Страница 18 из 26
21
Генка обрадовал. Через две недели корпоратив. До нового года совсем чуть-чуть. Кругом все радуются, а я понимаю, что снова буду одна. Отец нашёл себе женщину. Ту самую злую начальницу, которая им все время командовала. История, как в «Служебном романе» Рязанова. Только без продолжения в виде третьего мальчика. Мне холодно. Я ежусь от холода и спешу на работу. Рядом останавливается какой-то парень, и я молча проскакиваю мимо в узкий проход между ним и дверью. Все встает на круги своя. Если не учитывать маленьких отклонений. Боюсь выходить в курилку. Максим заходит за мной следом, и мы молча стоим рядом по несколько минут. Он бесцеремонно ворует мои сигареты. Ему просто не нравится, что я курю, и я боюсь этих минут, но не могу без них. Он важнее сигаретного дыма. И эти украденные у другой минуты это всё что у меня осталось.
На корпоративе поняла, что выпила лишнего. Рабочий день уже подошел к концу. У всех праздничное настроение, а я задыхаюсь от того, что не могу спокойно на НЕГО смотреть. Он смеется и пребывает на всеобщей волне веселья и, тем не менее, я ловлю на себе его скользящие по моему телу взгляды и не могу спокойно их выносить. В конце концов, позорно сбегаю в свой кабинет. Он у меня закрытый. Только окно с видом на улицу. И я упираюсь лбом в холодное стекло. Неожиданно чувствую на плечах мужские руки. Меня разворачивают как куклу, и я встречаюсь взглядом с его сердитыми глазами. Сердитыми и насмешливыми одновременно. Максим убирает прядь волос с моего лица и, склонившись ко мне, целует в губы. Внутри словно взорвалось что-то, разлетевшись осколками фейерверка. Как же долго он шел ко мне! Его ждет кто-то? Где? Когда? В голове проносились какие-то сумбурные мысли, в то время как он грубо усаживает меня на стол и задирает мне юбку.
- Ненавижу твои юбки! – хрипло выдыхает мне в ухо и целует в шею. Его руки словно везде одновременно. А я не могу разжать свои пальцы, которыми вцепилась в его свитер. Как же хорошо! Снова притягиваю к себе его лицо и впиваюсь в его рот. Жадно. Моё! Не могу вспомнить момент, когда он расстегивал пуговицы на моей блузке и, тем не менее, момент, когда он входит и вжимает меня в себя, врезается в память. Хорошо до боли. В последнюю секунду не могу сдержать крик и утыкаюсь лбом в его шею. Когда я успела снять с него свитер?
Всё внутри меня говорит. Просто кричит: «ЛЮБЛЮ!» Но в действительности молча смотрю, как он застёгивает все пуговицы на моей блузке до самого верха. Даже те, которые я сама никогда не застегиваю.
Мы перестали говорить. Нервы, словно оголенные провода. Хочется плакать и радоваться одновременно. Не хочется выходить из этой комнаты. Мысли разлетаются и разбиваются о реальность. В его глазах немой вопрос и упрёк. Но я знаю, что он не спросит. Не сейчас.
Я расстегиваю несколько пуговиц на блузке, как обычно, но он останавливает мои руки.
- Оставь!
Я по-прежнему его собственность. Я развелась, но для него по-прежнему ЕГО!
- Ты не имеешь права мне указывать, - сквозь силу выговариваю я. Он горько мне усмехается и опять вдавливает в себя, так и не дав мне спуститься с этого чертового стола. Моя юбка задрана чуть ли не до пояса, и он стоит между моих ног и словно в насмешку говорит резко и бескомпромиссно, словно я и должна ему подчиняться.
- Я так хочу!
- Командир хренов! – вяло огрызаюсь, просто в знак протеста. Его губы расползаются в широкой улыбке и он снова склоняется ко мне, чтобы доказать кто тут главный. Пусть! Только сегодня и сейчас. Только в этом кабинете! Решаю я для себя, когда он кусает меня за шею, будто стараясь оставить на мне как можно больше своих отметин. И снова мне хочется кричать, только на этот раз он находит мой рот своими губами и заглушает мой порыв.
- Мне нужно идти, - бормочу что-то, чтобы избавиться от этого наваждения. Он окидывает меня насмешливым взглядом.
- Далеко не уйдёшь теперь. – Помогает подняться и поправляет на мне одежду. Ноги почему-то не держат, а его это веселит. В глазах плещется немного нежности. Я уже полностью одета, а он все не может выпустить меня из своих рук. Ему кажется, что все понятно и жизнь вообще простая «штука». Но мне трудно и больно. Слёзы мешают дышать и видеть, но я отталкиваюсь от него и иду в коридор. Туда где другие люди. Туда где жизнь идет дальше, и мы не можем быть вместе, потому что у него уже кто-то есть, и он не может простить мне моего предательства. Туда, где он должен быть благодарен той, что полюбила его сломленным.
Мне больно.
22
- Кать, ты как живая мумия. Ты после возвращения какая-то другая стала. Вроде бы и улыбаешься. Но как-то жутко. Встряхнись! – Это Марина опять решила научить меня жизни перед Новым годом. Я сижу одна в пустой квартире и смотрю, как на сосне сменяются разноцветные огоньки. Красный, зеленый, синий. Марина выдёргивает из транса и напоминает: - В общем, не выдумывай, а приходи к нам сегодня.
Не хочу. Как же сложно видеть эти живые лица и делать вид, что у тебя всё прекрасно. Хочется забыться. Интересно, где он сейчас? Наверняка готовится праздновать вместе со своей девушкой. Ему весело. Им хорошо. Хочется выть в голос, но единственное на что меня хватает, это сдавленно выдавить Маринке, что я приду и бросить трубку. Просто чтобы от меня отстали.
Ругаю себя последними словами. Я же не Энн Эллиот. Подумаешь, жизнь немного пошла наперекосяк. Я справлюсь. Я сильная. Всегда была сильной. И должна быть такой и дальше! Вот только не могу найти повод, чтоб улыбнуться. Но разве это так важно?
Выхожу на улицу и ловлю снежинки в ладонь. Одна упала на ресницы. Холодно. Но внутри холоднее. Чувствую себя пустой оболочкой. Не хочу выуживать из своего тела воспоминания и чувства. Я как снежная баба. Это всё, что у меня осталось. Вот что значит существовать. Делаю несколько шагов по асфальту, покрытому коркой льда. Мимо проходит девушка в наушниках и вязаной шапочке. Через полчаса вижу рядом с домом Гены большую ёлку. Целое светопреставление. На минуту задерживаюсь рядом с ней и закрываю глаза. Где-то лает собака и на тыльной стороне ладони снова тает снежинка. Я думаю о Максиме. Мысленно желаю счастья. Опять ругаю себя, потому что глаза снова затуманили слёзы. Потом вспоминаю куда шла и вхожу в Генкин подъезд. Лифт, дверь и вот передо мной довольная физиономия моего двоюродного брата. Искренне ему улыбаюсь, потому что люблю и позволяю близняшкам утащить себя в комнату с ёлкой. Сердце словно выпрыгивает из груди и застревает в районе горла. Прямо передо мной на кресле сидит Максим и смотрит на меня своим пронзительным взглядом, от которого всё внутри встает с ног на голову.
- Ты не говорила, что он будет здесь! – Это я вцепилась в руку Маринки после того, как сбежала на кухню.
- А почему ему здесь не быть? – Маринка в недоумении пожимает плечами, словно в этом нет ничего такого. – Ты же сама говорила, что у вас давно всё прошло и быльём поросло? Забыла, что они с Генкой друзья и Максимка тоже крёстный Андрюши и Светы?
Я закрываю глаза и краснею.
Как же сложно всё объяснять. Да и нужно ли? Обреченно киваю головой и помогаю Маринке вынести салаты на стол. ОН не один. Пришел с какой-то девочкой. Ей только исполнилось девятнадцать и я изо всех сил стараюсь делать вид, что её заразительный смех меня совсем не раздражает. За столом ещё какой-то незнакомый мне парень со своей беременной женой и Генкина тёща, Алла Викторовна. Кажется, позже должен прийти ещё один гость. Сегодня почти семейный праздник.