Страница 1 из 12

Заклятие шамана

Александр Лаптев

Заклятие шамана

Сайт издательства www.veche.ru

«Пришли и стали тени ночи…»

Часть I

В тот памятный августовский день я сидел в редакции и правил рукопись никому не известного писателя. На лице у меня была тихая грусть, в душе – печаль. Конца-краю всей этой волоките не предвиделось, и я существовал как бы в двух измерениях: первый «я» читал бездарную рукопись, а второй «я» грустил над собственной судьбой – неудачливой, несправедливой, гадкой – совсем не такой, о какой я грезил в пору невозвратной юности… В такую-то минуту в дверь кабинета робко постучали. Я с удивлением посмотрел на давно не крашенную деревянную дверь, которая никогда не запиралась и которую частенько открывали хорошо поставленным ударом ноги. Редакция в отдельные часы напоминала проходной двор. Заходили все кому не лень, порой без всякого повода – просто от нечего делать (попробуй потом выгони непрошеного гостя!). И вдруг – тихий перестук. Так стучат или шибко умные и талантливые, или донельзя робкие и углублённые в себя. Тех и других я безотчётно любил, потому что и сам такой, и ещё потому, что нас – тихих и вежливых интеллигентов – страшно мало на этом свете.

Итак, раздался осторожный перестук, и дверь приоткрылась.

– Можно?

Голос был мужской, и я уже видел из своего угла крупную сутуловатую фигуру. Это был высокий черноволосый мужчина с открытым спокойным лицом и ясным взглядом тёмных бархатистых глаз. Он приятно улыбался и смотрел на меня с таким кротким выражением, что я сразу же почувствовал к нему симпатию. (О, эта редакторская опытность! О, умение читать в чужой душе… – иногда вы очень пригождаетесь!).

Как бы невзначай отодвинув локтём надоевшую рукопись, я с ободряющей улыбкой глянул на посетителя. Видно было, что это очень воспитанный и вежливый человек. В руках у него ничего не было. Стало быть, не автор (ещё один плюс в его пользу). Может, дверью ошибся?

– Присаживайтесь! – кивнул я на ободранный стул перед столом. – Вас как зовут?

– Николай Иванович Марков, – молвил гость, опускаясь. – А вы Константин Фёдорович Лапин?

– Да, это я.

– Писатель-фантаст?

– Можно сказать и так… Было время, когда я работал в этом жанре, по три повести за месяц успевал накропать, а теперь сами можете видеть.

Я многозначительно кивнул на письменные столы с лежащими на них бумагами.

– Понимаю, – с серьёзным видом проговорил мужчина. – Служенье муз не терпит суеты. Очень понимаю!

Я откинулся на спинку кресла. Гость нравился мне всё больше.

– А позвольте полюбопытствовать, с чем пожаловали? – спросил я как можно мягче. Это редко так бывает, чтоб я сам спрашивал. Обычно посетители торопились высказать свою просьбу и неловко совали мятые рукописи, с тревогой заглядывая в глаза и словно стыдясь чего-то.

В этот раз было не так. Гость вдруг принагнул голову и заоглядывался. Я тоже зачем-то оглянулся, хотя в кабинете, кроме нас двоих, никого не было. Один мой сотрудник был в командировке. Другой – на выступлении. А третий работал дома, читал рукописи лёжа на диване (так ему было сподручнее). Двое мы были в кабинете, никто нас не подслушивал и видеть не мог. Да и чего такого мог он мне сказать? Это при советской власти за писателями усиленно следили, боялись, как бы они не того… не обманули доверчивый народ, не соблазнили «малых сих». Но теперь-то чего нас опасаться? Иной раз и хочется, чтоб нами заинтересовалась какая-нибудь спецслужба. Иностранная разведка – тоже хорошо. Чтоб следили за нами круглосуточно, снимали на камеру в инфракрасных лучах. Назначали подпольные встречи на конспиративных квартирах и предлагали бешеные деньги. Мы бы от денег мужественно отказывались (в большинстве своём), а потом писали бы про себя героические повести, какие мы несгибаемые патриоты и борцы с империализмом! И уж тогда всё сразу – деньги, слава и всё то, что неизбежно вытекает из первых двух…

Но ничего этого пока что не предвиделось. Передо мной сидел гость, приятный во многих отношениях, хотя и несколько странноватый. Я глядел на него с любопытством и ожидал всякого. Настроение вдруг резко ухудшилось: опять какой-нибудь анекдот. А мне ещё работать надо. Потом домой ехать, телевизор смотреть целый вечер. Неутомимый Малахов будет с упоением рассказывать про свинцовые мерзости наших дней, разоблачая всяких подлецов, которые кишмя кишат повсюду и везде. А я буду всё это слушать, потому что это как бы интересно, а мне как бы нечем себя занять. Дел у меня как бы много, но делать всё равно как бы нечего. Такая диалектика. А лучше сказать: прохиндиада, топтание на месте… Был такой фильм лет двадцать назад. О чём уж он там, я не помню, а название запомнилось. Про-хин-диада – от слова «прохиндей»!

Гость вдруг резко придвинулся, посмотрел в самые глаза.

– Я хочу рассказать одну историю… думаю, она вам пригодится… повесть потом напишете. Прославитесь.

Я набрал полную грудь воздуха и сделал озабоченное лицо, словно задумал нечто неординарное. Мне сотни раз предлагали «истории», но ещё ни разу не рассказали ничего стоящего, хоть сколько-нибудь интересного.

– Я в общем-то не против, – заговорил было я и вдруг выдал: – А, может, вы в письменной форме изложите? В общих чертах! Я прочту, а потом мы с вами это дело обсудим.

– В письменной форме нельзя! – с полной убеждённостью ответил гость. – А вдруг кто-нибудь прочтёт?

Я с удивлением глянул на него.

– Что-то я не понял. Вы хотите, чтобы я написал повесть, а сами боитесь, что про вашу историю кто-нибудь узнает. Как-то это нелогично.

Гость с готовностью кивнул.

– Да, это кажется нелогичным. Но логика есть. Одно дело – повесть. И совсем другое – моё изложение. Повесть будет интересной, уверяю вас. А если прочтут мою писанину, меня сочтут сумасшедшим и упрячут в жёлтый дом. Я даже своей жене боюсь рассказывать об этом!

Я снисходительно улыбнулся.

– А мне, стало быть, не боитесь.

– Вы – другое дело.

– Так-так… – Я взял в руки карандаш и стал вертеть его в пальцах, всем своим видом показывая, что мне особо некогда лясы точить, а надо мне работать, потому что долг велит, а я – на службе.

– Я понимаю, вы мне не верите, – с грустным видом проговорил гость.

– Помилуйте! Ведь вы ещё ничего не рассказали. Верить или не верить пока что нечему. – Говоря так, я осторожно потянул с края стола папку с корректурой. – А приходите-ка вы лучше завтра часика в два. Тогда и обсудим ваш вопрос.

– В два часа я не могу, у меня учёный совет.

Угасший было интерес вспыхнул с новой силой.

– Учёный совет? А вы кем работаете?

– Завлабом в НИИ прикладной физики. Я доктор физических наук. Исследую вопросы высокотемпературной сверхпроводимости.

– Вы доктор физических наук? – переговорил я, с усиленным вниманием разглядывая гостя.

– Да, доктор. Вот. – И он вынул из внутреннего кармана пиджака визитку с золотым ободом.

Я быстро пробежал глазами. Действительно, доктор физических наук. И даже профессор.

– И что же, лекции студентам читаете?

– Придётся теперь… – ответил тот, потупившись. – Вообще-то я этого не люблю. От работы сильно отвлекает. Конспекты нужно писать, настраиваться. Такая канитель…

Я во все глаза смотрел на застенчивого профессора. В эту минуту он походил на нашкодившего ученика. Что-то тут было не так. Или он всё это придумал, или с ним действительно произошло что-то невероятное.

– Ну хорошо, – сказал я, – выкладывайте свою историю, только покороче. И сразу предупреждаю: если ваш рассказ покажется мне неинтересным, то, стало быть…

– Выставите меня за дверь? – с неожиданной весёлостью подхватил гость.