Страница 9 из 46
- Да она так и лучится счастием, - Пётр Иванович с досадой отставил чашку и похлопал себя по груди, - только я сердцем чую, неладно у них.
- Духи нашептали? - с серьёзностью, звучащей ехиднее самой жестокой насмешки, предположил Виктор Иванович.
- А хоть бы и так! - взвился младший Миронов.
Поссориться братьям не дали супруги, чинно вплывшие в столовую. Варвара Петровна, пережившая, в прямом смысле слова, присутствие в доме буйного духа, с мягкой материнской улыбкой успокаивала взбудораженную скорым приездом дочери Марию Тимофеевну.
- Варенька, представляешь, только утром телеграмму принесли, - Мария Тимофеевна всплеснула руками, - я сто раз просила Аню заранее сообщать, чтобы мы подготовиться успели. В суматохе-то всё кое-как пройдёт, а ведь детям условия особые требуются. Они же маленькие ещё!
- Ну, не такие и маленькие, - рассудительно заметила Варвара Петровна, - Грише уже седьмой годок, а Катеньке пятый.
- Ещё скажи, совсем невеста, - Мария Тимофеевна чуть поутихла, взглянула на часы и тут же всполошилась пуще прежнего. - Ой, чего же мы сидим, на вокзал давно пора!
Виктор Иванович обнял жену, мягко целуя в висок:
- Успеем, Маша, не волнуйся.
Мария Тимофеевна прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и силой мужа. Жаль, что дела служебные так часто вырывают его из семейного гнёздышка, был бы дома чаще, глядишь, и Анне не пришло бы в голову с духами беседовать да расследованиями всякими заниматься. А с другой стороны, тогда Анна, вполне возможно, и со Штольманом бы не познакомилась, и не светились бы её голубые глаза безмерным счастием и любовью. Мария Тимофеевна нахмурилась, губки поджала. Нет, тогда Анна вполне могла бы стать счастливой, например, с Николаем Шумским. А что? Блестящий офицер, вполне достойный молодой человек и никакими расследованиями и сам не занимается, и жене бы подобные глупости совершенно точно не разрешил бы. Или вышла бы Анна замуж за князя Разумовского... Мария Тимофеевна мечтательно вздохнула. Стала бы тогда княгиней, переехала в столицу и через полгода уже превратилась бы в ледяную чопорную даму, равнодушную ко всему внешне и глубоко несчастную внутри. И не рассказывала бы она взахлёб о том, как они с мужем вместе гуляли, катались на снежной горке, как прорезался первый зубик у сынишки, как дочурка сказала первое слово... Нет, всё-таки правильно говорят, всё, что ни делается, происходит к лучшему. Счастлива Анна с Яковом Платоновичем, он её тоже безмерно любит, ну и слава богу. Мария Тимофеевна перекрестилась, бесшумно шепнув благодарственную молитву. Жаловаться, когда всё в семье вполне благополучно - грех и неблагодарность, да, хлопотная должность у Штольмана, да, Анна с ним на службу ходит, так что с того? Он её никому в обиду не даст, детишки у них крепкие да смышлёные, дочка счастлива, вот и слава богу. Мария Тимофеевна опять посмотрела на часы и вскинулась норовистой лошадью:
- Боже, опаздываем!
На вокзал, стараниями Марии Тимофеевны, Мироновы приехали за пятнадцать минут до прибытия поезда. Пётр Иванович укоризненно покосился на родственницу, но говорить что-либо поостерёгся, у них и так с Марией Тимофеевной отношения были не самые благостные, хоть и заметно улучшились после женитьбы Петра. По перрону прогуливались многочисленные знакомые, как прибывшие встречать приезжающих гостей, так и просто вышедшие на променад.
- Добрейшего денёчка почтенному семейству Мироновых! - прозвенел нежный, чуточку писклявый женский голос.
Виктор Иванович обернулся и модно одетую даму, тщетно старавшуюся скрыть обилие веснушек на лице толстым слоем косметики.
- Вы не узнаёте меня? - продолжала верещать дама, широко улыбаясь. - Я - Надин Головцева, теперь Топоркова. А это супруг мой, Фёдор Михайлович Топорков.
- Наденька, - Мария Тимофеевна расцвела улыбкой и протянула руки навстречу даме, с материнской гордостью отметив, что Анна краше своей гимназической подруги, - как ты выросла и похорошела!
- Мария Тимофеевна, - Наденька впорхнула в радушно распахнутые объятия, поцеловала Миронову в щёку, - рада видеть Вас в добром здравии! А мы вот с супругом на променад вышли, да я упросила его на перрон выйти. Страсть люблю смотреть на прибывающие поезда. А Вы что же тут, тоже гуляете, да?
- Мы Анну встречаем, - с гордостью сообщила Мария Тимофеевна, - она с мужем из Петербурга приезжает. Отпуск у ни... - женщина сбилась и спешно поправилась, - у него.
Наденька звонко захлопала в ладоши, засмеялась:
- Как чудесно! Значит, Анечка в Петербурге живёт? А мы с Феденькой в Москве, у него дом там свой и дело небольшое.
- И чем же промышляете? - не удержался от вопроса Пётр Иванович, по-прежнему испытывая к господину Топоркову иррациональное недоверие.
- Дела торговые, - неопределённо ответил Фёдор Михайлович и тут же спросил с такой обворожительной улыбкой, что проигнорировать вопрос не представлялось возможным. - А Ваш петербургский гость?
Мария Тимофеевна хотела было ответить, но под внимательным взглядом мужа осеклась, смолчала. Виктор Иванович ответил сам, вежливо и в то же время неопределённо:
- Чиновник.
- Век бы не подумала, что Анечка за чиновника замуж выйдет, - удивилась Наденька, - она всегда такая затейница была. Вот что любовь с нами делает, я тоже домоседкой стала, ни с кем из своих давних знакомцев дружбу не поддерживаю, вы первые, с кем я так разговорилась.
Братья Мироновы переглянулись, причём Пётр выразительно вскинул брови, мол, обрати внимание. Виктор Иванович чуть пожал плечами, а Мария Тимофеевна, воспользовавшись тем, что супруг на брата отвлёкся, с любопытством спросила:
- А как же вы познакомились?
Фёдор Михайлович приосанился, одарил дам обольстительной улыбкой, заставившей мужчин чуть поморщиться, и пустился в пространный рассказ, подобный увлекательному французскому роману. В ходе повествования Наденька смущённо краснела и тоненько хихикала, Варвара Петровна удивлённо приподнимала брови и недоверчиво покачивала головой, а Мария Тимофеевна восторженно ахала. Гудок паровоза прервал увлекательный разговор. Пётр Иванович облегчённо выдохнул, Мария Тимофеевна всплеснула руками и почти приказала, требовательно глядя на Наденьку и её супруга: