Страница 4 из 6
Без ложной скромности
«Скромность, – учат меня в издательстве, – прямой путь к безвестности». А поскольку первейшая задача любого издательства (кроме издания хороших книг) – зарабатывание денег, то им нужны авторы узнаваемые. Все равно по какому поводу: они могут быть узнаваемыми благодаря литературной работе, а могут быть звездами совсем у другой сфере – шоу-бизнесе там, спорте или социальных сетях, или могут прославиться скандалами. Когда имя на слуху и на обложке одно и то же, продажи идут быстрее и веселее, презентации таких книг собирают сотни людей, которые в погоне за автографом автора (ну хоть какое-то подтверждение физического контакта!) готовы на книгу потратиться. Ну и что, что книгу эту перечитывать потом никто не будет (а, может, и вовсе дальше страницы с автографом не пролистает)? Продано! Лицо и имя – твои главные капиталы, вперед, вперед – на обложки. А мне мама с детства говорила: будь скромной, не хвастайся. Добилась чего-то? Прекрасно, радуйся тихо, лучше молча, лучше только в кругу семьи. А в издательстве говорят: хвастайтесь! Есть достижения? На обложку! В общем, я в растерянности: как похвастаться так, чтобы это не выглядело хвастовством? Времена-то изменились, а мамино воспитание вбито крепко. Хорошо молодым, вздыхаю я и иду писать продающий себя с обложки текст.
У нас правило скромности – не хвались, будь незаметным, не демонстрируй достаток – жило долго, но, кажется, ушло безвозвратно. Теперь хвалятся, становятся заметными и охотно демонстрируют достаток даже те, у кого ничего этого нет – ни особых поводов для гордости, ни достатка. Жизнь сейчас такая: все напоказ, пусть завидуют. Во времена моей бабушки верили, что зависть ведет к сглазу и порче, сейчас уверены: зависть монетизируется – смотрите, завидуйте, платите.
Правильно ли это – большой вопрос, даже если вы не верите в сглаз и порчу. На всю Чехию прогремела история про то, как одна дама из зависти к быстрому повышению по службе подсыпала сильные дозы слабительного в напитки своей коллеге. Суд приговорил ее к трем годам тюрьмы и солидной денежной компенсации. Так что была, была какая-то сермяжная правда в том, что предки наши любили прибедняться: а что ж с меня взять, соколик, корова была, так и та в лес ушла и не вернулась, – говорили они очередному завоевателю, стучавшемуся в дверь белорусской хаты (как сказал мне австрийский скульптор Даниэль Занвальд: «У вас стратегически плохое положение»). А вечерком – шмыг в лесок, подоить ту самую коровку. У кого повернется язык осудить? Так и выжили.
Вот у шведов положение стратегически вроде лучше, прибедняться нужды нет, но – прибедняются. Не принято у них достижениями и материальным благополучием гордиться, зарплатой и квартирой/машиной/яхтой похваляться: «законы Янте» не позволяют. Согласно этому не вписанному ни в одно законодательство (и это хорошо) закону, никто не должен считать себя лучше других. А если вы считаете и демонстрируете это, вы достойны осуждения. Не сомневайтесь: осуждать будут, и достаточно активно. У нас ведь какое представление о Швеции и прочей Скандинавии? Как о странах победившего социализма (помню, Кшиштоф Занусси, когда я делала с ним интервью про «бывшие социалистические страны», поправлял: «В нашей стране был коммунизм, а социализм – это в Скандинавии») и социального равенства. Равенства, понятно, нет нигде, но в Скандинавии неравенство в доходах и социальном положении действительно не так заметно, как, скажем, в США или Великобритании, и те самые «законы Янте» играют в этом свою немалую роль. Норвежский ученый Стивен Троттер говорит, что эта концепция, названная по имени города Янте, изображенного в вышедшем в 1933 году романе датско-норвежского писателя Акселя Сандемусе, на самом деле существовала в скандинавских обществах, особенно сельских, столетиями. Он говорит, что «Янтелаген – это механизм социального контроля. Тут дело не только в богатстве, тут речь о том, чтобы не притворяться кем-то большим, чем ты есть на самом деле, и не делать чего-то, что не подобает твоему положению в обществе». И если призыв к скромности, в котором было воспитано мое поколение, не вариация на тему «законов Янте», тогда что это?
Но молодые шведы, выставляющие, как и мы, свою жизнь напоказ в социальных сетях, Янтелагеном стали тяготиться. Они говорят, что богатство – это ведь мерило успеха, а раз так, то почему об этом нельзя говорить открыто? И еще один фактор: четверть населения сегодняшней Швеции или родилась за границей, или родители у них иностранцы. У них другой менталитет, другое отношение к деньгам, и они считают «законы Янте» сковывающими. Так что, глядишь, скоро и шведы научатся хвастаться заработками и успехами, а мы приведем корову из лесочка: посмотрите, какую красавицу я вырастил!
Чужое мнение
Гуляем с мамой по парку в Гомеле, людей рассматриваем – любимое занятие миллионов людей: смотреть и замечать. Присели на лавочку, а мне мужик какой-то: «О, оранжевые штаны!». Они у меня и правда яркого жизнеутверждающего цвета – грешна, люблю такие. Посмеялись, поговорили про парк, пожелали друг другу приятного вечера. Спокойно так, хорошо. А вот раньше…
Раньше бабушка меня в парк в оранжевых штанах ни за что бы не пустила. Когда маме было чуть-чуть за 40, и она думала, покупать ли ей темный костюм (а маме, как и мне, чтоб вы знали, темные цвета не идут категорически), бабушка сказала ей веско: «Полина, ты же пожилая, тебе яркое носить нельзя». Сегодня мы с мамой – я в оранжевых штанах, она в красной куртке (и ей уже куда больше, чем за 40), вспоминаем бабушкино «пожилая» и смеемся. С тех пор понятие о возрасте сильно изменилось. Пожилой сейчас тот, кто чувствует себя таким, и к возрасту это имеет очень косвенное отношение.
Вот идет молодая пара: она вся такая воздушная, в летящем розовом ультра-коротком платье, на высоченных шпильках, отчего ее юные ноги кажутся бесконечными. Парень? Ну, парень как парень: джинсовые шорты до колен, майка (спасибо, что не растянутая), спортивное что-то на ногах. Привычная картинка: девочка – хоть сегодня на бал, парень – «Знаете, сколько по мне таких девчонок вздыхает?». Не знаем, но догадываемся: демографическая ситуация, будь она неладна. Поэтому если видим пару, где девушка одета попроще и без каблуков, говорим уверенно: эти наверняка женаты. А розовое платьице на шпильках об этом только еще мечтает. Мечта прочитывается легко. Ну, удачи!
Еще лет десять назад девушек, уже достигших 25-летнего возраста, но еще не вышедших замуж, было принято жалеть и называть «старыми девами». Если девушки были «столичными штучками», это не слишком ощущалось, но стоило им приехать навестить маму в райцентр или, еще хуже, бабушку в деревню, как они тут же становились объектом агрессивного и очень активного допытывания: «Замуж не вышла?». Потому как «выйти замуж» было единственным возможным для женщины критерием успеха. Карьеру сделала в столице? Да кому она нужна, твоя карьера, если мужика рядом нет? Девушки из райцентра, родившие к 25 годам как минимум двоих, ощущали явное превосходство над «столичными штучками». И «столичные штучки» чаще всего с ними соглашались. Помню, как меня учила старшая коллега по работе в МИДе: «Быть дипломатом – хорошо, но быть женой дипломата – куда лучше». Я с ней не соглашалась и тогда, и сейчас. Сейчас «выйти замуж» уже не так актуально даже в райцентре, мою подругу теперь донимают совсем другого рода вопросом: «Секс регулярный?». Времена таки круто изменились. И нравы тоже. И даже друзья наших родителей. Но на всякий случай я, в обычной жизни не надевающая обручального кольца, в Беларуси его не снимаю: чтобы случайно не пожалели – мол, все вроде у нее хорошо, да вот замуж не вышла. Муж мой обручальное кольцо не носит – ни в Беларуси, ни за пределами. Интересно, что отсутствие обручального кольца у мужчины в любом возрасте, скорее, сигнал к проявлению активности со стороны противоположного пола, чем к жалости со стороны своего. И это остается категорически неизменным с годами.