Страница 12 из 90
Встретившись взглядом с обхватившим её за плечи Ярославом, она вцепилась в его руку, поддерживающую маску и, с усилием, отвела её.
— Не дай… — прохрипела она, кашляя, — не дай им…
— Дышите, Лукерья Филипповна! — Коган извлек из набора длинную иглу и нащупывал место вкола для постановки центрального катетера. — Сейчас будет легче! Ярослав, маску!
— Крест… — Беззубцева не сводила с Ярослава расширившихся черных зрачков, — Верни мой крест…
Черная кровь брызнула из проводника, ушедшего под ключицу, Коган сноровисто вводил по нему тонкую металлическую нить.
— Есть… Ира, фиксируй! Допамин готов? Ярослав, держи же маску!
Вторая банка с раствором полилась в установленный центральный катетер.
Ярослав прижал кислородную маску к лицу старухи. Она по-прежнему не отрывала от него взгляда, шевеля губами.
Он невольно наклонился ближе и разобрал обрывистое: — Рукопись… В моём…
Внезапно, она обмякла, и, одновременно с этим, монитор издал тревожный писк.
Краем глаза Ярослав увидел, как по ленте кардиограммы заплясали тревожные широкие уродливые комплексы.
Над ним сквозь зубы выругался Коган.
— На пол!
В три пары рук они уложили ставшее тяжелым и безвольным тело старухи на пол.
— Ира, деф!
Протяжный вой набора заряда дефибриллятора. Коган напротив него склонился над телом, занеся «утюги» электродов над старческой впалой грудью. На его напряженном сосредоточенном лице выступили крупные бисерины пота.
— Всем отойти! Разряд!
Короткий удар тока, глухой стук об пол дернувшихся конечностей. Застывший взгляд Беззубцевой был устремлен прямо на Ярослава. Внезапно, ему показалось, что в нем промелькнула искра.
— Разряд!
Время словно сгустилось — «утюги» опускались на грудь Беззубцевой как в замедленной съемке.
— Верни мой крест… — прозвучало у него в ушах.
— Стойте! — воскликнул он, подавшись вперёд, — Есть контакт!
Яркая вспышка ослепила его, тело свело судорогой, и он провалился в темноту.
***
Коган отбросил электроды и бросился к растянувшемуся на полу рядом с бабкой фельдшеру. Как его угораздило попасть под разряд?!
Второй фельдшер, Мансур, кинулся ему на помощь. Вдвоем они перевернули Ярослава на спину.
— Дышит? — испуганно спросил Мансур.
Коган проверил пульс на сонной артерии и облегченно выдохнул.
— Сейчас оклемается…
В этот момент пронзительное пищание монитора сменилось заунывным монотонным сигналом. Пилообразные загогулины на ленте перешли в прямую линию.
— Давид Аркадьевич, остановка! — крикнула Ирина, сменившая его у бабки.
— Атропин, четыре!
— Уже набираю.
— Проследи за ним, — велел он Мансуру, поворачиваясь к бабке.
Сцепив руки в замок, он начал заводить сердце старухи, массивные толчки его широких ладоней сотрясали грудную клетку. Ирина с дыхательным мешком в руках, шевеля губами, отсчитывала их про себя. Он поймал ее вопросительный взгляд и отрицательно покачал головой.
… 29…30… Два искусственных вдоха и новый цикл.
Ирина набирала адреналин.
За спиной послышался стон Ярослава — кажется, парень приходит в себя.
Глава 9
Гром. Вспышка молнии. Оскаленное в жуткой гримасе лицо врага. Раскаленный металл обжигает ладони. Жгучая судорога. Темнота.
— К сожалению, у нас нет альтернативы, — произносит вкрадчивый голос откуда-то сверху.
Из темноты выплывает лицо Алены, она смотрит на него, хмуря брови.
«Алена, помоги мне!»
Но из горла вырывается только сдавленный хрип, и она качает головой.
Он порывается встать, но чьи-то сильные руки удерживают его, придавливая плечи к кровати.
Обжигающий лед прикосновения металла к коже сменяется взрывом боли где-то в висках.
— Ярослав!
Он не сразу понял, что хриплый стон, который слышится откуда-то со стороны — его собственный.
Туман в голове постепенно рассеивался, он осознал, что лежит на полу в злополучной гостиной Беззубцевой, а над ним склонились Ирина и Мансур, поддерживающий его за плечи.
— Что… произошло? — язык плохо слушался его, голова кружилась и болела, все тело словно кололи иголками.
— Тебя ударило током, — пояснил Коган. — Видимо, ты зацепил пациентку в момент разряда. Некоторое время ты был без сознания. Сейчас как себя чувствуешь?
— Нормально, — Ярослав отстранил Мансура и присел на полу.
Его взгляд наткнулся на тело старухи, прикрытое простыней.
— Она…?
Коган кивнул. — Обширный циркулярный инфаркт на кардиограмме. Плюс кардиогенный отек легких. Фактически, мы застали уже агонию. Здесь ничего нельзя было сделать.
Ярослав тупо уставился на тело. Мысли путались, в голове вертелись обрывки воспоминаний, и он прилагал усилия, пытаясь собрать их воедино.
— Мне показалось, она завелась после первого разряда, — неуверенно проговорил он, — я слышал голос…
Коган глянул на него с сочувствием. — Это вряд ли, я следил за монитором. Там была крупноволновая фибрилляция, которая перешла в асистолию практически сразу после второго разряда.
Он опустился на стул рядом с заваленным вещами столом и придвинул к себе старый дисковый телефонный аппарат.
— Я отзвонюсь на подстанцию и в полицию. Давайте укладывать вещи.
Ирина начала собирать разбросанные по комнате шприцы и ампулы. Ярослав вознамерился было ей помочь, но та остановила его.
— Тебе лучше прийти в себя. Я сама справлюсь, Мансур поможет.
Коган, прижав трубку к уху плечом, диктовал диспетчеру полиции адрес, одновременно заполняя бланк констатации смерти.
— Возраст? Восемьдесят пять. Да, острая сердечно-сосудистая…
Что-то вспомнив, Ярослав подошел к столу и открыл шкатулку. Паспорт Беззубцевой лежал там же, где он его оставил прошлый раз, вместе со снятой им кардиограммой.
Он открыл его, чтобы выяснить её возраст, наконец, хотя это уже все равно не имело значения.
Несколько секунд он таращился на разворот, потом медленно закрыл паспорт и сделал глубокий вдох. Его охватило странное чувство нереальности происходящего, словно все, что происходило с ним было сном. Вот сейчас он ущипнет себя и проснется.
— Яра, ты в порядке, брат? — коснулся его плеча Мансур.
Вместо ответа Ярослав передал ему паспорт. — Посмотри, пожалуйста, год рождения, — попросил он узбека.
Тот глянул на него с недоумением, открыл паспорт и присвистнул. — Ай, ничего себе! Семнадцатого года, такой возраст почтенный, это же… девяносто пять лет получается, да?
— Как девяносто пять? — Ирина выпрямилась, смахнув выбившуюся на лицо прядь волос.
Коган тоже оторвался от бланка и удивленно поднял брови.
Мансур прищелкнул языком. — С виду не такой старый, да?
— Но ведь… — начал Коган, но чье-то покашливание, донесшееся от дверей, заставило его оборваться на полуслове.
На пороге стоял человек в строгом деловом костюме, черном пальто и с портфелем в руке.
Он обвел присутствующих настороженным взглядом, задержавшись им на секунду на укрытом простыней теле, и скорбно покачал головой.
— Беззубцева Лукерья Филипповна? — осведомился он, слегка кивая в сторону тела.
— А вы, собственно, кто? — неприязненно спросил Коган.
Незнакомец растянул тонкие губы в улыбке.
— Виноват! Я — представитель ритуального агенства «Скорбный ангел». У нас заключен договор с… усопшей, точнее — с её родственниками. По поступившей информации, Лукерья Филипповна… скоропостижно скончалась?
Коган хмыкнул.
— А вы, как всегда, в первых рядах. Не успели сообщить в полицию, как уже здесь. Дежурите, что ли, где-то за углом?
Представитель агентства сдержанно поклонился, чуть разведя при этом руками, как бы говоря: «Что поделать… Работа!».
— Я могу войти? — уточнил он.
«Точно упырь», — подумалось Ярославу. Сотрудники ритуальных контор вызывали у него стойкую неприязнь. Каждый раз, когда бригада сообщала в полицию о факте смерти, буквально, спустя несколько секунд, на родственников обрушивался шквал звонков с предупреждениями о уже выехавших к ним представителях муниципалитета, городской похоронной службы, мэрии и чуть ли не самого президента. Как-то раз ему даже довелось быть свидетелем драки двух таких агентов на лестничной площадке. Похоронный бизнес представлял собой настоящую теневую империю, со своей организацией и законами.