Я же тебе сказал...

Я отпросилась с работы, чтобы быть с ним, как можно дольше. Хотелось быть рядом, когда он очнется. Хотелось вместе найти выход. Уехать. Сбежать от этого всего, чтобы нас никто не нашел. Знать бы еще, куда и как это сделать.

Инна Павловна вывела в коридор, чтобы сменить меня. Она сама бледная от страха, но почему-то успокаивает меня. Неужели я выгляжу хуже, чем мать, которая боится потерять сына? Хотя какая разница.

Стою в коридоре, опираясь на стенку. Мне говорят идти домой, но я не могу и не хочу. Хочу быть рядом с ним. Хочу, чтобы он открыл глаза улыбнулся своей издевательской улыбкой и сказал, какая я дура, что столько времени проторчала в больнице. «Ты похожа на панду», - говорит он каждый раз, когда я реву из-за фильма. Хотя сам говорил, что в его присутствии я могу не бояться быть слабой. «Стоило ли это рек потёкшей туши?»

Он стоит всего.

Вздрагиваю, когда вдруг слышу рядом с собой знакомый до отвращения голос.

- Ну, привет, киса. Как там твой благоверный?

- Слушай, оставь его в покое! - Сквозь зубы выталкиваю я. Чувствую, что убью, если он только попробует подойти к палате!

- Не в моих правилах оставлять таких борзых без урока, - цедит Антон и скользит по мне презрительным взглядом. – Ладно бы просто из-за тебя, но ещё и из-за других баб это уж слишком.

- В следующий раз, прежде чем тащить девчонку к выходу, попробуй у неё спросить хочет ли она идти с тобой!

Антон зло скалится и поправляет воротник моей куртки. Когда он успел стать таким мерзким? Мне страшно, но я держусь и сбрасываю его руку. Он опять кладет мне её на плечо. Хочется ругаться матом, но рядом нет никого, кто мог бы его остановить.

- На тебя подали заявление. – Говорю просто, чтобы сбить с него это чувство безнаказанности. Он меняется в лице, но все же не теряет своего самообладания. Через несколько секунд уже понимаю, что он знает и именно поэтому и пришел.

Молча слушаю его разглагольствования на тему, что Максим сам виноват, пока Антон не схватил меня за куртку и не встряхнул.

- Если не хочешь, чтобы я его вообще убил, то скажи своей старой клюшке, чтобы забрала заявление! Скажи, мол, упал, а бабка сериалов насмотрелась, вот и придумала себе что-то от скуки!

- Антон, - обрываю его я, и пытаюсь отцепить от себя его руки.

- Ты заигралась, детка. Забыла, что у меня дядя в ментовке работает? Один твой неверный шаг и твоего нежного мальчонку случайно собьет поезд. Или он залезет на крышу и решит полетать. Тебе это надо?

- Нет! – я отрицательно качаю головой, понимая, что он опять загнал меня в ловушку, и я так и не смогла выбраться из его цепких лап. Только подставила Максима под удар.

Антон нагло ухмыляется и грубо приглаживает волосы на моей голове.

- То-то же. Заберешь заявление и я, так и быть, прощу твоего сопляка за дерзость. Пока. А может, и нет, но уже из-за тебя! Уж очень ты мне нравишься, киска.

Меня воротит от его улыбки и смеха, но я понимаю, что ничего не могу сделать и противопоставить ему. Просто тупо соглашаюсь с его требованиями и прислоняюсь к больничной стенке, когда он уходит. Слух пронзает чей-то окрик. Я даже не поняла, что это меня зовут. Потом обернулась и наткнулась на взгляд Инны Павловны. Кажется, она видела всю сцену от начала и до конца.

- Если ты действительно любишь моего сына ты уедешь! – Говорит она. Я смотрю в отчаявшиеся глаза матери Максима и не могу подобрать слов, чтобы высказать ей, всё своё понимание её положения.

- Инна Павловна, куда я уеду? Я люблю Вашего сына, но куда я могу деться?!

- Мне неважно куда! Уходи! Улетай! Уплывай! Только не позволяй, чтобы с моим сыном это повторилось!

Я закрываю глаза и выдавливаю из себя признание:

- Инна Павловна, я беременна. – Я не знаю, что мне делать и где найти человека, который мог бы помочь. Есть только мать любимого мной парня, которая пойдёт на всё ради своего сына. Женщина бледнеет и уже тише спрашивает.

- Максим знает? – я отрицательно качаю головой и слышу её облегченный вздох.

- Я не успела ему сказать.

- Это хорошо, - говорит она. – Поедешь к моей сестре в Киев.

Так просто. Так просто решилась моя судьба. Я уехала через несколько дней. Я даже не знаю, что сказала Максиму Инна Павловна, когда он очнулся. Она так и не дала мне с ним попрощаться. Я была как в тумане. Тогда и позже. Спустя несколько лет.

19

- Он о тебе спрашивает постоянно, Катюх. Зря ты с ним так. С чего вдруг ты вообще решила сорваться, всё бросить и уехать?

Мне даже не нужно было спрашивать кто такой этот ОН. Все они говорят о Максиме. Но разве могла я поступить иначе тогда и сейчас? Разве могла? Как бы я объяснила его матери, что она потеряла сына из-за меня, если бы с ним что-то случилось? Как я могла бы объяснить самому Максиму, что бросила его из-за слов его матери?

Я знаю это для его же блага и всё равно, когда однажды вечером вот так же просто мне сообщили, что он начал встречаться с девочкой я задыхалась от боли. Многие заглушают это ноющее чувство в груди алкоголем. И я не стала исключением. Вот только мне это ничуть не помогло. Прошло ещё полгода, прежде чем я узнала, что пьяный Антон не смог справиться с управлением и разбился на своей чертовой машине вместе со своим приятелем. Не могу сказать, что мне было жаль его. Из-за него моя жизнь полетела к чертям, и я потеряла того кого любила. Возможно, он сейчас счастлив со своей девушкой, вот только я не могла похвастаться тем же. В моей жизни по-прежнему был только ОН. Но когда я возвращалась в родной город, я больше не надеялась даже случайно столкнуться с ним. Как же я заблуждалась.

Первым делом я встретилась с отцом и решила наведаться к Генке. Я очень надеялась, что он ещё не забыл свою двоюродную сестрёнку и поможет с работой.

Гена как всегда был в своём репертуаре, изображая большого старшего брата и, конечно же, не мог позволить мне остаться на обочине жизни и без работы. Я получила новую должность. И зашла в кабину лифта, старательно натягивая на лицо улыбку имитируя благополучие, когда вдруг случайно выхватила взглядом ЕГО спину в толпе. Я горько усмехнулась себе, когда двери лифта плавно закрылись. Это не мог быть Максим! Так я убеждала себя весь последующий день. Прошло больше трёх лет, и он мог слишком измениться. Должен был измениться! Он повзрослел, возмужал и обзавелся пивным брюшком! Наверняка! Так я твердила себе. Наверняка, когда мы встретимся, я даже не узнаю его. Всего три с половиной года, но мне хотелось, чтобы они были как пропасть, разделяющая нас друг от друга, потому что иначе я не знаю, как мне это пережить!

Мы схлестнемся глазами, поздороваемся и посмеемся над своим общим прошлым. Он скажет мне, что я постарела. Я скажу, что он повзрослел, и мы разойдемся в разные стороны, словно между нами никогда ничего и не было!

Мне так хотелось в это верить. Безумно!

Но когда на следующий день Генка подвел меня к сотрудникам и представил им я как дура уставилась на Макса больными щенячьими глазами. Всё-таки это был ОН! И ОН ни черта не изменился! Не стал обрюзгшим, не стал грубее и хуже! Я сочиняла про себя многоэтажный мат, когда встретившись со мной глазами, он так же узнал меня и, одарив злым взглядом, искривил губы в приветственной насмешливой улыбке.

- Вот познакомьтесь, это ваша новая начальница Екатерина Владимировна, - весело представил меня Генка. – Не смотрите на её хрупкий вид и привлекательную внешность, эта молодая девушка уже умеет строить подчиненных и в состоянии заставить работать даже самых отъявленных лоботрясов. Хотя мы, конечно же, таких не держим, - усмехнулся Гена и доверчиво шепнул, чтобы я осваивалась на новом месте, а вечером мы с ним ещё поболтаем.