Сердце Агрессора

Я попытался взять ее , но моя раскрытая ладонь прошелестела мимо. Близко , но мимо.

- Ха, Инкин, да ты пьяненький! - Пахан довольно засмеялся.

Он вообще оказался смешливым малым. Он так комично трясся, хмуря свои густые, тронутые сединой брови, и морща горбатый нос, что я тоже не мог удержаться.

Наконец с грехом пополам я поймал винтовку , прицелился и срезал верхушку торчащего из-под снега столба.

- Молодец, Инкин. Дай- ка я ...

И мы начали палить по очереди, пока не расстреляли все тридцать зарядов. После этого вернулись в дом к столу и выпили еще по одному стакану адской жидкости. А после того, как убедились, что Ларри спит, еще по одному.

- Слушай, Инкин, давно хотел тебя спросить, - понизил голос Пахан. - Ты так и пришел сюда из Ореховой долины по пояс голый ?

- Угу , - выдавил я из себя.

- М'лодец! - похвалил он меня. - М'жик! Я, когда был молодой, тоже бегал в Ореховую долину полуголый. К девкам!

Он хихикнул, я засмеялся, он подхватил и уже скоро мы, зажимая друг другу рты , ржали во весь голос.

- Слушай, брат Инкин, песню, - сказал Пахан и затянул:

- Оооой мороооз, мороооззз. Пууууть далееек лежиииит....

Когда он запел на второй круг, мы с ним, чуть покачиваясь в такт, пели вместе. Потом песня кончилась, и я спел ему "Песню Мечты" народа Стальной планеты . И ее тоже второй раз мы спели вместе.

- Хорошая песня, Инкин, - сказал Пахан, утирая слезы. - Душевная. Только я ни черта не понял! Ни единого словечка. О чем она, брат-мой-Инкин?

- Эта песня о вольном ветре и голубом небе. О зеленых лесах , шумящих по утрам и о морской волне...

- Ясно, Инкин. Эта песня о Земле !

Я хотел возразить ему , но он вдруг захрапел, положив голову в тарелку с закуской. Наверное, ему так было удобно. Я с трудом встал, но ноги не выдержали рывка, и я рухнул на теплый пол. Сил, чтоб подняться, у меня уже не было, глаза сами закрылись, словно были отлиты из свинца. И вдруг я почувствовал, как отрываюсь от пола и начинаю летать по комнате, выделывая немыслимые виражи. Разодрав с помощью рук непослушные веки, я к своему удивлению обнаружил себя все так же лежащим на полу.

"Здорово", - подумал я и уснул.

Рэндолл

Вода стекала струйкой по подбородку и капала на непромокаемые штаны. Наконец я решил, что напился, оторвал губы от крана и вытер их тыльной стороной ладони. Через минуту в горле опять стало сухо.

- Что, брат Инкин, сушняк давит? - услышал я хриплый голос Пахана.

- Что давит ? - спросил я.

Я не мог понять , как это меня могут давить опавшие ветки деревьев. Тем более, что их здесь нет.

- Сухо , говорю, в горле ?

- Да, а почему это так ?

- Пить надо меньше, - прокашлял он.

- Воды ?

- Вина.

- Хорошо, я больше не буду, - брякнул я и сразу услышал тревогу в мозгу Пахана , но она была еще не достаточно сильна , чтоб подтолкнуть хозяина фермы к решительным действиям. В конце концов он решил перевести все в шутку. Правда, я не понял, что же в ней смешного.

- Да ладно, Инкин, чуть-чуть можно, но только с хорошим человеком ! сказал Пахан и хихикнул.

Я тоже улыбнулся и повернулся, чтоб идти будить Ларри.

- Слыш-ка , Инкин. Не буди малышку-то. Я вас подвезу, пожалуй, до горки. Мне все равно нужно раскатать трактор. Пусть поспит. Пора будет - сама проснется. Намаялась поди девка.

Я кивнул. Это было в моих интересах. Это сохраняло нам силы и приближало к цели.

- Отнеси ее в машину. Я сейчас прийду.

Пахан ушел, а я осторожно завернул Ларри в ее одеяло и отнес в прохладный ангар. Через несколько минут пришел Пахан.

- На, - буркнул он, бросая мне какое-то тряпье и кобуру с огнестрельным оружием.

- Пригодится, наверняка... Ну поехали.

Я положил Ларри на заднее широкое сиденье в кабине трактора, того самого механизма, на ось которого мы с Паханом и лампочкой одевали колесо. Мне пришлось сесть на пол, Пахан сел за руль и закрыл прозрачный колпак.

- Ну, с Богом.

Волосатые ноздри фермера раздулись, как у зверя, чуявшего добычу, мотор заревел, и сизые клубы дыма вырвались из-под днища. Ворота ангара со звуком, похожим на выстрел, оторвались ото льда и метель засунула свой любопытный язык в теплое помещение.

Я взглянул на Пахана. Значит ворота, все-таки, открываются?

Фермер ухмыльнулся и чуть виновато пробормотал :

- Шляются тут всякие...

Я не успел еще понять: относимся ли мы с Ларри к этим всяким или нет, как мы, наконец, выехали в ночь.

Луны все еще висели над ночной частью планеты. Правда, непроницаемо черные тени от строений сильно удлинились, но видно было все равно еще довольно хорошо.

Трактор взревел всеми своими тысячами сил и рванулся, взбивая позади себя снежную степь в снежное облако. Вскоре позади остались поселки фермеров, а впереди показался холм скрывающий за собой источник света, окрашивающий ночное небо в бордовый цвет.

- Видал, брат Инкин, как Город светит. Как она горит-то, эта помойка. Всеми огнями блистает. Прямо санаторий, а не каторга.

Зашевелилась Ларри.

- Вставай-вставай, малышка. Нечего нежиться в постели, - хохотнул Пахан.

- Ой, как быстро мы едем, - немедленно отозвалась Ларри. - Спасибо, мистер Пахан.

- Спасибо много, три кредита хватит ! - снова хохотнул фермер, но вдруг стал серьезен и испытующе посмотрел на меня.

Я немедленно улыбнулся, хотя понятия не имел, почему Ларри благодарит Пахана и что такое "три кредита".

- Что Вы, мистер Пахан. У нас нет денег! - выручила меня Ларри.

Мысли Пахана носились с невообразимой быстротой и я устал их догонять и разбираться в них. Тем более, что мы уже подъезжали к холму. Передние колеса уже были выше задних.

- Ну все, дальше вы своим ходом ! - остановив машину, сказал Пахан, но открывать кабину не спешил.

- Одень это, а то в Шекхаусе тебя не поймут.

Пахан показал на кучу тряпья, которую он бросил в машину перед отъездом. Я выбрал что-то подходящее по размерам и натянул . Это оказалась довольно теплая и даже местами чистая куртка. Под нее на пояс я прицепил кобуру с пистолетом.

- И ты , малышка, оставь мне свое одеяльце на тряпки. Выбери там, что-нибудь для себя. Мамка-то поди от голода умерла...

Ларри украдкой сорвала слезу из под глаза и молча выбрала себе одежду.