Страница 2 из 21
Николай помнил, что сегодня необходимо было особенно тщательно всё проверить. Ведь впереди выходные, и если в эти дни обнаружатся какие-нибудь "проколы", то с их устранением могут возникнуть проблемы. Время обхода, конечно, затянется, но Мишка, как говорится, "поймёт и простит".
Наконец Николай спустился в подвал. Это мрачноватое, с низкими сводчатыми потолками помещение, которое Николай называл не иначе как "казематы" нужно было тоже осматривать и проверять.
Тот же коридор, что и на верхних этажах, только уже, с овальным потолком и множеством проводов, кабелей, труб и трубочек, тянущихся вдоль одной из стен. Трудно было даже предположить, с чем связано такое их количество и для чего они вообще предназначены.
"Движешься будто по отсекам подводной лодки", – не раз приходило в голову Николаю.
Здание было старинное. Верхняя его часть многократно перестраивалась, а фундамент и этот подвал оставались прежними. На первом этаже в прошлом веке располагались торговые ряды, по большей части рыбные. На этажах кое-где ещё сохранились гипсовые барельефы с изображением морских коньков, налимов, осьминогов и прочих морских обитателей.
В подвале же, в разное время, что только не скрывалось от глаз людских. И производственные мастерские, и склады, и типография, и общежитие и Бог знает, что ещё за столько-то лет.
Продвигаясь к финишной точке своего маршрута и открывая одну дверь за другой (в подвале они почему-то не запирались), Николай лишь бегло осматривал помещения, даже не заходя в них. Однако в самую последнюю комнату нужно было зайти обязательно. Она, хоть и была последней, но требовала особого внимания. Там располагалась кладовая, где хранились запасы стройматериалов и инвентарь для уборки территории. Несмотря на строгий запрет, неразлучная троица, состоявшая из сантехника, электрика и дворника здесь иногда втихаря покуривала. Так что лучше было убедиться, что там всё в порядке. Кстати, эта комната, в отличие от других, всегда была на замке. Важно было, отправляясь на обход, не забыть от неё ключ, чтобы потом не тащиться за ним в дежурку. Николай за все годы работы в охране Комитета ключ от кладовки не забывал ни разу. Он от природы был очень собранным, организованным и даже педантичным человеком. Служба в армии только развила и закрепила в нём эти качества.
Пол в кладовой, в отличие от других помещений подвала, не был выложен плиткой, а оставался деревянным, покрытым очень старым истёртым линолеумом. Про одну сгнившую половицу под этим линолеумом у самого входа в комнату, Николай старался не забывать. Но в этот день, увлечённый какими-то своими мыслями, он о ней всё-таки забыл. Поэтому, широко распахнув дверь и нащупав в темноте выключатель, он щёлкнул им и уверенно шагнул вперёд. Некоторая поспешность в действиях тоже была характерной чертой Павлова.
На этот раз державшаяся на честном слове половица не выдержала, и нога Николая провалилась куда-то в пустоту. Сохранить равновесие и не упасть ему помогло только то, что правой рукой он всё ещё держался за ручку двери. От души выругавшись, Николай осторожно, чтобы не пораниться о край обломившейся доски, вынул ногу. Сначала, наступая на неё осторожно, а потом всё увереннее, он с облегчением убедился, что она цела.
"Всё рано или поздно кончается. И не только хорошее, но и плохое, – с удовлетворением отметил про себя Николай. – Теперь-то уж точно комендант заменит здесь пол".
Для верности он решил усугубить картину происшедшего и, взявшись за сломанную доску, рванул её вверх. Дыра увеличилась в размерах, обнажив цементную основу пола, присыпанную какой – то трухой, опилками и свалявшейся пылью. Было там ещё что-то. Посветив мобильником, Николай увидел небольшого размера свёрток, обёрнутый в клеёнку и крест-накрест перевязанный тонкой бечёвкой.
"Ну вот, повезло, так повезло, – усмехнулся про себя Николай. – Нога цела, да ещё, кажется, клад нашёл".
Он вдруг почувствовал, как досада от случившегося с ним минуту назад быстро сменилась вполне объяснимым азартом. Он достал свёрток, прикидывая его вес. С долей разочарования Николай отметил, что тяжёлым его вряд ли можно было назвать.
"Это явно не золото – брильянты", – вспомнив известный эпизод из, опять-таки, известной комедии, подумал Николай.
В следующее мгновение ожила рация, ещё один непременный атрибут "путешествия" по зданию.
– Николай, ну ты куда запропастился? – Голос Михаила звучал почти жалобно. – Не мешало бы перекусить.
В свои тридцать пять и при росте метр восемьдесят Михаил весил килограммов 150, что было явно выше нормы. Он любил жизнь, а в жизни больше всего любил вкусно поесть. Для него святыми были три вещи: завтрак, обед и ужин. Шутки на этот счёт не приветствовались, поэтому Николай немедленно ответил: "Я уже заканчиваю, сейчас заскочу в раздевалку и лечу наверх".
Он быстро запер дверь кладовой, даже не окинув её взглядом, и направился в другой конец подвала. Здесь, рядом с лестницей, ведущей на верхние этажи, располагалась раздевалка охраны. Зайдя в неё, он открыл свой шкафчик, положил на верхнюю полку найденный свёрток и, не задерживаясь, заспешил на пост. Про свою находку он решил ничего напарнику не говорить. Может, это было не по-товарищески, но ему почему-то показалось более целесообразным, чтобы это событие до поры, до времени оставалось в секрете.
Остаток вечера и часть ночи прошли спокойно. До двух часов Николай пробыл на посту. Удобно устроившись в шикарном кожаном кресле, доставшемся охране по наследству от какого – то начальника, он наблюдал за мониторами и слушал живую музыку, доносившуюся из бара напротив. Иногда музыка заглушалась криками подвыпившей молодёжи, гулявшей в баре и периодически выходившей покурить на улицу. Заведение было не из дешёвых, но народу, и в основном именно молодёжи, всегда было полно. Особенно многолюдно было в пятницу. Заведение это попадало в поле зрения камер наблюдения, и для охранников было некоторым развлечением наблюдать за выходками поддатых юнцов. Николай в таких случаях всегда вспоминал о своей двадцатилетней дочери Юлии. Интересно, чем она живёт, в какой компании, как сейчас принято говорить, тусуется? Они виделись нечасто после развода и разъезда, хотя отношения сохранили вполне нормальные. Просто ритм жизни у них был слишком разным, да и интересы, наверное, тоже.
Однако этой ночью мысли Николая постоянно возвращались к таинственной находке. Кто оставил этот свёрток, что в нём скрыто и каковы будут последствия для Николая, когда завтра утром он принесёт его домой и вскроет?
Возможно, знай Николай о всём, что произойдёт с ним в ближайшие недели, он много раз подумал бы: а не стоит ли бросить это послание из прошлого в какой-нибудь мусорный бак, да ещё подальше от дома? Выбросить и спокойно жить прежней, пусть и в серых тонах, но размеренной жизнью. Но в том-то и дело, что даже в ближайшее будущее заглянуть не всегда получается.
В два часа ночи его сменил Михаил, и Николай отправился на диван в соседнюю комнату. Висевшие прямо над головой электронные часы, щёлкая секундами и минутами, назойливо напоминали о том, что время отдыха тает, а Николай никак не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Изредка впадая в забытьё, проваливаясь в пустоту каких-то разрозненных мыслей, нагромождение образов, воспоминаний и переживаний, он вроде бы отключался, но сознание его продолжало бодрствовать. В голове как – будто вертелась пёстрая карусель из хорошо знакомых и совсем незнакомых лиц, реальных и воображаемых событий прошлого, настоящего и, возможно, будущего. Когда за окном уже начало светать, усталость всё-таки взяла своё и Николай, наконец, уснул.
Он проснулся от того, что Михаил настойчиво тряс его за плечо. После коротких часов сна на неудобном, продавленном диване, настроение всё-таки немного улучшилось.
В течение следующего часа, поочерёдно спускаясь в раздевалку, они привели себя в порядок, переоделись, собрали вещи и были готовы к смене. День был выходной, и, как обычно в такие дни, новая смена приходила пораньше. И на этот раз, не задерживая друг друга, они обменялись обычными в таких случаях напутствиями, пожали сменщикам руки и распрощались. Так что уже в семь часов за спиной Николая и Михаила закрылась тяжёлая дубовая дверь Комитета.