Седьмое знамение

А на крыше царила полнейшая тишина, только ветер дул в уши.

Осипов покинул свое укрытие, подбежал к парапету и глянул во двор. И негромко ругнулся – там прибыли уже милиция, врачи и целых две пожарных машины, и занимались своими делами.

Еще чуть-чуть – и Игорь стащил бы Сеню с парапета.

Осипов повернулся к Игорю. Тот замер, как соляной столб, на половине подготовки к прыжку, с полусогнутыми коленями, с протянутыми руками, всем своим существом устремившись вперед, за Сеней, и взгляд его широко раскрытых глаз тоже замер – на той точке, где минуту назад находился Сеня.

О Господи, его нет.

Господи, неужели его действительно уже нет?

Дверь снова дала о себе знать – это забирались на крышу работники милиции. Осипова они знали лично и приветливо с ним поздоровались, а вот фигура Игоря их озадачила. «Наш с погибшим друг, – шепотом пояснил Осипов. – Он пытался убедить его сойти с парапета. Не успел. Но, ребята, это было ужасно. Давайте уведем его отсюда».

Игорь не сопротивлялся, когда его уводили с крыши, но каждую секунду оглядывался туда, где стоял Сеня, и сам был бледный и холодный, как труп.

Немного о любви

Когда Борис Новиков привел Фаину к себе в гости, то есть домой к Тимофеевым, о ней была наслышана уже вся улица. Борис был увлечен как никогда. Имя девушки он повторял даже наедине с самим собой. Ее образ преследовал его везде. Он видел девушку во сне – а до встречи с ней он вовсе не видел снов. Мысленно он разговаривал с ней в ее отсутствие и забросил свой «Город мертвецов», который до того семимильными шагами продвигался вперед.

Было одно «но» в этом радужном состоянии – теперь Борис не снимал маску и в полном одиночестве. Он осознавал свою влюбленность, но яростно этому сопротивлялся и уверял себя, что ничего подобного не происходит, а то, что он испытывает к Фаине – не более чем придуманный им с самого начала спортивный азарт и привлекательность борьбы. Ему было стыдно признаться в любви, так как он считал любовь непростительной слабостью, недостойной мужчины. Но, разумеется, при Фаине он в эти подробности не вдавался. Со стороны их отношения напоминали хождение борцов по кругу в ожидании нападения и с подготовкой собственной атаки, и оба пристально следили друг за другом. А на самом деле Фаина просто смирилась с присутствием в своей жизни Бориса и надеялась своим равнодушием его разочаровать очень скоро, избавиться от него и вернуться на круги своя. А уж он лез из кожи вон, обхаживая ее. Но не забывал и об осторожности, прежде всего не подходил к ней слишком близко и, тем более, не прикасался к ней и пальцем, чтобы не вылететь с треском в самом начале матча.

В гости к Тимофеевым – громко сказано. Они встретились возле школы в субботу, в короткий день, так как в этот вечер Петр Николаевич хотел отметить какую-то годовщину, и день Фаины был расписан по пунктам, и в каждый из пунктиков напросился Борис. Пункт А: сходить в магазин за продуктами. Пункт Б: приготовить обед на большое количество человек, поскольку Петр Николаевич пригласил на ужин несколько знакомых и друзей. Пункт В: Фаина и Борис тоже приглашены, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому Борис сразу после лекций помчался к Фаининой школе, пока она не ушла, и забежал домой – оставить книги и сопровождать далее Фаину, не отвлекаясь на окружающих.

Тимофеевы, кроме Эдгара, были дома. Они официально раскланялись. Марианна широко улыбнулась, увидев перед собой ангельское воплощение, а Виктор Егорович восхищенно и мечтательно распахнул глаза… Сама Фаина, смущаясь таким теплым приемом и краснея, протягивала им свою маленькую ручку для приветствия. Виктор Егорович не удержался и как-то по-светски поцеловал эту ручку, точно как королеве. Тут Борис поневоле возгордился своей избранницей, сумевшей понравиться Тимофеевым, особенно Виктору Егоровичу, – сразу заметно… Это была гордость богача, ухитрившегося где-то достать невиданной красоты жемчужину.

– Подожди минутку, я быстро, – попросил он и поскакал по лестнице наверх, в свою комнату, переодеться и оставить учебники и тетрадки.

А Марианна предложила Фаине:

– Посиди, пожалуйста. Если хочешь, я поставлю чайник.

– Ой, нет, не надо, извините, – спохватилась Фаина. – У нас и так много дел, я боюсь не успеть.

Помолчала и добавила:

– Лучше бы Борис не шел со мной. Мне помешает, да и самому никакой пользы. Я просила его не идти, но он не слушается.

Тимофеевы заулыбались.

– Боря не очень тебе помешает, – произнесла Марианна. – Он, конечно, бывает приставучим, но в общем, он просто прелесть. А что будет отмечать твой папа?

– Годовщину свадьбы. Он отмечает ее каждый год, как если бы мама была жива. Наверное, для него она и правда до сих пор жива.

На лестнице появился Борис. Он так торопился, что чуть не кубарем скатился со второго этажа и предстал перед ними радостно-сияющий:

– Я готов. Пойдем?

Фаина вздохнула:

– Пойдем. До свидания.

Последние слова относились к Тимофеевым. Те наперебой стали звать ее приходить еще, и не на минуточку, как в тот день, а посидеть подольше, поболтать, и Борис, куда ты ее прячешь, почему не приводил ее раньше… Борис в ответ на это сделал большие глаза и увел Фаину, которая от смущения стала розовой, как цветок.

– Они хорошие, – сказала она, когда они вышли из дома. – Никогда бы не подумала, что они станут так радушно меня принимать, потому только, что ты меня привел.

– Ты не права, – горячо возразил Борис. – Они всегда такие. Просто ты не замечаешь тех, кого, по твоему мнению, не стоит замечать. Ты сознательно сузила свой мир до размеров личного мирочка. Это нехорошо, твой папа тоже так считает.

Она промолчала.

Они зашли к Ордынским, чтобы Фаина тоже переоделась и оставила свою школьную сумку. Они застали Петра Николаевича, собравшегося куда-то уходить. На удивленный взгляд дочери он объяснил:

– Из Разовки приходили, там надо кое-что исправить в церкви. Так я должен идти, но к вечеру вернусь, и мы поужинаем. Просто немного позже, чем запланировали.

Фаина огорчилась, а Борис обрадовался: у него будет больше времени побыть наедине с девушкой. Она взяла хозяйственную сумку и деньги. Они вышли из дома вместе, но направились в разные стороны. Петр Николаевич – плотничать в Разовку, Борис с Фаиной – в магазин за продуктами.

В гастрономе было много народу. Фаина попросила:

– Подожди меня здесь, пожалуйста.

– Я пойду с тобой, – заупрямился Борис.

Она пожала плечами, мол, твои дела, поступай как хочешь, а я за последствия не отвечаю. Выяснилось вскоре, что она была права, так как он оказался в пренеприятнейшей ситуации, в которую попадал очень редко. Продовольствием как Новиковых, так и Тимофеевых, снабжали главы семейств, минуя розничную торговлю. Два раза в неделю, в одно и то же время, словно по расписанию, Марианна, и иногда Борис и раньше постоянно Эдгар разгружали служебную машину – блестящую белую «Волгу» восемьдесят восьмого года выпуска. И теперь Борис маялся, чувствуя на себе отчужденные взгляды покупателей и продавцов. Он ощущал себя униженным. Его фигура была неуместна здесь. И похоже, Фаина ничего такого не испытывала, в отличие от него, и вела себя спокойно и кротко. Ее темные ресницы были опущены в пол, пока она стояла в очередях, и такие же темные тонкие брови задумчиво напрягались, пока она выбирала покупки. Нежная кожа была бледная и матовая, лицо светилось – она явно принадлежала не к породе обычных людей, думал Борис, глядя на нее. А она будто забыла, где находится она, и где находится Борис, она будто забыла о его существовании. Они обошли все отделы, купили хлеб, колбасу, рис, сахар, сметану, лук, чай в пакетиках, баночку зеленого горошка, яиц десяток и банку сардин в масле. По мнению Фаины, этого должно было хватить для обеда, а на десерт она долго смотрела на развесное сладкое печенье, но со вздохом вынуждена была признать, что на такую роскошь денег у нее нет. Гостям придется предложить, как и хозяевам, хлеб с маслом и вареньем. Борис почувствовал себя круглым идиотом – он не привык отказывать себе в чем бы то ни было, особенно из-за нехватки денег. Но он не успел отреагировать на этот факт, так как ему была вручена одна из двух сумок, и они заспешили к выходу. Точнее, заспешила Фаина, а Борис только старался двигаться в ее темпе. Произошел еще один забавный эпизод, когда Борис уже навострился на ликеро-водочный отдел гастронома, а Фаина прошла мимо, даже не глянув на стройные ряды бутылок со спиртным, чем удивила своего спутника и озадачила: неужели они будут праздновать вовсе без алкоголя? Разве так можно? Что же это будут за празднование такое? Но факт остается фактом. Спиртное не существовало для Фаины, оно не удостаивалось ее внимания как мерзость, гадость и грех непрощенный. Но она с действием спиртного пока не сталкивалась лицом к лицу, поэтому не боялась. А Борис чуть не застонал от разочарования. Однако удержался – вовремя заметил ее косой испытующий взгляд Она не забыла новогоднюю вечеринку у Эдгара Тимофеева!