Страница 11 из 100
***
Надька первой заметила чужую машину, въехавшую к ним во двор.
- Дядя Витя, а вы ворота не заперли, а к нам кто-то заехал! – сказала она.
- Чего? – промычал сильно подвыпивший дядька.
Он встал, накинул куртку, и в трусах и в куртке вышел во двор.
- Эй! Вы кто такие?! Чего нарушаете? Это частная территория.
- Здравствуйте. Я ищу Нурхаят Налимову.
- Это племяшка моя, брата покойного пигалица. Вон она. А вам чего?
- Она мне внучатая племянница. Я могу повидаться с девочкой?
- Нет. Откуда я знаю, может вы брешете.
- Я сестра её бабушки, Сафии. Я госпожа Альфия.
- Да мне пофиг. Дом мне по закону достался. Бабка не возражала, что девчонку я буду воспитывать. И Маринка моя к ней как к родной. Надькой назвали.
- Это хорошо. Но могу я поговорить с девочкой? Я знала её маму и…
- Вы знали мою маму? – выскочила вперёд Надька.
- Да, дорогая. Подойди.
- Тогда это, я в дом зайду, штаны, блин, Маринка куда-то сунула. А вы чтоб со двора ни ногой! Слышь! Я тута, гляжу за вами.
Он ушёл в дом, а женщина с девочкой огляделись и присели на скамейку.
- Так вы знали мою маму? – спросила Надька.
Госпожа Альфия вгляделась в милое открытое лицо с чёрными блестящими глазами в обрамлении взлохмаченных русых волос, торчащих из коротеньких косичек. Этот блеск в глазах всё ей рассказал о ребёнке как о личности.
- Да. Правда, видела, когда она была, как ты. А потом мы переписывались.
- Как это?
- Меня зовут госпожа Альфия. Я сестра твоей бабушки Сафии. Твоя мама Сагдия – моя племянница. Когда она родилась, я её нянчила. Потом я уехала в другую страну, а когда твоя мама стала взрослой девушкой, мы стали с ней переписываться по электронной почте. Я даже присылала ей свои книги.
- А! Книжки на французском языке, только без картинок! У мамы их целая полка. Была, - и Надька покосилась в сторону вновь вышедшего во двор дядьки, - а вот он всё пожег – и без спроса!
- А чего? Ересь какая-то, нифига не понятно. Холодно было, вот и пожёг в печке, - проворчал дядька.
- Это мамины книжки были! Она французский язык в школе вела!
- Цыц! Пигалица! Сопли не высохли со взрослыми огрызаться!
- Как ты живёшь, солнышко? – обратилась женщина к девочке.
- Да нормально мы живём! Вам чего надо? – вмешался дядька.
- Э, я просто вернулась на родину. Вот, хотела повидать племянницу, а она…
- На этот дом даже рот не разевайте. Надька, иди в хату!
- Не пойду! Это моя тётя!
- То тётя, а я дядя. Сказано – иди в дом! Мари-инк! Забери детей!
Во двор вышла высокая худая женщина в застиранном платье и увела в дом Гошку и Надьку. Надька упиралась и вырывалась.
- Тётя Альфия! Мне тут плохо! Я к маме хочу! Я хочу к маме!
- Послушайте, я просто хотела поговорить с ребёнком.
- Поговорили и растревожили только. Еле как похороны пережили, а тут вы с соплями опять. Валите отсюда!
В окне появилась Надька и заколотила в стекло. Они обернулись на звук.
- Но я могла бы чем-то помочь девочке…
- А ей ничё не надо! У нас и к школе всё куплено! Комиссия была! Валите!
- Полегче. А то нарвёшься, - коротко и резко сказал Костик и распахнул дверцу перед романисткой, - садитесь.
- Чего? Не, ну ты глянь! Он мне ещё и угрожает!
- Поедем, госпожа Альфия.
Костик вырулил со двора, и за ними сразу же закрыли ворота…
***
- Ты был прав, - отбивая дробь зубами, заметила госпожа Альфия, - не все те алкоголики, кто пьют. Плесни-ка ещё.
Костик молча налил им ещё по бокалу каберне.
- Может, лучше по коньячку? Хоть согреемся.
- А давай. Давай по коньячку. А дров всё равно подкинь.
- Да какие дрова, - махнул рукой Костик, - здесь на газе всё, бак еле тянет, а холодно от дождя и сырости.
- Отвратительный дом в отвратительном городе! Завтра же прочь отсюда!
- Согласен. Редисочку?
- Давай. И лепёшку. Ты к маме-то когда?
- Я позвонил, сказал, что работу нашёл. Как устроюсь – заеду. В смысле, как вас устрою, так маму навещу.
- Хорошая мама?
- Золото. Одна меня вырастила. Батя у меня рано погиб, так она всё сама.
- А мою родню видел?
- Видел. За что сестра с вами так?