Страница 61 из 101
Дюжина ратников стояла на изготовку. Они с холодным спокойствием наблюдали за приближением противника. На них надвигался, превышающий их числом отряд монгольских воинов. Воевода вынул из заплечных ножен два меча, поднял высоко их высоко над головой, так, чтобы всем было видно, и скомандовал, коротко и громко:
- К, бою!...
Судя по настрою воинов, сеча предстояла лютая. Дружинники услышали призыв воеводы, и тут же последовали его примеру. Каждый из них взял оружие наизготовку, и они стали слаженно перестраиваться в боевой порядок. Загородившись от неприятеля стеной щитов, они ощетинились жалами копий и мечей. Ступни прочно уперлись в землю, словно намертво приросли к ней и пустили корни. Они были готовы выстоять или погибнуть. Об отступлении не могло быть и речи. Лица витязей были спокойны и суровы. В хмурых взорах не было ни тени страха. Только вера в себя, холодная ярость, да надежда на крепкое плечо товарища. А для боя, защитнику Русской Земли большего и не надо.
Враг приблизился. С гулким стуком, дубовые шиты дружинников приняли настырный натиск круглых кожаных щитов монголов. Перед строем залязгали и замелькали кривые сабли басурман. На обороняющихся дружинников посыпался град ударов. Несмотря на отчаянную прыть монгол, витязи продолжали стоять, как монолит и стойко сдерживали их атаку. Но чтобы показать врагу, что и наши богатыри не лыком шиты, оборонную тактику пришлось изменить. Теперь из задних рядов воины перебежали к обоим краям переднего ряда, его концы загнулись и вытянулись вперед. Витязи перестроились в полумесяц, чтобы не дать противнику, обойти их с флангов.
Монголы дрались отчаянно и не щадили себя в бою. Подобно своре собак, набросившихся на медведя, они выискивали слабые места, и бросали туда все силы, чтобы прорвать оборону. Уследить за всем было невозможно. И вот уже, два… а затем, три… четыре басурманина смогли прорваться меж тесный строй щитов, и оказались у ратников за спинами.
Но им так и не удалось, застать витязей врасплох. Позади дружинников их встретил воевода с двумя мечами в руках и два его товарища. Один, с боевым топором, а второй, с короткой пикой. Они не позволили врагам осуществить задуманное, и слаженно отражали их настойчивые выпады.
Биться рядом, плечом к плечу, было для них привычным делом. Воевода сновал между монголами и вращался веретеном. В его руках булатные мечи, крутились словно ветряные мельницы. Их сокрушительные лезвия чертили в воздухе смертоносные круги в то время, как топор второго товарища со свистом рассекал пространство, а пика третьего разила врага, подобно молнии.
Их удалая боевая пляска заводила друг друга и раззадоривала. Ну, а какой же бой без куража. Со знанием дела, воины стремительно перемещались с одного места другое, но при этом, не сталкивались меж собой и не мешались друг у друга под ногами. Каждый выбирал себе цель и действовал по своему усмотрению. Разил, отскакивал, а затем, выныривал на другом фланге. Ему на смену, как из-под земли, вырастал другой товарищ, и встречал противника, не давая ему опомниться. Такой умелой тактикой, они намеренно сбивали монголов с толку. Не позволяли им сосредоточиться и ни корню гасили их боевой пыл.
Воевода сразил одного, потом второго… Сокрушительные удары боевого топора, свалили третьего. Четвертый монгол, увидел, что обречён и заметался из стороны в сторону. Осознав, что их манёвр не принёс успеха, он скинул лисий малахай на землю и неистово закричал от отчаяния. Но витязь с пикой, быстро его утихомирил, и атака с тыла была отбита.
Теперь можно было поменяться местами, с другими ратниками, отражавшими натиск противника в строю. Такая замена, позволяла обороняющимся, делать небольшие передышки. Воевода, собрался было дать команду, к перемене строя, как тут заметил, что сзади к ним приближается второй неприятельский отряд.
- Щиты в кольцо! – выкрикнул он, что есть мочи.
Ратники тут же перестроили оборону. Оба отряда монгол окружили и стиснули их со всех сторон. И обрушились на дружинников лавиной.
Напряжение возросло. Под напором противника, витязям пришлось сомкнуть ряды ещё плотнее. Но под натиском их борона стала захлёбываться. В тесноте дружинникам отбиваться стало неудобно. Можно было ненароком покалечить своих товарищей.
- Раскатись, горох! – подал им условный сигнал воевода.
Кольцо ратников, подобралось… сжалось до состояния пружины… и с неимоверной силой, выстрелило во все стороны. Каждый воин, бежал и вращался вокруг оси, по пути прорубая проходы в тесной куче наседающего противника. От того места, где только что стояла дружина, как от солнышка, в разные стороны разошлись лучи из павших басурман.
Но, монголы не растерялись. Дети вольных степей, тоже были искусными воинами, а хитрый манёвр дружинников, разозлил их ещё пуще прежнего. С гиканьем и улюлюканьем, они ринулись на разъединившихся воинов, и с остервенением принялись рубить в щепки их щиты.
Чуя погибель, и осознавая, что им уже не выстоять, ратники вошли в раж, и стали обороняться с удвоенным отчаянием. Вокруг каждого из них на земле корчились павшие монголы. Но, на смену им приходили новые. Полчище басурман было неиссякаемым, и казалось ему не будет ни конца, ни края.
- Эх, раззудись плечо, да разойдись рука, – подбадривал себя витязь, размахивая боевым топором.
От его увесистого удара, оглушенный басурман отлетел в гущу своих собратьев, и увлёк за собой ещё троих. Но тут, один из монголов изловчился и умелым щелчком кнута умудрился обвить ноги молодца, и потянул на себя, что было силы. Кто-то сзади запрыгнул дружиннику на плечи. И тут-же, несколько человек набросились на него со всех сторон, повисли на руках, вырвали топор, повалили на колени, и он исчез, под копошащейся грудой.
Коренастый парень в пеньковом кафтане поверх кольчуги, прикрывался щитом от назойливых нападающих. Его меч мелькал и отражал многочисленные удары. Уворачиваясь от атак, витязь рубил в ответ, без устали и без пощады. Внезапно, шестым чувством он почувствовал, что кто-то подбирается к нему сзади. Оглянулся… так оно и есть. Ратник уклонился, от целящей в спину монгольской пики, с бунчуком из конского волоса под остриём. Повернулся обратно и увернулся от острого лезвия сабли, слева. И ударил, со всей молодецкой мочи, оказавшегося рядом монгола ребром щита. Справа, на него наседали ещё двое. Басурмане рубили попеременно, без передышки. Воин, понял, что долго против них не сдюжит. Он прикрылся щитом, сделал выпад, присел на одно колено. Рубанул, размашисто… и вот они, уже лежат…