Страница 8 из 22
– А ты разве не видел? Стожок сена стоит на заднем дворе кафе.
Перестав смеяться, Потапов обернулся и посмотрел на дверь, ведущую в кухню, через которую был выход на задний двор.
Растерянно Алексей произнёс:
– Нет, не видел…
Егоров громко рассмеялся:
– Купился ты, Лёшка.
Яша молча наблюдал за растерянным другом, который обиженно повторил:
– Я серьёзно спрашиваю. Чем кормишь?
Не переставая смеяться, Дмитрий подметил:
– Из пищевого синтезатора он его кормит.
– Да ну вас.
Яша, улыбаясь, добавил.
– Самая еда для моего мерина.
Теперь и Алексей рассмеялся. Продолжая смеяться, друзья встали из-за стола.
Дмитрий поблагодарил хозяина:
– Спасибо, друг. Всё было сказочно вкусно.
Потапов с насмешкой в голосе обратился к Егорову:
– Что тебе мешает выбрать сектор «Двенадцать» не в двадцатом веке, а в девятнадцатом и наслаждаться сказкой? Как я, например.
Дмитрий, придавая словам налёт героического романтизма, ответил:
– Нравится мне Советская Москва накануне войны с Гитлером. Какие люди тогда жили…
Алексей, взглянув в одухотворённое лицо Егорова, запел:
– Чёрный ворон, черный ворон…
Затем, ехидно добавил:
– Заметут тебя в НКВД.
Дмитрий вздрогнул:
– Типун тебе на язык. Дурак. Сплюнь.
Начальник и клерк отдела «Видеофакт» направились к выходу. Яша проводил друзей до двери.
***
Назначение Егорова начальником отдела «Видеофакт» состоялось уже после основного этапа чипизации населения. Напомню: объём работы был поистине планетарного масштаба. Тем не менее, до описываемых событий Дмитрий сменил несколько секторов «Двенадцать» и всегда выбирал дату во времени самостоятельно (получил он подобную «привилегию» вместе с должностью). В первый год службы начальником отдела Дмитрий Егоров пробовал на «вкус» Россию матушку под разными историческими «соусами». Вот только не прижился он ни при Брежневе, ни при Горбачёве. Всё не то… Искал Дмитрий уголок спокойствия и комфорта, доверяясь лишь велению сердца.
После года мытарств Егоров остановил выбор на летнем воскресном вечере 1939 года в городе Москве. Дмитрия не смущало, что он ложился спать в тесной комнатке коммуналки, что каждое утро понедельника начиналось с очереди в уборную, а по длинному тёмному коридору сновали туда-сюда и путались под ногами соседские дети. В довесок ко всему в тот воскресный вечер, перед сном, пьяный сосед за стеной скандалил и дубасил в кровь несчастную жену. Далее приходила милиция и усмиряла дебошира. Несмотря на богатый событиями вечер, каждый рабочий цикл начальник отдела «Видеофакт» представал перед подчинёнными бодрым и отдохнувшим. Почему, а главное, когда Егоров почувствовал себя не просто комфортно, а «своим в доску» среди этих людей, он не мог ответить ни друзьям из настоящего, ни самому себе.
Нередко воскресный вечер Егоров проводил в Парке Культуры, где перед главным входом играл духовой оркестр, а вокруг вальсировали пары. Ему нравилось смотреть на танцующих людей и слушать музыкантов. Даже фальшивые ноты тромбона не расстраивали его. Частенько Дмитрий и сам кружил в вальсе советских девушек. Одна очень красивая особа никогда не отказывалась стать его партнёршей в танце. Всякий раз Егоров сожалел лишь об одном: для неё, их встреча всегда впервые и без продолжения. Он подходил к прелестнице, приглашал её на танец, представлялся, а танцуя, ждал, когда девушка назовёт своё имя.
Преимущество повторяющегося вечера – вокруг вас одни и те же люди, их поступки и события. Путём проб и ошибок, получив несколько отказов от девушек, Дмитрий остановил выбор на ней, красавице по имени Полина. Музыка вальса смолкала, он благодарил партнёршу за танец – и на этом всё. Егорову нравится Полина, потому-то попыток на совместное продолжение вечера он не прекращает. Только всё тщетно.
В тот воскресный вечер в парке царила атмосфера праздника. Слушая оркестр или танцуя с Полиной, Дмитрий всматривался в окружающих его людей, запоминая их счастливые лица, их радостный смех. Егоров «упивался», царившим вокруг праздником, доводя себя до эйфории. В такие моменты он одаривал улыбкой незнакомых людей направо и налево, и они отвечали ему взаимностью, а девушки украдкой озорно подмигивали.
Однако бывали вечера, когда Егоров игнорировал танцы. Не задерживаясь перед оркестром, он прямиком направлялся в парк. Точно раненый зверь, уронив голову на грудь, он либо подолгу бродил по аллеям, либо из укромных уголков, таясь, наблюдал за гуляющими людьми. Потом срывался с места и бегом покидал Парк Культуры.
Вбежав перед самым закрытием в ближайшую пивную, Дмитрий покупал несколько кружек пенного напитка и пробирался к свободному месту за высокой стойкой. Окруженный нетрезвыми мужчинами, он делал первый глоток.
В такие вечера на Дмитрия накатывалась мучительная тоска. Зная историю минувшего, он вдруг начинал испытывать нестерпимую тревогу, а каждого встречного советского гражданина представлял мертвецом, присыпанным сырой землёй в глубоком окопе. Егоров переставал видеть счастливые лица, слышать радостный смех. В его ушах звучали разрывы снарядов и бомб, а перед глазами появлялся агитационный плакат – «РОДИНА МАТЬ ЗОВЁТ». После «приступов тревоги» Дмитрий не возвращался ночевать в коммунальную квартиру. Он ехал на один из Московских вокзалов и покупал билет на ближайший поезд. Дмитрий входил в вагон и «падал» на своё место, засыпая беспокойным, пьяным сном. Поутру, очнувшись среди сонных пассажиров, Егоров ждал, когда чипы просемафорят о переброске в настоящее. А дождавшись заветного мерцающего сигнала, исчезал на глазах изумлённых попутчиков.
***
17 августа 2014 года. Москва.
Сонная Женя Алёхина в пижаме вошла в кухню. За столом с чашкой кофе в руке сидела тётя Наташа. Мама двоюродной сестры Маши, родная сестра Жениного папы.
Допив кофе, тётушка вытирала салфеткой следы губной помады на пустой чашке:
– Привет, племяшка. Как спалось?
Женя прошла к столу и села на стул:
– Хорошо… Даже что-то приснилось.
– Как там отец?
– Тянет лямку.
– А мамка?
– Рядом с ним в упряжке.
Тётя Наташа посмотрела на часы:
– Ууу… Опаздываю.
– А Вы куда?.. Сегодня же воскресенье. Я думала, мы вместе побудем.
– Извини, Женечка. Меня пригласили за город. Успеем налюбоваться друг дружкой.
– Так ведь рано ещё.
– Посмотри на часы – почти десять. Это вы с Машкой горазды спать. Наверное, полночи в интернете сидели?
– Типа того.
– Пока доеду… Пробки, будь они неладны, даже в воскресенье… Власти Москвы будто слепые.
– Вы о чём? Почему слепые?
– О пробках.
– Возможно, они не в состоянии решить проблему.
– Или не хотят.
– У Вас есть выстраданное решение?
– Я женщина, но и то понимаю. Нужно в Москве запретить левый поворот…
– Ааа?
– Только направо.
– А как всем ехать?
Тётя Наташа ладонью руки изобразила маршрут движения автомобиля:
– Я же езжу. Всегда поворачиваю только направо. Да, объезжаю квартал или два, потом прямо, потом поворот, но только направо, и я на месте. Так и живу: налево ни ногой, ни колесом.
Улыбнувшись, тётушка встала и принялась собирать со стола посуду. Женя остановила её:
– Я уберу.
Хозяйка квартиры послушно вернула посуду на стол:
– Чем думаете с Машкой заняться сегодня?
– Если вчера был день приезда, значит, сегодня в программе посещение столичных достопримечательностей. В центр поедем, на Красную Площадь сходим.
Подойдя к двери, тётя Наташа обернулась:
– Так… Продукты в холодильнике… Приготовь тут что-нибудь. Я побежала. Буду поздно. Ложитесь, меня не ждите.
Тётушка вышла из кухни. Женя начала убирать посуду со стола.
***
Ваше будущее. Москва.
Сегодня, миновав город, некоторые столичные транспортные магистрали упираются в океан, а гости столицы, наблюдая из окон московских высоток закат солнца за водную гладь, приходят в неописуемый восторг.