Страница 12 из 12
— Пап, он тут ни при чем, я сама виновата, — гордо выступила, пусть лучше только мне перепадет, потому что Яру будет сто лет припоминать.
— Ты конечно, а кто еще, — он громко чихнул, — вот видишь, правда. Конечно правда, что ж ты у нас такой суеверный?
— Мирослава, мне не нравится, что ты так близко дружишь с Дианой, я понимаю, встречаться, в кино ходить, кофе пить, но разъезжать по клубам и домам — это слишком. Потом мы начнем друг-друга обвинять в ваших гулянках, драки вот эти, — отвернулся от меня, а значит это не та причина, генерал-майор придумывает на ходу, этот ход мы знаем из разговора про секс.
— Поняла товарищ генерал-майор, не повториться, — приставила руку к голове, на что он расплылся в улыбке.
Генерал так смешно смотрелся на этом розовом пледе и рядом, особенно в своей форме, даже мило.
— Папа, я тебя люблю, — призналась, разглядывая его глубокую ямочку на подбородке и морщинка около глаз. Мой отец — эталонный служащий, квадратное лицо, плотное, но спортивное телосложение, всегда суровый взгляд, даже, когда шутит.
Нас прервала мама, войдя в комнату с синем ведром в котором стоял огромный букет белых пионов, — это тебе, она поставила его на маленький столик перед креслом.
Ну что за подстава Валентина Борисовна? именно это выражал мой взгляд.
— Откуда?
— Это ты нам расскажи, курьер не отчитался, — она развела руками, поправляя оранжевую блузку.
Папа тут же встал и направился к букету, затем передал мне маленькую открытку и вот две пары глаз смотрели на меня не отрываясь.
— Читай, — скомандовал.
— Перед тем, как прочесть прошу занести в протокол, что я об этом не знала и ни с кем не знакомилась, и адреса своего не давала, и еще я не виновата
— Мирослава, — прервал папа, — я могу прочитать, — сел и потянулся за открыткой.
— ну нет, вообще-то это личное, — возмутилась, падая на подушки.
— Ой, а домашний арест дело родительское. А тебе с папкой повезло, мы тебе и браслетик на ножку наденем, — манипулятор.
— Ладно, — открыла твердую бумагу с опасение, — Извини за вчерашнее. Амиран.
Затрясло и не пойму от чего, толи от предвкушения самого грандиозного скандала от папы, толи от злости “что вообще блядь творит этот мужчина? что блядь за игры?” А может от волнения и радости, цветы очень красивые.
— И это ты мне говоришь, что ничего не случилось? — указал на дверь, — Валя выйди.
Мама быстро прошмыгнула за дверь, плотно закрыв ее за собой, предатель, с ней только в разведку ходить.
- Ничего и не было, мы просто чуть поругались, когда я выходила из квартиры, — убрала волосы за уши.
— Это что? — его брови сошлись на переносице и он резко повернул мою голову в право, — засос?
— Да пап! — испуг сковал меня, — плойкой наверно прижгла.
— Смотри мне, — погрозил пальцем, — Мирослава, будь осторожней, особенно сейчас. Твоих ухажеров я буду лично проверять и им точно не должен быть Тваури, — потер костяшки пальцев.
— Да ничего у нас не было! Правда, — обессиленно опустила руки на кровать. Чем я думала вчера? Засос? ПОнятно ем конечно, но вот греби последствия.
— Ладно, верю дочка, а теперь мне нужно ехать, — смотрел на меня с грустью, — и Мирослава, вечером до нового года никаких вылазок, помогай маме с организацией праздника, после праздников поговорим. И скажи Петрову у нас тренировки возобновляются в 20:00 через день, адрес скину, будем родительский контакт налаживать.
Ну вот и приехали, я не могла сейчас возмутиться, вернее это было бы бессмысленно, — поняла папочка, — показала белые зубы.
Налаживать родительский контакт означало валяния меня и Яра на матах и обучение самообороне.
У нас никогда не возникало проблем или недопонимания, потому что он редко вмешивался в мое воспитание, только профилактические беседы, но давайте будет откровенными, я никогда и не выходила за рамки приличного, отец не любил выделять свое положение в обществе. Мы с мамой — это как абсолютно другая часть его жизни, скрытая от посторонних глаз. Не скажу что он всегда такой суровый и холодный, у нас есть пару любимых занятий, например мы любим смотреть все фильмы, которые были номинированы на оскар и потом устраивать дебаты, любим шоколадное мороженое, в детстве мы собирали большие мозаики и он учил кататься меня на велосипеде, мазал мои первые ушибы и учил защищаться меня и Яра, когда мы жили на Юге. Он учил меня скрывать свое положение в обществе и никогда им не пользоваться, меня не брали ни на один прием или праздник, не возили на служебных авто, я не училась в самых престижных вузах и он был категорически против, чтобы пошла по его стопам, поэтому когда я заявилась и сказала, что хочу быть следователем — дома был ураган, он так промывал мне мозг. Привез в отдел, кинул пачку дел на стол с самыми жуткими убийствами и заставил разбирать — вот такая у меня была летняя практика.
“Амир конечно меня отчитал, а тебе досталось от родителей?” — Ди.
“Ага, тоже из-за твоего братца, спасибо его прекрасному букету, можешь передать папа оценил, я до праздников под арестом”.
Пионы были очень красивыми, как он мог угадать?
Позже вышла к маме на кухню, она сидела за круглым белым столом на четверых и пила чай, что-то просматривая в своем ноутбуке.
— Ну привет, гулена, — подвинула мне тарелку с печеньями.
— Привет, мамочка, — налила чай и села напротив.
— Может поешь сначала? — подала мне тарелку с ароматной овсянкой и ягодами.
Наша кухня была небольшой и выполнена в бирюзовых тонах с короткой шторкой, стеклянной дверью на балкон, где пара небольших кресел, столик, беговая дорожка и у стены высокая полочка для книг.
— Спасибо, — улыбнулась и принялась за кашу, несмотря на волнение я всегда могла есть, абсолютно в любой ситуации, тем более вкусный завтрак.
— Мира, как так получилось, с этим Тваури? — заправила короткие пряди за уши.
— Мам, все на самом деле было так, как я рассказала, — с ней конечно хотелось поделиться, она была в курсе всех моих отношений.
— Да что ты, — хлопнула в ладоши, не верит.
— Мам, правда. Мы чуть повздорили, наговорили кучу гадостей. Вот он решил извиниться, — я восторгалась кашей, облизывая ложку.
— Ох Мирка, мужики они знаешь, — вздохнула обреченно, — такие мужчины просто так ничего не делают, даже не извиняются, — убрала мою грязную тарелку.
— Валентина Борисовна, вы преувеличиваете, — я старалась прикрыть шею волосами, чтобы еще и мама не заметила следа страсти.
— Ну дай Бог, дай Бог, — она сложила руки на груди, — какой конкурент у папки по букетам, он же теперь не успокоится, — засмеялась она.
— Да уж, пойду к себе, нужно в душ и в порядок привести себя, вечером у нас самооборона, — поцеловала ее в щеку и пошла к себе.
Глава 5
Амиран.
Идиот блядь, чем я думал, когда цветы генеральской дочери посылал? в его блядь дом! Но угадал же с пионами и без досье, которое Рус принес только сегодня.
Ну что посмотрим, что тут у нас. Открыл папку с названием “Вольная” и рассмеялся, как же эпично.
Вольная Мирослава Витальевна полных 23 года, несколько профессиональных фото, участвует в фотосессиях Петрова уже как 6 лет. Замечена в стрелковом клубе, у нее хороший балл, экстерном закончила на отлично бакалавриат по финансам и управлению, нигде не работала, последние 10 лет жила на Юге, за границу не выезжала. Дальше пошел список из ее предполагаемых ухажеров, их было 5, это те с кем она замечена в кино, кафе и на других мероприятиях. Все молодые до 30 лет, да не простые, пара предпринимателей, один госслужащий, последний из богатой семьи, встречалась со всеми не больше полугода. Дальше пошли записи о посещении врачей, медкарта абсолютно здорового человека. Ничего выдающегося кроме того, что несколько ее фотографий куплены анонимом.
— Что ж тебя не устроило в них всех? А красавица? — спросил у ее фотографии.
— Ну что? Удовлетворен? — в кабинет вошел Руслан и в привычной манере развалился в стуле напротив.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.