся. Не остров — а недоразумение, которое и сушей-то назвать язык не поворачивался. Я считал, что это идеальное место. Но чертов Валентайн Лейн так не считал!