Седьмое знамение

Спокойно, Белояр, без нервов. Что за возбуждение такое неестественное, смешно смотреть, как пацан, раскис, того и гляди – слезы хлынут ручьем. Не парень, а девчонка. И прекрати, в конце концов, перескакивать с одного на другое, обдумывай все по порядку. Поспешишь – людей насмешишь. И ничего не добьешься вдобавок.

Только спокойно.

За Сеней он никогда не следил, но видел в нем изъян уже давно, больше года. Именно тогда, прошлой зимой, с ним стали случаться странные, необъяснимые перепады настроения. При этом не факт, что это связано с сектой – какое-нибудь поганое курево он мог достать и сам, дурень. Общение его с Плескачом обнаружилось позже – прошлым летом. Подрабатывая в прокуратуре, Игорь очень удивился, увидев их вместе. И опять же не факт, что и это связано с сектой. Плескач и секта – звучит неубедительно, хотя… кто знает…

Непреложным является пока только один факт: само наличие секты. Сеня зависит от нее и потащил за собой Эдика. Одному погибать, видите ли, скучно. Или страшно. Итак, в городе существует некая организация, видимо, легально, либо под прикрытием, а скорее всего – тайно, раз Сеня до сиз пор никому ничего не разболтал, и раз о ней никто ничего не слышал. Тимофеев не смог ее раскусить, следовательно, прикрытие достаточно мощное.

Господи, за что отцу Александру такое наказание.

Легко сказать – найди Сеню. А где его искать-то? И вообще, если он сейчас убежден в том, что участвовал вместе с Плескачом в избиении, то прячется от всех, и это естественно, любой бы на его месте спрятался. Шансов меньше, чем в поисках иголки в стоге сена.

Стоп.

Осипов может помочь. Это и его касается, он намного ближе знает Сеню, его мать и сестру, и подскажет, куда двигаться дальше. Другой вопрос, захочет ли он это делать после утренней сцены в палате отца Александра.

Ух! Мысли Игоря мгновенно устремились в заданном направлении. Как Осипов набросился на едва живого, почти бездыханного священника – как злобный волк на ягненка! А отец Александр вдруг ожил от такого давления, как будто нуждался не в уходе и заботе, а в таком вот нападении. Какая прелесть – а ведь они, пожалуй, тоже со временем подружатся… Есть в них что-то общее.

Осипов поможет.

Остановившись на этом решении, он несколько успокоился, не делал скоропалительных выводов, а только тщательно отыскивал в памяти воспоминания, пусть даже мелкие, но которые прольют свет на происходящее.

Осипов был дома один и спал, поэтому открыл дверь с недовольным ворчанием, а увидев Игоря, и вовсе чуть было не захлопнул дверь у него перед носом.

– Эй! – возмутился тот. – Ты что, с ума сошел?

– Не трогай меня, – предупредил Осипов. – Я сегодня бешеный, как собака. А чего ты хочешь – я не спал всю ночь, и поп твой довел меня до белого шипения.

– Ты меня напугал, а не его, – ответил Игорь, раздеваясь и вешая куртку на крючок. – А где Натка?

Осипов с продолжением своего ворчания прошаркал шлепанцами на кухню, ставить чайник и заваривать кофе.

– Где, где… В нашем домике, в Сормове. Наводит глянец, скоро уже переедем. Недели через две, наверное. Скорее бы.

Тут он слегка оттаял и улыбнулся. Игорь воспользовался этим и прочно утвердился на табуретке, поставил локти на стол и положил подбородок на сдвинутые кулаки. Осипов сел напротив и устало попросил:

– Если ты пришел разбираться насчет инцидента в больнице… Не старайся, не выйдет. Может быть, отец Александр и является для кого-то образцом добродетели, но для меня, извини, его так называемое «непротивление злу» – всего лишь предлог, чтобы не нести никакой ответственности за дальнейшую судьбу мерзавцев. Чистоплюй.

– Не возражаю, друг мой, – тут же уступил Игорь. – Ты человек прямой, в этом твое достоинство, одно из многих. Он это почувствовал сразу и, кстати, скрывать не стал. Я не об отце Александре пришел говорить с тобой, тем более что ты воспринял его позицию в штыки, а мне так, если честно, все равно. Осипов, мне нужна твоя помощь. У меня вдруг возникли проблемы, от которых я не могу отвертеться.

Осипов посерьезнел:

– Твой отец?..

Игорь замер на несколько мгновений, потом с усилием покачал головой:

– Нет, это не отец. Осипов, ты не поверишь. Это Сеня Шевченко.

Осипов вздохнул и сделал две чашки черного кофе.

– Игорь, ради Бога. Неужели ты меня разбудил из-за такой ерунды? Сеня Шевченко – это сплошная ходячая проблема с самого своего рождения. Не утомляй меня. Голова раскалывается, таблетку выпить, что ли?

– Осипов, – грустно произнес Игорь. – Какой ты черствый. Стал бы я тревожить тебя после таких событий по всяким пустякам? Пожалуйста, сядь и постарайся выслушать меня до конца. Все очень серьезно. Серьезно как никогда.

Ставя на стол чашки с кофе и вазочки с сахаром, печеньем и конфетами, Осипов испытующе смотрел на Игоря и изгонял из головы остатки сонливости. Похоже, дело действительно требовало вмешательства – Игорь не паникер.

– Я давно заметил, – начал Игорь, – что у Сени не все в порядке. Не вообще в жизни, а… в психике. Он стал странный. Знаешь, это было похоже на наркозависимость.

– Возможно, – согласился Осипов. – Я тоже как-то подумал об этом. Но Сене разве скажешь? Чуть дотронься до него – и он, как улитка, залезает в свою раковину и притворяется мертвым, пока не оставишь его в покое. Но Игорь, если бы он что-нибудь натворил, я бы первый узнал об этом, ведь, кроме меня, помогать ему никто не станет. Не Плескач же!

Игорь скривился:

– Не тот случай. Кстати, ты его сегодня не видел?

Осипов хорошенько вспомнил, потом ответил:

– Кажется, нет. Но даже попадись он мне под ноги, я бы не обратил на него внимания, так как хотел поскорее лечь и уснуть. Так что с ним случилось?

– Не знаю, оставил ли он нам шанс его спасти, – сказал Игорь. – Матушка Мария ходила сегодня домой, принести чистое белье и еду. Наткнулась на Сеню, который лежал на полу возле их двери, и когда увидел хозяйку, закричал: «Я не убивал его!» и убежал со всех ног.

Осипов нахмурился:

– Не гони. Я прекрасно помню вчерашнее избиение. Его там не было.

– Не было, – подтвердил Игорь. – И отец Александр убежден в этом. Но, Осипов, получается, что он сам не помнит, где он был в это время.

Осипов долго молчал, переваривая это сообщение, и сильно хмурился. Оба забыли о кофе. Если бы тревогу поднял не Игорь, Осипов, наверное, и не поверил бы. А Игорю Осипов верил.

– Матушка Мария не ошибается? – мрачно уточнил он.

– Нет. Потому-то отец Александр и позвал меня так срочно – чтобы я нашел Сеню и объяснил ему, что еще не поздно все изменить. До сих пор я излагал только факты. А теперь мои предположения, в которых я не сомневаюсь, и прошу тебя не расспрашивать меня о подробностях прямо сейчас, иначе я собьюсь с курса или запутаюсь. Сначала я попробую обрисовать картину в общих чертах, а потом уже перейдем к деталям. Ладно?

– Ты абсолютно уверен в своих предположениях?

– Да.

– Тогда начинай.

Игорь сделал паузу для упорядочения материала и распределения его по пунктам. И хлебнул из чашки кофе.

– Итак, Осипов. В городе есть какая-то организация, занимающаяся промывкой мозгов, из тех, которые мы обычно называем сектами. Туда ходят и Сеня, и Эдик Тимофеев. Насчет Плескача не знаю, но думаю, что да, так как однажды в разговоре Сеня сделал намек и не успел его замазать, из этого намека следовало, что деятельность Плескача правомочна. Он даже назвал их… каким-то словом… Не помню, каким, но я сразу вспомнил фашистов. К этой организации невозможно подкопаться или взять силой, иначе Тимофеев, вытаскивая Эдика, стер бы ее с лица земли. Нападение Плескача на отца Александра может быть либо случайностью, либо запланированным действием, это для меня в данный момент неважно. Каким образом Сеня узнал о нападении, я объяснить не могу, но это легко выяснить, как выражался Шерлок Холмс, дедуктивным методом. Мне просто не хочется сейчас отвлекаться в сторону. Факт тот, что Сеня знает о нападении и думает, что отец Александр мертв и что он, Сеня, участвовал в этом, хотя это неправда. Надо найти его и сказать ему, что это неправда и пора бросить Плескача и прочие гадости и жить нормальной жизнью, смотреть людям прямо в лицо и не убегать от действительности! А если он не захочет или станет, как всегда, увиливать, то схватить его за шкирку и запереть в каком-нибудь реабилитационном центре, чтобы он родился заново.