Ёшка

Однажды за обедом, сидя в поле под повозкой, Иван весело разговаривал с крестьянами, пил с ними теплое молоко, ел ржаной хлеб, как вдруг его взгляд остановился на играющих неподалеку детях. Иван задумался. Дети резвились, бегали друг за другом, смеялись. Молодая, заботливая мать забрала самого маленького из них и принесла к повозке. Она налила ему теплого молока. К ней подсел ее муж. Даже со стороны смотреть на них было приятно. Их полная семья на вид была счастлива.

В этот вечер после ужина, Иван сидел возле камина в своей гостиной и просматривал альбом с семейными фотографиями: родители, два старших брата, две младшие сестры. Им овладевали грустные воспоминания. Это была тоска. Прошло семь лет, как Иван ушел из родительского дома в Петербурге. Учеба за границей сильно изменила его. Поначалу он гулял и тратил большие суммы в светских развлечениях. Тем и вызвал гнев отца по отношению к себе. Его отец ждал, что сын образумится и попросит у него прощения и помощи, но после возвращения в Россию, Иван решительно отказался от материальной поддержки семьи. С тех пор он постоянно переписывался с матерью, но встретиться с родными ему не позволял отец.

– Вам письмо, ваше сиятельство, – сказала Алена, войдя в гостиную.

Она осмелилась принести письмо графу, вместо дворецкого, для того, чтобы остаться с ним наедине и поблагодарить. Алена поставила небольшой серебряный поднос на маленький столик и поклонилась.

– Ты уже вернулась? Как твой брат? – спросил Иван, не отвлекаясь от альбома.

– Благодарствую, ваше сиятельство. Ему уже лучше. Деньги пришлись очень кстати, – робко поблагодарила Алена.

– От кого письмо? – Иван наконец-то отложил альбом, и взял конверт. Взглянув на подпись, он замер на мгновение, а потом поспешно вскрыл конверт.

– Я могу идти?

– Да, да, – отмахнулся он, вчитываясь.

«Приветствую вас, дорогой моему сердцу граф! Мы имели возможность получить от вас письмо. Признаться, рады за ваше доброе здравие. Однако, ваш папенька по-прежнему не желает принимать вашего благополучия, но, после долгих раздумий, проявил свое благосклонство к вам. От того стал согласен вас посетить. На следующей неделе, к нам прибудет семья наших давних знакомых, из Польши. Они хотят посетить Москву. Мы имеем надежды на то, что вы не воспротивитесь воле вашего папеньки и примите нас и наших гостей у себя».

– Воспротивиться воли?! Да я только «за»! – Иван был очень рад. Он быстро дочитал письмо, – отец принял приглашение! Принял! Он увидит, что его сын стал достойным носить титул графа и его фамилию! Он увидит! – кричал Иван, торопливо проходя весь путь от гостиной до своей спальни.

Утро следующего дня встретило его солнцем. Едва открыв глаза, Иван поймал себя на мысли о том, что он опять думает о той босой девушке с распущенными волосами. Ему даже казалось, что она снилась ему. Иван не мог понять, что это – сон или все-таки мысли, одолевающие его с первых минут его пробуждения.

Он умылся, привел себя в порядок и направился в церковь, которую построил для своих крестьян.

В воскресное утро здесь были все от мала до велика. Крестьяне, завидев графа, кланялись ему и крестились.

Иван вошел в церковь и тут же поп громко запел:

– Храни Господь, великого добродетели нашего, графа Иоанна Владимировича.

Иван поставил свечку и дождался конца службы. Когда церковь опустела, к нему подошел седовласый поп.

– Здравствуй, отче! – сказал Иван и перекрестился, – благослови.

Отец Сергий перекрестил Ивана и поднес к губам крест.

– Благослови, Боже!

– Хочу совета твоего спросить, – начал Иван.

– Говори, барин, чем тревожен?

– Недавно, возвращаясь домой, на дороге я встретил женщину. Крестьяне говорят, что она ведьма, – ответил Иван.

Отец Сергий потупил глаза, не знал, что ответить, но встревожился.

– Кто такая? Чего на дороге путалась?

– Не знаю ее. Вроде, не из крестьян.

– Да ты ж, кормилец, своих крестьян всех в чало знаешь!?

– Ее – нет. Темнело, – ответил Иван. Каждый раз, вспоминая ту девушку, он так четко представлял ее себе, что, казалось, если он протянет свою руку, то дотронется до нее, – Еще не ночь, но уже и не день. Вечерние сумерки сгущались каждую минуту. Не смог лица ее рассмотреть.

– Может, привиделось что? – Сергий перекрестился.

– За ней гнали собак, она убегала, – продолжил Иван, – я даже не понял, откуда она появилась. Она как будто выросла из земли, прямо перед моим конем.

– Ух, нечистая! Молись, сын мой, и сатана сгинет.

– Я не могу, – ответил Иван, – мысли о ней не оставляют меня. Не могу забыть ее черных глаз.

Сергий растерянно пожал плечами.

– Ты ж, барин, сказал, темно было, чало не разглядел?! Как же сумел глаза запомнить?

Иван немного помолчал. Он словно вернулся в то мгновение, когда она оказалась перед ним.

– Я их почувствовал. Если бы увидел их днем, – Иван выдержал паузу, тяжело вздохнул и добавил, – сошел бы с ума.

глава lV

Прошло две недели. Иван приготовил имение к приезду родителей. В это особенное утро, он был счастлив и весел. Еще до рассвета карета ждала его у крыльца, но он все не появлялся.

Полный, но расторопный, не в меру суетливый камердинер Мирон помог графу надеть сюртук.

– Алена, – крикнул Иван, – поторопись!

Перебирая в руках пару золотых запонок, девушка выбежала из гардеробной.

– Помоги мне, – вытянув руки вперед, попросил Иван.

Мирон кинулся помочь, но он отмахнулся и повернулся к Алене. Пожилой мужчина с кучерявой головой откланялся и вышел из комнаты.

– Не волнуйтесь, ваше сиятельство. Вы успеете.

Она ловко застегнула запонки. Поправила воротнички на рубашке и праздничном сюртуке. Бегло осмотрев хозяина, сделала несколько привычных движений, доводя внешность графа до совершенства.

– Ну, вот и все, – сказала она и смиренно согнула колени в привычном поклоне, а после сделала шаг назад.

Иван повернулся к зеркалу и осмотрел себя с головы до ног. Довольно улыбнувшись, снова повернулся к Алене и, ухватив ее за пояс, легким движением приподнял ее в верх.

– И что бы я без тебя делал!?

Из уст графа, эти слова звучали, как самая высшая похвала. Алена тихо ахнула и, залившись стыдливым румянцем, склонилась в поклоне. Иван поспешно спустился по лестнице и, не найдя в гостиной никого из прислуги, громко крикнул:

– Мадам Марин, все должно быть безупречно!

– Все готово, – отозвавшись на крик, поспешила доложить мадам, но он ее уже не слышал.

– Поторопись, – прикрикнул Иван, усаживаясь в экипаж.

Кучер тряхнул вожжи.

– Хэй, пошла! Пошла!

Вслед за ним тронулся второй экипаж, для гостей. Иван был на станции задолго до прибытия поезда из Петербурга. В ожидании он прохаживался по перрону взад-вперед, все время посматривая на привокзальные часы.

В дали раздался протяжный гудок и к станции прибыл долгожданный поезд. Молодой граф, одетый в праздничную одежду, с титульной лентой через плечо, важном цилиндре с широкими полями, привлекал взгляды проходящих мимо дам. Он вежливо улыбался, приподнимал кончик шляпы и слегка наклонял голову в знак своего почтения.

Ему сулили далекое будущее при дворе, но гордый и свободолюбивый Иван предпочел трудный, но все же свой путь. Жертвуя семьей, ее положением, своим положением, властью и деньгами, предназначенными ему по наследству, он все же выбрал свою свободу.

Поезд остановился. Двери вагонов открылись и люди стали спешно заполнять перрон. На встречу Ивану повалила толпа. Вокруг него засуетились люди. Носильщики и лакеи спешили переносить багаж своих господ к их повозкам. Иван заволновался. Он бегал глазами по перрону, искал знакомые лица, но в шуме и столпотворении никого не находил. Это тревожило его еще больше. Он оглядывался по сторонам и неожиданно его взгляд остановился на даме. Она была так изыскано одета, что Иван не сразу понял, что ее черное платье – траурное.

Граф остановил взгляд на темно-каштановых волосах, и на тонкой полупрозрачной вуали. Эта прекрасная дама, приближалась, и в этот момент он перестал слышать шум вокзальной суеты, все вокруг словно остановилось, он видел только эту женщину, плывущую на встречу. Легкий порыв ветра распахнул ее одежду, и приподняв с лица вуаль, оголил декольте. Иван увидел тонкую шею, пышную грудь и белоснежную кожу. Она была уже близко, когда он все же нашел в себе силы оторвать взгляд от ее изящных форм и посмотреть на лицо. Их взгляды встретились, мгновение, и дама прошла мимо, оставив головокружительный шлейф сладковатого аромата духов. Ивану показалось, в этой тишине он слышал ее дыхание. Это было каким-то страстным наваждением. Он оглянулся, но суетливая толпа уже укрыла от него этот сон и он мог видеть только изредка мелькающую шляпку. Вслед за дамой проследовала ее служанка и лакеи с багажом, но вскоре и их скрыла суета перрона.