Последняя комната

Несколько минут назад он вышел из родного дома, который за последние годы холостяцкой жизни постепенно стал приютом отшельника и фактически превратился для Николая из уютной квартиры в какой- то гостиничный номер, где только обстановка и отдельные предметы что-то напоминали и о чём-то свидетельствовали. Знакомые с детства стены не были наполнены теплом человеческого общения, радостью быть кому-то полезным, ощущением собственной нужности.

И вот он входит в другой дом, никаким боком к нему не относящийся, но чувствует, как будто возвращается к близким ему людям. К этому охраннику, к серьёзной, молчаливой девушке, к величественной Анне Николаевне.

Приветливо кивнув всё тому же охраннику, Николай быстро поднялся на второй этаж и вошёл в знакомый ему зал. При его появлении сидевшая на своём рабочем месте Анна Николаевна отложила в сторону какую-то толстую книгу и, улыбнувшись, произнесла:

– Наконец-то вы объявились, дорогой Николай. Я уже, грешным делом, подумала, что что-то напутала с днём нашего очередного свидания и зря побеспокоила уважаемого профессора.

Напустив на себя вид нашкодившего первоклассника, Николай начал сбивчиво оправдываться за своё опоздание, на ходу придумывая причины поубедительнее и через слово прося прощения. Наконец он понял, что дальнейшие извинения будут явным перебором и умолк, продолжая смотреть на Анну Николаевну виноватыми глазами. Видимо, эту женщину трудно было провести. В крайнем случае, когда она с улыбкой просто покачала головой, Николай почувствовал некоторое неудобство.

А ещё он почувствовал какое-то движение у себя за спиной и, чуть повернувшись к залу, заметил приближавшегося к "кафедре" пожилого мужчину. Пожилой – это, пожалуй, было слишком мягким определением. По сути, это был маленького росточка худощавый старичок. Седенький, но с невероятно живыми, даже озорными серыми глазами.

"Как у большинства членов императорской семьи", – невольно подумал Николай.

Когда профессор, как называла его Анна Николаевна, подошёл и встал рядом с Николаем, то тот с некоторым удивлением обнаружил, что старичок, хоть и был невысок ростом, имел достаточно спортивную фигуру, держался прямо, расправив плечи и подав грудь вперёд. Особенно приметными были руки мужчины: ухоженные, как после маникюра, они в тоже время демонстрировали скрытую в них силу, даже мощь.

"Или от природы такие, или ему пришлось в жизни серьёзно этими руками поработать", – промелькнуло в голове у Николая.

– Вот, Сергей Иванович, заговорила Анна Николаевна, – позвольте представить Вам этого молодого человека – нашего нового читателя, исследователя, заинтересовавшегося обстоятельствами давних, но известных Вам событий в Екатеринбурге.

"Представление почти торжественное, но туману хозяйка напустила чересчур, – подумал Николай, – хотя, возможно у них тут такая манера общения".

– Зовут его Николай, – продолжала дама, – а отчество, на мой взгляд, может и не иметь существенного значения, учитывая, что он Вам в сыновья годится. Или я не права? – закончила хозяйка зала, взглянув на Николая.

– Нет, нет. Вы абсолютно правы, – закивал головой Николай, – к чему лишние условности и формальности? Они пожали друг другу руки, и Николай смог убедиться, что по поводу физического состояния профессора он не ошибся. Старик был крепок, а рука его тверда.

– Очень приятно, – глуховатым голосом произнёс Сергей Иванович. – Предлагаю присесть где-нибудь в сторонке и пошептаться на интересующую вас тему. Вы не против?

– С удовольствием. Думаю, Вы мне расскажете много интересного, ведь Вы не просто профессор, а историк. Анна Николаевна мне Вас так представляла, – закончив фразу, Николай вдруг подумал, что точно не помнит, действительно ли она говорила о Сергее Ивановиче как об историке. Профессор возражать не стал. Следовательно, Николай не ошибся. Они прошли в самый конец зала и уселись за один из столов, прямо у окна.

– Итак, сразу, чтобы не забыть, а то заговорим друг друга, – произнося эти слова, профессор достал из-под стола коричневый кожаный портфель с золотистого цвета застёжками и извлёк из него книжку в мягкой глянцевой обложке. – Вот, это и есть плод многолетнего расследования следователя Соколова – его книга "Убийство царской семьи". Вы же её хотели заполучить, Николай?

Уточнение это Сергей Иванович сделал, видимо, заметив некоторое удивление в глазах Николая и его явное разочарование от вида скромной книжицы. Действительно, тот ожидал заполучить какой-нибудь толстенный том солидных размеров, а тут – почти брошюра.

– Понимаю ваше удивление. Я не совсем правильно выразился. Конечно, это всего лишь описание хода расследования, различных его этапов, а отнюдь не все материалы следствия. На самом деле, объём накопленных Соколовым документов и изученных зафиксированных фактов огромен. Но вы же не хотите в них утонуть?

– Нет, разумеется, не хочу, – живо согласился с профессором Николай.

– Ну вот. Значит, этой книги для начала вам будет вполне достаточно. Извините, что немного задержал её возвращение. Но вы ведь не в обиде, надеюсь?

Николай уже заметил эту странную манеру Сергея Ивановича: каждое своё высказывание заканчивать вопросом.

– Честно говоря, не думал, что книга эта может кого-нибудь заинтересовать сейчас. Ведь прошёл почти век. Кажется, все уже приняли официальную версию событий лета восемнадцатого года и, вроде бы, интерес к этой теме пропал. Особенно после захоронения останков в Ленинграде… извините, Санкт – Петербурге. Может быть, в прессе появилось что-то новенькое, вскрылись ранее неизвестные факты, обстоятельства? – Опять закончил вопросом Сергей Иванович.

– Да нет, вроде бы. Просто у меня дурная привычка на всё иметь свою собственную точку зрения. А в этом деле, насколько я понимаю, разночтений много и споры всё ещё не утихли. Хотя, как Вы правильно заметили, интерес спал. Вот я и…

– Понимаю, понимаю, – закивал седой головой Сергей Иванович, – сам болен той же болезнью. Когда-то с интересом сам занимался взволновавшей вас темой. Пришёл, кстати сказать, к выводам, несколько отличным от официальных. Но я уже давно простой пенсионер, которому порой совсем нечем заняться. Сейчас историческую науку двигают в основном люди молодые. Их, кажется, переполняет сознание свободы, свободы поиска, свободы суждений. Но большинство из них почему-то "нос держит по ветру" и прекрасно представляет, какое видение нашей, особенно недавней истории, хочет видеть власть. Или я не прав?

– Судя по тому, что я вижу по "ящику", извините, по телевизору, или читаю в прессе, полностью с Вами согласен.

– Вот, вот. Потому-то я зафиксировал то, что "нарыл", извините, наработал по царскому делу на…, как это правильно называется? – электронный носитель, кажется, и спрятал от греха подальше. Прав я, как вы полагаете?

Николай в знак согласия просто кивнул головой. В этот момент он подумал о том, что с "подколками" у Сергея Ивановича всё в порядке, ведь его "нарыл" было явным ответом на Николаев "ящик".

– Сейчас созрел до изучения совсем далёких времён, – продолжал Сергей Иванович, – пытаюсь разобраться в причинах гибели царевича Дмитрия в Угличе. Представляете, куда занесло?

Это было уже похоже на полувопрос, поэтому Николай в очередной раз, ответил кивком головы.

– Кстати, литература литературой, а интернетом вы, Николай, пользуетесь в своих научных изысканиях? Понимаете, о чём я? Должен сказать, очень полезная вещь. Например, в книге, что сейчас у вас в руках, изложены далеко не все материалы расследования. А вот в интернете, если поискать, можно найти более полные протоколы допросов, описание различных следственных действий и так далее. Честно скажу, сам я компьютером не обзавёлся, но без проблем работаю в ближайшем от дома так называемом интернет – кафе. А у вас есть такая техника? – задал очередной вопрос профессор.

– К сожалению, при разводе единственный в нашей семье компьютер уехал вместе с дочкой – студенткой на их с матерью квартиру. Заводить новый как-то не было необходимости. Но я уже понял, что без интернета нормальной работы не будет. Так что в ближайшие дни решу эту проблему.