Страница 22 из 26
24
Вечером сижу на кухне с Ниной Константиновной. Она с интересом рассматривает обстановку и одобрительно качает головой.
- Не понимаю я эти современные штучки, но у тебя довольно миленько.
Позже вечером огорошивает меня известием:
- Я сдала свою квартиру, и какое-то время поживу у тебя. Ты ведь не выгонишь старушку?
Я пожимаю плечами и ошарашенно улыбаюсь.
- Нет, конечно! – После всего, что она для меня сделала, это было бы вопиющей неблагодарностью. – Но разве Вам не хочется уделить внимание родственникам?
- После всего, что мы с тобой пережили, мне кажется, ты стала мне самым близким родственником. По крайней мере, только у тебя не встают волосы дыбом, когда ты в три часа ночи застаешь меня с сигаретой на кухне. – Нина Константиновна смеется, и через несколько минут я ухожу в душ.
Вода бежит быстрым потоком, и я едва успеваю завернуться в халат, когда слышу звонок в дверь.
- Молодой человек, это просто непозволительное хамство заявиться к одиноким дамам в таком свинском состоянии! – выговаривает кому-то в дверном проходе Нина Константиновна. Присматриваюсь и с удивлением обнаруживаю, что этот парень, который еле держится на ногах и не может выпустить бутылку из рук Максим. Вижу, как выражение его лица сменяется с разъяренного на шокированное.
- Тёть Нина?! – в полном недоумении выдыхает Макс и я, пробившись к нему, затаскиваю его в квартиру, пока он со своей двоюродной теткой не устроил подобие индийского фильма на моей лестничной клетке. Ему сложно держать равновесие и он опирается на стену, пока я вожусь с дверными замками.
- Ты говорила, что будешь с мужчиной, - еле ворочая языком, выдает мне парень, и я пытаюсь отпихнуть от себя его руки, которыми он обвивает мою талию и тянет к себе.
- Я говорила, что буду не одна! – краснея цежу сквозь зубы, одновременно пытаясь отцепить его пальцы от пояса своего халата. Нина Константиновна только хитро улыбается и делает вид, что ничего не понимает.
- А что такое, племянник? Почему тебя удивляет, что твоя тётка решила навестить подругу. В конце концов, Катя одинокая и свободная девочка и вправе сама решать, кого принимать у себя в гостях. Даже если это посторонний мужчина. А вот что здесь делаешь ты? Мне совершенно не понятно.
Максим сфокусировал взгляд на женщине и попытался собрать мысли в кучу. Ответ на вопрос «Что делала его Киевская тётка в моей квартире?» в данную минуту был для него таким же необъяснимым, как если бы у него вдруг спросили, «Почему в этой галактике столько планет?»
Ещё и случайно оброненное тёткой определение моего статуса «Катя одинокая и свободная девочка» явно вызвало в его душе очевидный протест.
- Я к жене пришел, - растерянно хмыкнул Макс и наконец, выпустив из рук мой пояс, начал стягивать с себя парку.
- Уморительно, - снисходительно заметила Нина Константиновна. – На днях мне звонила твоя мама и сказала, что у тебя идёт дело к свадьбе с какой-то девятнадцатилетней профурсеткой. И после этого ты имеешь наглость заявляться к Кате, и опять пудрить мозги этому несчастному ребенку?! Оставь уже бедную девочку в покое, она итак из-за тебя настрадалась!
Я даже не ожидала от Нины Константиновны, что она будет так наседать на Макса и говорить то, от чего он едва красными пятнами не пошёл.
- ОНА настрадалась?! – выдохнул Максим и растянул губы в не верящей улыбке. – Может, тогда скажете своей бедной девочке, чтобы не удирала от мужа к какому-то упырю в другую страну! Увидела меня на больничной койке, и стало страшно?! Вот она ваша бедная девочка! А я любил её, дуру! Три года ждал, что она вернётся! Хоть бы строчку написала! Хоть бы полслова! Ни звонка, ни писем! Всё чего дождался это того, что она подала на развод. Отпусти её, сынок, она нашла другого мужчину, - передразнил он чужие слова. – Я должен её отпускать?! Да не пошли бы вы все на хрен с такими просьбами!
- Ах, какие мы грозные, - ехидно поддела Макса Нина Константиновна, ничуть не испугавшись его гневной тирады. Меня для них словно уже и не существовало в этой комнате вместе со всеми моими возражениями. – Какие пафосные слова мы знаем. Любил! Что же ты за три с половиной года несколько дней не смог выкроить, чтобы хотя бы приехать к ней?!! Конечно, то ты в больнице поправляешься, то об учёбе вдруг вспоминаешь! То по девочкам бегаешь! Думаешь, Инна ей не рассказывала о твоих подвигах?! Она нам всё рассказывала, так что не строй из себя обиженную овцу и давай уходи отсюда!
Максим тряхнул головой и сузил глаза.
- Катя всё это время звонила моей матери?
А вот тут я решила, что стоп, и уже точно пора позакрывать им рты.
- Так всё! Хватит! – выкрикнула я, так чтоб меня, наконец, услышали. Даже руки вытянула, словно пытаюсь оттолкнуть их друг от друга. – Нина Константиновна, если бы я знала, что Вы тут же начнете всем вокруг обо мне докладывать, я бы Вам в жизни о себе ничего не рассказывала! И ты тоже..! Иди к себе, Максим!
Максим в ответ только одарил меня небрежным взглядом, словно какое-то незначительное препятствие или боевого хомячка. Боевого-то боевого, но ведь всего лишь хомячка. И отодвинул меня в сторону:
- Ты помолчи теперь. Тебе уже давали слово, - обронил он мне и опять заговорил с тёткой, понимая, что это сейчас единственный человек, который может пролить свет, на мое больше чем трехлетнее отсутствие.
- Моя мать что, знала, где Катя?
- Знала?! – фыркнула Нина Константиновна. – Да она её ко мне и отправила!
- Так Катя что, всё это время жила у Вас??! – всё ещё не мог принять для себя Максим. Не хотелось верить, что всё это время его так нагло обманывали.
- А ты думаешь, мы с ней на вокзале познакомились?! Конечно, она жила у меня!
- Но зачем??! – в недоумении выдохнул Максим. Даже руками всплеснул. Да что там, он даже протрезвел, похоже, за эти несколько минут.
- Да затем, чтоб тебя дурака не убили. Или ты действительно веришь, что беременная девушка сбежала бы от мужа к черту на кулички из-за одной своей прихоти?! Гипса она твоего испугалась! Как же!
Я закрыла глаза и прикинула, в какую бы сторону удрать от Максима, таким убийственным взглядом он меня наградил. Только прежде чем он хотя бы двинулся в мою сторону, рванула в свою комнату и закрыла за собой дверь.
Уже через несколько минут услышала громовые удары в дерево.
- Открой дверь! По-хорошему прошу! – Ага, как же. Знаю я это по-хорошему.
- Я тебе что, Анастейша Стил? Разбежался!
- Не веди себя как ребёнок. Открывай!
- Нет!
Слышу за дверью его тяжёлый вздох и слабую попытку достучаться до моего благоразумия.
- Ну, подумай сама, я тебя за всё это время хоть раз ударил?
- Нет!
- Тогда открывай!
Ух! Да знаю я, что веду себя, как последняя идиотка, но не могу заставить себя посмотреть ему в глаза. Мне страшно. Меня пугает возможная развязка. Меня пугает, что всё может закончиться и то, как это может закончиться.
- Это был мой ребёнок?
- Козёл! – выпаливаю в праведном возмущении. Макс продолжает свой допрос усталым голосом.
- Что с ним случилось? Аборт сделала?
- Да пошел ты! – по-дурацки огрызаюсь я. – Я её потеряла! Ясно тебе! Я хотела этого ребёнка, но…
Голос срывается, глаза опять застилают слёзы. Каждый раз, когда думаю о ней. Сама не понимаю, как вдруг оказываюсь в его руках, и он прижимает меня к себе.