Пределы (ЛП)

— Вне зависимости от того, умный он или нет, мы должны обучить его и позволить жить в общине с благословением Матушек. Будем надеяться, что он научится отличать хорошее от плохого и сможет стать примерным мальчиком.

— Разве мы можем наказывать мальчишку до того, как его благословит Матушка? — спросил Хелем. — Ведь он согрешил, ещё не получив благословения….

— Богохульство — это его единственный грех? — спросил Гайдеон. — Обычно за это полагается дополнительная работа, если мальчишки ещё не были благословлены или не сделали свой Выбор.

Титус нахмурился.

— С одной стороны, он не сделал ничего такого, чего бы ни делали другие новенькие мальчишки: драться и пинаться во время охоты вполне нормально. Даже травмы, полученные кадетом Микой, в данном случае оправданы. Да и раны, нанесённые капитану Гаррику до того, как Тарина поймали, тоже понятны, и они сами с этим разберутся. Однако Тарин дерзит и отказывается выполнять простейшие приказы, которые необходимы в первую очередь для его же блага. К тому же он постоянно провоцирует людей. Издевается над Микой и новым мальчиком Кори. И да, обычно за это полагаются дополнительные штрафные очки, но если к этому прибавить богохульство…

Тарин занервничал. Три суровых мужчины строго посмотрели на него.

Затем Титус прокашлялся.

— Думаю, что наш долг перед Тарином и общиной наказать его, чтобы в будущем он перестал доставлять нам проблемы и очистился от грехов перед благословением Матушек. Обычно мальчики понимают, что их «Леди» и есть наша Матушка, но Тарин не в состоянии провести аналогию.

— Леди тоже ненастоящая! — вырвалось у Тарина.

Хелем застонал.

— Помолчи уже. Ты только хуже себе делаешь.

— И, — неумолимо продолжил Титус, — надо будет пересмотреть график обучения Тарина в соответствии с его вывертами. Учитывая, что он в отличной физической форме, пусть приступит к общественной работе чуть раньше. А пока может направить излишки своей энергии на занятия физкультурой.

Гайдеон кивнул.

— Здоровым животным нужно упражняться, иначе они становятся беспокойными.

— Учитывая, что Тарина уже выбрал Гаррик, предлагаю отступить от правил и начать его личную подготовку с офицером немного раньше. Тарину необходимо выплеснуть свою сексуальную энергию, иначе с ним хлопот не оберёшься.

— Чёрт! — взвыл Тарин. — Не хочу клювоноса!

— По какой-то, только ему ведомой причине капитан Гаррик хочет тебя, мальчишка. Решать ему, а не тебе. — Титус покачал головой. — Лично я думаю, что капитан перегрелся на солнце, когда выбирал тебя. До Выбора Тарин будет проходить вечернее обучение со своим офицером. Поставьте Гаррика в известность, что отныне он несёт личную ответственность за Тарина и может использовать его как обычного общего мальчика, который ещё не сделал свой Выбор.

— Помолчи, Тарин, — упреждающе отрезал Гайдеон. — Мы знаем, что ты не хочешь. Твои желания сейчас никого не волнуют.

— Я отведу его к столбу наказаний, — сказал Хелем, вставая.

— Не к публичному столбу, — уточнил Титус. — К тому, что находится в комнате отдыха офицеров. Тарин ещё не сделал свой Выбор, поэтому его нельзя наказывать прилюдно. К тому же я не хочу, чтобы новенькие волновались перед благословением Матушек. Уверен, нам ещё представится возможность воспитать мальчишек на примере Тарина.

Тарин попятился от подходящего к нему Хелема, но глупые носки зацепились за ковёр и он пошатнулся. Хелем что-то пробурчал и, подхватив Тарина на руки, закинул его на плечо. Тарин замолотил ногами по широкой спине Хелема, но тот даже не вздрогнул.

Вися вниз головой и трясясь на плече Хелема, Тарин заметил сдержанную улыбку Титуса и испугался.

Комната отдыха офицеров оказалась просторным залом с мягкими креслами и странными зелёными столами. Хелем уложил Тарина на один из них, и гладкая, но слегка шероховатая зелёная поверхность соприкоснулась с его задницей. Тарин боялся шевельнуться, глядя на холодное выражение лица Титуса.

— Нам нужны свидетели? — спросил Гайдеон. — Парни из ночной смены скоро закончат ужинать и смогут насладиться зрелищем.

— Почему бы нет? — сказал Титус. — Они ведь пропустят знакомство с мальчишками сегодня вечером, а потому пусть повеселятся. Позови их, пока Хелем будет привязывать Тарина. А я подумаю, как строго наказать дважды пойманного.

Тарин лежал тихо-тихо. Ему было некуда бежать. Он понимал, что «опоссум» навряд ли сработает, а если он будет сопротивляться, то сделает только хуже. Тарин решил притвориться «мёртвым» и тяжёлым, но Хелем этого даже не заметил. Он снял с Тарина футболку, связал его запястья, поднял с зелёного стола и подвесил на высоченный столб посреди комнаты.

— Мальчишки, которые уже сделали свой Выбор, но провинились и были приговорены к публичному наказанию на столбе, должны открывать рот для всего, — тихо сказал Титус. — Так что, Тарин, считай, тебе повезло, что это случилось до Дня Выбора. После наказания тебя могли бы оставить на улице на морозе или под дождём, и любой старший офицер или кадет смог бы трахнуть тебя в рот или помочиться на тебя.

Тарин заёрзал, когда Хелем подтянул его руки выше.

— Ах да. Слово «трахнуть» тебе ещё не знакомо… Они смогли бы оставить свой дар у тебя во рту или использовать тебя как уборную.

Тарин подавился воздухом. Он терпеть не мог мужскую уборную.

— Именно, — сказал Титус и погладил Тарина по щеке. — Ты ведь не хочешь этого? Но так мы наказываем тех, кто богохульствует или на кого не действуют другие дисциплинарные меры.

Тарин висел смирно, боясь шевельнуться, даже несмотря на то, что Хелем подвесил его слишком высоко и рукам было больно.

— Так вот, Тарин. Сегодня ты будешь наказан. Если раскаешься, то вернёшься к своим товарищам и успеешь на благословение Матушек.

— А что, если не раскаюсь? — прошептал Тарин. У него пересохло во рту. Он больше не хотел злить Титуса, но ведь Леди и Матушки были ненастоящими… И он правда не понимал, в чём провинился.

Хелем зашипел, а Титус вновь погладил Тарина по щеке.

— Я знаю, что это был искренний вопрос, а не наглое замечание, Хелем. Тарин хочет угодить мне, но он запутался. Тарин, когда ты очистишься от греха, мы с тобой поговорим о Матушках.

Громыхнула открывающаяся дверь, и в комнату ввалилась толпа толкающихся мужчин, отпускающих насмешки и пожирающих взглядами голого Тарина.

— Ночная смена! — крикнул Хелем. — Внимание. Это дважды пойманный Тарин. Он богохульствовал и теперь будет наказан. Он ещё не был благословлён, поэтому мы проявили к нему снисхождение. Его просто выпорят.

Волна разочарования пробежала по толпе, и Тарин поёжился, когда услышал чьи-то слова о том, чтобы засунуть член в его маленький грязный… и заставить засранца, отказавшегося от Матушки… и…

— Хватит! — тихо сказал Титус, и все замолчали. — Тарин невежественный, не благословлённый и ещё не раскаявшийся мальчик. Сегодня мы его просветим, благословим и очистим от греха. Когда вы встретите его в следующий раз, то будете относиться к нему, как к любому новому мальчику. Вы свидетели его очищения.

Мужчины недовольно загалдели, но послушно уселись на стулья и успокоились.

Вернулся Гайдеон, неся в руках коробку.

— Я принёс свои принадлежности и осмотрю его после наказания.

Сила воли покинула Тарина, и его ноги пустились в сумасшедшую «гонку». Сильной рукой Хелем поймал Тарина за бедро, не давая ему вертеться или взобраться на столб.

— Стой смирно, Тарин. Если будешь крутиться, то удары заденут за живот. Или за что-то более нежное.

Для примера Хелем ущипнул Тарина за яйца и отошёл.

Хуже этого уже быть ничего не может! Это даже страшнее, чем думать, что ты провалился под лёд, или наступил в затягивающую землю, или упал с дуба, или…

— Ай-ай-ай! — взревел Тарин. Он обернулся, да так и повис, испепеляя Титуса взглядом. — Больно!

Мужчины заржали, Гайдеон пожал плечами, Хелем улыбнулся, а Титус… Титус ждал, когда Тарин повернётся, чтобы «одарить» его новым ударом.