Ёшка

– Тебе не стоит так тревожиться, ведь делается это не безвозмездно, а за выкуп. Зачастую непосильный. А потому, к массовому освобождению крестьян это не приведет. Когда-то мне так сильно понравились эти места, что я решил создать здесь свое уездное село. Я скупил земли вместе с деревнями и приказал объявить о сдаче этих земель в аренду, дав крестьянам хоть еще и не вольную, но уже самостоятельную жизнь. Это их шанс заработать на собственный земельный удел.

– Поэтому они так радостно пашут в поле от зари до зари, – усмехнулся Андрей, – умно! Крестьяне охотнее будут обрабатывать, по сути, твои земли, если будут знать, что когда-нибудь они станут их.

– И поэтому тоже, – улыбнулся Иван.

Политические взгляды братьев разнились так сильно, что ни Андрей, ни Николай не сдерживали своих эмоций.

– Что ж, может, ты и прав, в том что к массовому высвобождению это не приведет, но нельзя упускать того, что крестьяне всё больше и больше начали показывать свое недовольство властью, – вспылил Андрей.

– От того, что власть годами не может решить крестьянский вопрос, – по-прежнему спокойно ответил Иван.

Он откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и взял свой бокал вина. Сделав несколько глотков, улыбнулся. Разговор с братьями забавлял его.

– Ты не доволен государственной политикой его Императорского Величества? – удивился Николай.

– Отнюдь. Государство сделало все чтобы крестьяне могли выкупить вольные у помещиков. Но от того, что мужчины, выкупившие землю, подлежали обязательному набору в армию, многие не сильно стремятся к собственной свободе. Не стоит вам так волноваться о скорых переменах в ваших барских владениях. Мы по рождению дворяне, ими навсегда и останемся. Как бы ни менялась жизнь принадлежавших нам крестьян.

Иван хитро улыбнулся. Его выражение лица вводило братьев в заблуждение. То они были уверены, что он разбрасывается вольными, то понимали, что Иван не делает ничего просто так. К тому же его любовь к власти и полному повиновению ему, не заставляла их усомниться в этом.

Оба брата уже успели понять, что несмотря на добродушие и такое снисходительное отношение к своим крестьянам, Иван был далеко не прост. Судя по тому, как был налажен его быт, в каком смирении прибывали его крепостные, их брат создавал впечатление человека властного и любящего порядок. Не терпящего действий против его воли.

– Что ж, – предчувствуя вкус проигрыша, произнес Андрей, – Я вижу, ты одинок в своих убеждениях, от того желаю прекратить этот спор.

– То ли еще будет, Андрэ, – улыбнулся Иван, – мои убеждения поддерживают крепостные, а это – основная масса нашего общества. Государство предприняло попытки наделить крестьян правами и предоставить им землю. А теперь решать нам, кому и на каких условиях мы готовы это сделать.

– А ты не так прост, как казался, – улыбнувшись, произнес Николай, – но я хочу, чтобы ты знал, что я твоих взглядов не разделяю. Как и вся наша семья.

Иван так же хотел уже прекратить эти разговоры, в которых он не нашел понимания братьев.

– Наверное, пора заводить свою, – отшутился Иван, и улыбнулся.

– А как же твоя любовь к свободе? Несмотря ни на что, ты по-прежнему любишь ее больше всего. – Сказал Николай. Он отставил бокал с вином, встал с кресла и вышел на террасу.

– Любишь и дорожишь ею, – добавил Андрей.

– Да! – твердо ответил Иван, – свобода для меня имеет большое значение. Я люблю свою свободу и действительно дорожу ею. Но в последнее время все чаще задумываюсь о том, что будучи не один, я одинок. Возможно, мне действительно пора жениться.

– И что, есть кто-нибудь на примете? – спросил с террасы Николай.

– Да, – ответил Иван, – есть!

глава X

Дом погрузился в темноту и тишину. После того, как Иван и его братья разошлись по своим спальням, дворецкий потушил последние свечи в гостиной. В камине догорали угли и к полуночи отдавали последнее дыхание тепла.

Мирон прошагал до спальни хозяина с подсвечником в руках своими привычно мягкими, мелкими шажками. Он уже хотел войти в спальню вслед за барином, но Иван сделал жест рукой, говорящий чтоб тот оставил его.

Ему ни как не спалось. Он сидел на подоконнике с распахнутым окном и смотрел вдаль, в сторону леса. Иван осматривал взглядом свои необъятные владения и вдруг вдалеке увидел мелькающий огонек. Он удивился и стал присматриваться, но не мог понять, что это за свет. Иван знал, что там, за рекой и лесополосой, заканчиваются его владения и начинается поместье, знатного дворянина, ныне покойного графа Колышева. Но если это пожар, то он мог коснуться обоих владельцев.

Не медля ни минуты, Иван бросился к двери. Он выбежал в темный коридор, но свет ему был не нужен. Зная каждую ступеньку и каждый поворот наизусть, он быстро пересек весь дом и, выбежав на задний двор, бросился прямиком в конюшню.

– Коня мне! Моего! – кричал он еще на подходе.

Надевая на ходу рубаху, на встречу к нему выбежал Никита.

– Оседлать? – спросил он.

Вслед за Никитой подоспел конюх, выводя под уздцы любимого коня Ивана.

– Сейчас же оседлаю, барин, – заторопился он.

Иван вскочил на неоседланного коня и, развернув его, быстро скрылся в темноте.

Через долину он поскакал к лесополосе, быстро пересек ее по знакомым тропам, и через некоторое время оказался перед рекой. Река была тихая и не глубокая. Даже не приостановив коня, он на всем скаку ворвался в нее. Брызги разлетелись из-под копыт жеребца, и окатили графа. От шума и всплеска воды с деревьев сорвалась стая птиц. Иван быстро пересек реку и постоянно погоняя коня продолжил свой путь. Впереди находилась густая лесополоса, за которой его владения заканчивались. Он уже понял, что свет впереди, это не пожар и ехал немного медленнее. Вскоре послышался шум, музыка и разговоры. Иван с неистовым любопытством направился навстречу звукам. Его резвый конь с силой прорвался сквозь лесополосу и вывез его на зеленую поляну – начало усадьбы, пустовавшей много лет.

Иван увидел, что имение, в котором раньше ни кто не жил, вдруг ожило. Здесь давали большой прием. В доме, на улице, у фонтанов и в садах – везде прогуливались гости, играла музыка, были слышны разговоры и смех дам. Иван встретил много знакомых лиц, все они занимали высокие чины при дворе. И это могло означать только то, что хозяин этого поместья богат и знаменит. Иван знал, что граф Колышев давно скончался и что имение не имело нового хозяина. От того интерес его только разгорался.

Конь рвался вперед. Иван с трудом удерживал его, вращаясь на одном месте. Белая рубашка прилипла к телу и просвечивала сильные плечи, широкую грудь и рельефный живот, облегала его длинные, жилистые руки. С растрепанных волос по лицу и шее стекали капли воды. Он протер ладонью мокрое лицо. В тот момент всадник на могучем, черном коне был невероятно красив.

Осмотревшись, Иван заметил, как в одном из окон дома, кто-то пристально смотрит на него, но сначала не придал этому значения. Иван убедился, что тот человек был единственный, кто заметил его, а когда вновь посмотрел в окно, там уже никого не было. Он еще раз осмотрел гостей и, развернув коня обратно, слегка пришпорил его в бока, дав, наконец, волю. Он отпустил поводья и направился в свое имение. Уже подъезжая к реке, он вдруг услышал позади себя топот. Иван оглянулся, и тут же на него налетел всадник. Вернее, его широкий плащ, увернувшись от которого, он сильно дернул коня за поводья, поднял на дыбы и с плеском рухнул в реку. Иван тут же поднялся и встал перед заехавшим в воду всадником в полный рост. Незнакомец скинул капюшон с головы и рассмеялся. Иван услышал гордый, но очень красивый женский смех.

Иван окончательно намок, с лица ручьем стекала вода. Он вытер его рукой и встал перед наездницей, в свой полный, много выше среднего рост, гордо расправив плечи и высоко подняв голову. Иван сверлил ее взглядом, желая разглядеть ее лицо, в густой темноте ночи.

– С кем имею честь? – спросил Иван.