Девочка для Ада

Чудовище явно не в себе!

Пьян в умат!

Зол!

И явно собирался меня насиловать! ОПЯТЬ!

Что ж это за спасение, если из лап одного маньяка, я попала в сети к другому???

От мирного сна к отчаянию и панике всего за долю секунды – и я уже в ужасе визжала, дергаясь, пытаясь остановить Ада.

– Прошу, Андрей, прошу, – из последних сил оказывая сопротивление, шипела, как заклинание, до последнего надеясь, что он образумится.

Я же призналась, что девственница!

Я не отнекивалась от обещаний.

Я, чёрт возьми, подписала этот вопиюще наглый, безнравственный и грабительский контракт!

Была готова на уступки!

Даже на секс! Даже без нежностей и романтики. На его условиях!

Да какое там?! Я была готова на большие жертвы ради спасения!

Зачем он так со мной?

Неужели нельзя просто и без насилия?

– Ад!!! – дергалась, извивалась, разложенная на постели, как лягушка для препарирования. Он уже был на мне, между широко разведенных ног, а мои руки своими удерживал над головой. Нависал, яростно сопящим зверем и нетрезвым, лютым взглядом обещал море боли.

– Невинная значит? – выплюнул так, будто не верил.

– Да, – судорожно закивала. – Я же сказала. Прошу, не делай мне больно, – почти всплакнула. – Ад… – умолкла, прочитав в его глаза приговор: – Ад!!! – прохрипела, когда на мои губы обрушились его губы, заставляя проглотить очередной крик.

Он целовал, не пытался ласкать. Как бесправную куклу мял под собой, копошась со штанами и оставляя царапины от острого язычка ремня на ляжках между моих ног.

Я билась до последнего. Не помнила за собой столько прыти, но колотила по нему кулаками. Царапалась, когти вонзала. Била, куда попадала, но Ад был непробиваемой скалой. А когда в мою промежность уперся его твердый как камень член, взвизгнула в отчаянье:

– НЕТ! НЕТ! Не-е-е-ет, – истерично причитала, мыча в его ладонь и дергаясь под ним, словно от удара электрошокера.

– Есть сомнение, сейчас проверим, – буркнул Адаков. – И молись, стерва… – не договорил очередную угрозу. Одним рывком протаранил мою плоть. И тогда я поперхнулась болью. Лицо опалили жгучие слёзы. Я застыла в ужасе, страшась пошевелиться. Это было больно! Он в меня словно раскаленное клеймо воткнул. И даже мысль, что если шевельнусь, меня опять пронзит подобная боль, хотелось сдохнуть на месте.

Но Ада это не остановило. Без осторожности, прорывая плеву еще сильнее, мучительно медленно всаживал член всё глубже. Мне казалось, он разрывал меня изнутри, наполняя собой до упора, и когда я взмолилась в надежде потерять сознание, резко выдохнул в мой лоб, будто тоже был натянут до предела, но от удара в живот содрогнулся.

Неужели всё?

Секунда радости сменилась очередной волной удушающего разочарования. Зря решила, что акт насилия завершён.  НЕТ! Андрей взрыкнул утробно и качнулся: на выход и обратно.

Я опять взвыла, кусая его, чтобы проглотить боль.

Он был такой большой, такой твёрдый и так глубоко, что я уже давилась слезами. Но с каждым новым яростным толчком Ада, сжимала зубы всё сильнее, проклиная насильника и мечтая ему когда-нибудь жестоко отомстить!

А он в кураж вошел. Ускорился. Скольжение его плоти во мне хоть больше и не причиняло жуткой боли как вначале, но всё равно казалось каким-то злобным вторжением в мою зону комфорта! Особенно когда вонзался до упора.

Полуобнаженное, уже в поту тело Ада билось о моё.

Каждый рывок завершался смачным шлепком, выбивая из меня жалостные всхлипы, но рождая в насильнике довольное рычание.

Ад зверел! С каждым вколачиванием, грубел и его рык.

Свободной рукой Андрей яростно тискал мою измученную ляжку, пальцами вонзаясь в ягодицу, будто нарочно желал оставить на мне как можно больше своих отпечатков. Грубо направлял меня к себе, пока не вдолбился так глубоко, что я замычала от ослепляющей боли. Но мне на счастье, содрогнулся, бархатно шипя в висок. Так и застыл на несколько минут. Сопел жадно, ускоренно, пока не скатился набок с тихо рыдающей меня.

– Хватит ныть, – встал с постели не с первой попытки. Плохо владея пальцами, натянул штаны. Взглядом скользнул по моему телу, а когда красноречиво уставился между ног, я их сомкнула в защитном жесте и зарыдала сильнее, чувствуя как там всё неприятно пульсировало.

– Больно только раз, ну может два… – вторгся в поток бессвязных мыслей ненавистный голос Ада. – Так что радуйся, первый уже пережила. Останется только твой зад вскрыть.

От отвращения и мерзости ко всему произошедшему, свернулась калачиком и завыла в подушку.

– Ты всегда можешь уйти, – бросил напоследок Ад. – Но всё твоё будет моим.

Бориска

Он ушёл, пьяно покачиваясь и что-то бурча под нос. Я даже не услышала хлопка двери – позорно рыдала и уже не от боли, а от мерзости, которую ощущала после произошедшего.

Это всё грязно, пошло, неправильно!

Зверь! Тиран! Деспот! Насильник.

И только слёзы чуть обсохли, опомнилась. Быстро закрыла дверь на защелку, пережила ледяной душ, чтобы перезапустить организм, потом немного отогрелась под тёплым, и когда успокоилась окончательно, опять легла.

Завтра я с ним поговорю!

Уж завтра выскажу Аду всё, что думаю!

Заставлю ко мне относиться по-другому!

Потребую!

Иначе подам на него в суд! За жестокое обращение! Сбегу, пусть снимут, что у меня от его насилия на теле синяки! Пусть проверят, как он у меня внутри порвал. А то, что порвал точно. До сих пор в промежности неприятное чувство. И запрещу ко мне приближаться, пока не оклемаюсь! А не оклемаюсь я ещё очень-очень долго!

А ещё в контракте бы пару пунктов добавить: о критических днях, просто отдыхе, ну и запрете АДУ ругаться матом! Тем более в мою сторону!

С этими мыслями и уснула, а проснулась от стука в дверь.

– Бориска! – без злобы, но наставительно требовал отозваться Ад.

– Пошёл прочь! – бросила сонно, обнимая подушку.

– Ты же понимаешь, что я её могу выбить. Но тогда ущерб ляжет на твой долг.

– Ты очень порядочен напоминать о долгах, – съязвила, не двинувшись с места.

– Да, это то, что особенно греет душу, – парировал Ад. Повисла тишина. Правда, всего на несколько секунд. – Открывай, я тебя не трону, – ударил чуть сильнее.

Не собиралась сдаваться, не верила ему в этом опросе:

– А где гарантия?

– Ты рождаешь во мне зверя, Бориска. Это плохо, потому что потом рыдаешь, что я повёл себя грубее, чем ты напрашивалась, – разжевывая странную особенность своего поведения, бессовестно переложив вину на меня.

– Что? – опешила от его вопиюще наглого заявления. Даже оторвала лицо от подушки и проморгалась. – Это когда я напрашивалась? У нотариуса? Или когда мирно спала в комнате? Или когда орала, что я девственница? – бросила гневное, не думая открывать дверь.

– Спровоцировала… и плохо, если ты даже не понимаешь, когда в тебе превалирует порочная часть, вынуждая меня терять голову!

– Ты болен! – единственное, что нашла для ответа.

– Открой! – явно терял терпение Адаков. – Нужно поговорить!

– Говори через дверь! – брякнула я, скрежетнув зубами. Уже чего-чего, а упираться я умела как никто!

– Я вообще-то тебе слово дал, – просто обронил Ад, явно опешив от моего заявления.

– Пфф, – я даже фыркнула возмущенно. И пыхтела ровно до момента грохота двери. Это было пугающе громко, и когда деревянная створка с треском шмякнулась о стену, в этом звуке я ещё и приговор для себя услышала.

Аж села на постели уже лицом к дикому, лютому зверю.

– Никогда. Не. Смей. От. Меня. Запираться, – процедил Ад, гневно сопя в дверном проеме. В смоляном костюме, белоснежной рубашке, галстуке и начищенных ботинках. С двумя моими сумками  руках. – Я не шучу! – С каждым его точеным шагом, я вздрагивала и забивалась всё глубже к изголовью, еще и одеяло на себя натягивая.

Адаков остановился у дальнего от меня бока постели. То ли специально, чтобы показать – набрасываться не собирался. То ли, чтобы реально не метнуться ко мне и не учинить расправу.