Страница 47 из 48
-Ну, тогда отдайте его мне, я понесу,- попросил Сидорцев.
-Мне не тяжело.
-Отдайте, - уже с угрозой в голосе, сказал подпоручик.
-Ах, вот оно что,- догадалась Васнецова. - Вы подслушали наш разговор с наркомом.
-И даже подсмотрел, в бронепоезде полно внутренних щелей. Видел, и как вы раздевались, чтобы нас шокировать, но не остановил. Во-первых, приятно посмотреть на девичью обнаженную красоту, во-вторых, понял, что с вами сподручно бежать. Красные мне чертовски надоели, а тут такой золотой подарок. Я не сомневался, что им завладею.
-И в Ниццу,
-Что? Ах, Ницца. Нет. Меня больше привлекает Венеция. С детства мечтал туда попасть. Каналы, гондолы, гондольерки, ха-ха...
-Какие же вы все одинаковые. Одного предателя я повесила на крюк, а что с вами делать даже не знаю.
-На какой крюк?
-На скоторазделочный. Видите ли, я бы тоже с удовольствием отправилась в теплые страны. Например, с вами, вы такой милый.
-Так в чем же дело?
-В том, что война еще не закончена. Эти бриллианты для Добровольческой армии. Я не смогла добыть нужных сведений, так вернусь хотя бы с деньгами.
-Война не закончится никогда! - закричал подпоручик. - Что белые, что красные, что синие в крапинку. В России будет вечно продолжаться возня. Здесь никогда ничего хорошего не будет. Поверьте мне.
-Верю, не кричите.
Подпоручик понизил голос:
-А знаете почему? Потому что мы отошли от предначертанного нам самим Всевышним пути. Пути любви, добра и справедливости. Истово молимся на образа, а потом так же истово убиваем друг друга. Мы звери. Реки крови, которые теперь льются по нашей земле, нам не искупить никогда.
-Человек отличается от зверя идеалами.
-Бросьте, какие идеалы? Поесть послаще, выпить побольше, почесать там, где чешется. Ну и размножиться. Вот оно человеческое счастье. А ежели так, то зачем погибать, когда можно жить хорошо и красиво, ни в чем себе не отказывая.
Подпоручик взял из рук Елены саквояж, взвесил на руке:
-Трудно даже предположить навскидку, сколько здесь в фунтах, долларах, франках, марках
-Зачем же "навскидку"? Откройте, посмотрите.
-И в самом деле.
Подпоручик сел на первое попавшееся бревно, начал пытаться открыть замок, который не хотел поддаваться.
-Вы ножичком, ну тем, что зарезали Аркашу Зингера.
-Ах, ножичком? Действительно, из головы вылетело.
Достав из сапога австрийский нож, с тяжелой рукояткой, Сидорцев начал ковырять им замок. Он пыхтел, от натуги обливался потом, не желая повредить качественную кожу. Когда нож оказался лезвием к нему, Елена резким движением кулака подтолкнула рукоятку. Широкое, с двумя желобами лезвие, как в масло вошло в подпоручика чуть ниже горла. Он захрипел, забулькал.
Елена опрокинула Сидорцева набок, вынула нож. Из раны фонтаном брызнула кровь, несколько капель попали на саквояж. Она вытерла его рукавом, переступила через дергающееся в предсмертных конвульсиях тело:
-Терпеть не могу жадных мужиков.
Она взяла саквояж подмышку, зашагала вдоль опушки в противоположную от заходящего солнца сторону, на восток. Там, по ее расчетам, верстах в ста, находился Орел. "Вероятно, уже в Хотьково корниловцы, а это верст 50 с небольшим. Если раздобыть коня, к утру можно добраться".
Так думала Елена Васнецова, дочь начальника контрразведки Добровольческой армии Петра Николаевича Васнецова, скончавшегося накануне от сердечного приступа. Но она, разумеется, этого не знала. Как и не знала она того, что отряд поручика кавалерийского отряда 1-ой пехотной дивизии Корниловской ударной группы Александра Николаевича Обручева, посланный Скоблиным ей на выручку, попал в засаду у села Шаблыкино и был полностью разбит. Сам Обручев попал в руки красных и по скорому вердикту полевого суда Реввоенсовета был расстрелян. Засада была неслучайной. Помощник начальника штаба Капнина, поручик Воротов был "кротом" красных. Он и сообщил в Главное управление контрразведки о засылке в штаб Южного фронта шпионки по кличке "Жница". Напрямую Егорова он не проинформировал, подозревал, что выданные им же Дунайцев и Вольнов имели "шефа", но кто он, Воротов пока не знал. Сработала система капитана Подоленцева - одно звено не должно знать о следующем. Так Свирчевский долгое время оказывался вне подозрений Воротова.
Васнецова доберется до штаба полковника Скоблина, когда корниловцы уже покинут Орел. Часть местных жителей уйдет вместе с белыми, другая, как и предполагал полковник, будет плевать им вслед.
В ожесточенных боях под Кромами и Фатежем, к концу октября Добровольческую армию полностью разобьют красные войска Южного фронта Егорова, начнут теснить их на юг. Вскоре падут Харьков, Киев, Донбасс, а потом и Крым. "Московская директива" командующего ВСЮР генерала Деникина стала реквиемом по всему Белому движению. Исправить ситуацию уже не смог даже талантливый полководец барон Врангель. 4 ноября 1920 года он поднялся на борт крейсера "Генерал Корнилов", который взял курс на Константинополь, Царьград, как его называли православные.
Вместе с генералом эвакуировались от наступающих орд большевиков на 126 судах 145693 человека. Паники не было, погрузка на корабли проходила спокойно и организованно. Среди покидающих родину была и Елена Васнецова. Врангель, у которого она служила в штабе, и к которой он имел отеческое расположение, зачитал "отходную" телеграмму французского генерала Дюмениля: " В продолжении семи месяцев офицеры и солдаты армии Юга России под вашим командованием дали блестящий пример. Они сражались против в десять раз сильнейшего врага, стремясь освободить Россию от постыдной тирании. Борьба эта была чересчур неравной... Ваше дело не будет бесплодным: население Юга России быстро успеет сравнить вашу справедливую и благожелательную власть с мерзким режимом Советов. Вы тем самым окажете содействие прозрению возрождению ваше страны..."