Страница 14 из 15
Кирилл поднялся из кресла, походил туда-сюда, пытаясь отогнать от себя тревожные мысли. Спокойно. Просто нужно хорошенько подумать, выстроить по порядку, взвесить как следует. Спокойно…
Он шагает от окна до двери пытаясь сконцентрироваться. Он вспоминает и взвешивает, скользя невидящим взором по серым шероховатым стенам башни. Штрих за штрихом в голове проявляется картина прошлого и настоящего, и вместе с тем крепнет чувство, будто он являет собой дилогию, первую часть которой кто-то нечаянно куда-то сунул и забыл куда именно. Сколько вопросов! Правда, теперь ему известно, где можно получить ответы.
А сейчас он продолжает вспоминать и взвешивать…
С тех пор, как они оказались в Дивион прошло около пяти месяцев. Хотя кажется, будто вот только вчера Кирилл Спицын сидел на четвертом этаже в скворечнике, называемом квартирой, со стоимостью несоизмеримой с качеством, корчась от головной боли, придавленный тоннами информационного шлака. В мире, в котором взращивается и удобряется бескультурье, ложь, алчность, противоречия, недоверие… одним словом бесовщина. В мире, превратившемся в трансконтинентальную барахолку, где можно купить и продать все что угодно.
Здесь все не так. Во всяком случае пока. Здесь люди не хотят мириться с несправедливостью! Они знают, как должно, они готовы приложить усилие и пойти до конца, понимая, что за это придется дорого заплатить. И у них получится! Я уверен в этом.
Интересно, увижу я когда-нибудь все эти компьютеры, машины и дешевую бутафорию, злые лица и узкие лбы, тонкие шеи и замыленные глаза? Наверное, нет. И, слава богу! Я все еще не чувствую себя дома. Зато чувствую, что иду домой.
Жаль только, что не успел проститься с теми, кого привык считать родными. Не успел поговорить напоследок, не успел попрощаться…
Ничего не успел!
Наверное, так чувствуют себя те, кто умер. Досада и осознание того, что уже ничего нельзя сделать. А что можно сделать? Вы там, я здесь. Отныне и навсегда…
А может там, на трассе мы… Может произошла авария? Может действительно происходит так после смерти? Просто начинаешь жить где-то еще?
Вряд ли. Просто кончился срок действия этого… хренеора. И вот мы здесь. И делайте теперь что хотите.
Надо же, такая безумная череда! И в ней я. И Ярослав. И мало кругом разных чудес и чудиков, магов, духов, чудовищ, так еще и…
…Кирилл так и не увидел Багрон снаружи. Когда Зорг вернулся за ними в альтирский трактир, они вышли из комнаты, полагая, что идут в обеденный зал, а оказались в холле Багрон. Об этом Кирилл узнал чуть позже, а пока что стоял, озираясь в недоумении. Впрочем, недоумение быстро сменилось любопытством. А потом Кирилл едва не свихнулся!
Они сидели в столовой, завтракали, когда Зорг привел двух девушек. Одна изящная, хрупкая с темными вьющимися кудрями и большими светло карими глазами. Другая статная, высокая, спортивная, гордая. Глаза зеленее зеленого, словно подсвеченные изнутри ярким чистым светом весеннего солнца.
– Знакомьтесь – это принцесса Фераур Стиона, – сказал Зорг, указывая на белокурую красавицу. Затем перевел взгляд на брюнетку. – А это моя дочь. Ее зовут Дэль.
Его рука протянулась в сторону Кирилла и Ярослава.
– Это принц Глорэр и князь Арт, они родом из Кхоридара.
Девушки расположились за столом против них.
– Ну что ж, настал момент, когда я могу рассказать вам все, что мне известно.
И он рассказал.
Все как есть.
И как было.
А потом Кирилл и Кристина оказались наедине. Кристина говорила, говорила, не умолкая, ее распирали эмоции. О том, что стоило ему уехать, она не смогла найти себе места. Хотела позвонить Юле, а та сама вдруг пришла, бледная, чуть живая от страха. Предчувствие чего-то непоправимого терзало ее. А потом что-то произошло, они не поняли, что именно, просто вдруг увидели… Кристина не сразу смогла объяснить, что же именно она увидела. Было очень страшно. Гораздо страшнее, чем в первый раз. Именно такая мысль пришла ей в голову, когда все это началось. И долго не оставляла в покое. Просто мысль, ни к чему не привязанная.
Кристина полистала страницы памяти…
Их затягивало во что-то. Она почувствовала каждую клетку тела, как кровь бежит по организму, как хрустят сосуды и поскрипывают суставы, как клетки шевелятся в яслях. А потом все исчезло. И вместе со всем она сама. Кристина могла только видеть… Пространство? Бесконечность? Фантасмагорию? Движение чего-то куда-то! Видимое и ощутимое. Кристина попыталась позвать подругу, но не услышала даже собственного голоса. Должно быть, и Юля не услышала его.
Потом все изменилось, они долго ходили по лесу, если это можно назвать лесом, уверенные, что сходят с ума. Они не узнавали друг друга. Смотрели по сторонам, не понимая, что это и как называется. Откуда это. Где это. Из земли торчали, не росли, именно торчали карикатурные гротескные подобия деревьев, голые, искореженные, неправильные. А вокруг раскинулся бледный выцветший мир.
Кристина смутно помнит те события – будто давний полузабытый сон. Возможно из-за перенесенного потрясения. А может благодаря Зоргу. Во время рассказа он эти места обошел. Или, скорее, затер. Они сделали переход, так он выразился.
Зорг нашел их. И привел к себе домой. И с тех пор они погрузились в атмосферу заботы. Сначала было холодно. Внутри все было скованно льдом. Постепенно они оттаяли, оживились. Зорг проводил с ними много времени, жалел, развлекал, задавал вопросы и рассказывал сам. Так они узнали, что Кристина дочь Императора Лоона. Юля дочь Зорга. Про Кирилла и Ярослава не обмолвился ни словом.
Зорг сделал все для того, чтобы Кристина и Юля адаптировались как следует. Правда они так и не смогли ничего вспомнить из того, о чем он спрашивал, о чем рассказывал, как ни старались. Имена Дэль и Стиона так и остались чужими. Это его огорчало. И это было заметно.
– Ты знаешь, мне казалось, что я попала в сказку. У меня никогда не было отца, и тут… Мой отец – Император! А у Юли так вообще… Ты представляешь, мы сходили с ума от страха, и тут появляется человек. Я даже поначалу подумала, что он дурачит нас, издевается, только… До сих пор не верится, что человек способен изобразить столько искренней теплоты. Может я наивная? Но я уверена, что права. Столько заботы! Я никогда от матери столько ее не получала. А какой он был счастливый, увидев нас, это что-то…
– Это и сейчас видно.
– Ты бы видел, что с ним творилось тогда! Он прямо уверен был, что Юля – его дочь. Вот дочь и хоть ты тресни! И ко мне он отнесся тепло и искренне. Ты же знаешь, я всегда чувствую такие вещи. Мне кажется, Зорг самый хороший человек на свете. Не считая тебя конечно.
Кристина улыбнулась, сморщив переносицу. На этом лице это выражение оказалось не менее милым. А может и более.
Они замолчали. Надолго. Оба чувствовали себя не так как прежде, что-то поменялось в отношении друг друга. Может просто нужно немного подождать? Привыкнуть?
Кристина сказала, что Кирилл изменился. Не только внешне. И Ярослав изменился. Разговаривают иначе, даже исходящий от них фон абсолютно иной – чужой. Особенно это касается Ярослава. А Кирилл подумал, что Кристина не изменилась, – закрой глаза и вот она собственной персоной. Голос немного другой. Зато он ощутил перемену в собственном отношении к ней. И дело не в Кристине. Исключительно в нем самом. Но он решил не торопиться с выводами. Слишком много факторов.
– Хочешь снова от меня сбежать?
– С чего ты взяла?
– Я чувствую. Ты уже сбежал от меня сюда, а я… я будто бы пришла следом. Именно так мне кажется. И я уверена, что, если бы в тот день ты не уехал, все осталось бы по-прежнему. Мы бы жили, у нас появился ребенок. Может даже со временем ты успокоился…
– Это вряд ли…
– Да, ты прав. Просто я хочу, чтобы так было. Вернее, хотела. Я очень хотела, чтобы мы всю жизнь прожили вместе и умерли в один день. Я любила тебя.