Страница 9 из 63
Директор ЦКБ затравленно посмотрел на вошедшего Барашкина и махнул рукой. Садись, мол, поближе.
Главный конструктор взгромоздил на стол фолиант с чертежами и схемами узлов "Мценска", вытер со лба пот и тяжело опустился на стул напротив академика. Тот побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, вздохнул и взял со стола ксерокопию какой-то статьи.
- Читал уже?
- Что именно? - не сразу сообразил Барашкин.
- Последний фельетончик этого Чернова...
- Нет, - напрягся главный конструктор, Журналист по фамилии Чернов был сущим проклятьем и для командования военно-морского флота, и для членов государственной комиссии по расследованию причин аварии, и для руководства "Аквамарина". Наглый, беззастенчивый и к тому же обладающий велколепными источниками информации во всех ведомствах. В конструкторских бюро, имевших отношение к проектированию подводной техники, статьи Чернова передавались из рук в руки в виде сотен ксерокопий. Несколько раз на пресс-конференциях академик Слуцкий даже пытался вычислить этого Чернова среди приглашенных журналистов, разражаясь гневными тирадами в его адрес, пока ему не сообщили, что нахальный писака на публичные мероприятия не ходит, обходясь никому неведомыми каналами добычи сведений о реальном положении дел.
И еще передали, что Чернов в узком репортерском кругу именует гендиректора "Аквамарина" не иначе, как "подагрический старикашка-склеротик" , чем вызвали у Слуцкого очередной взрыв негодования. Академик брызгал слюной, топал ногами и истошно вопил о невиданном хамстве, чем сильно порадовал своего заместителя, намеренно сообщившего начальнику столь смачные подробности высказываний Чернова. Однако ожидаемого половиной коллектива "Аквамарина" сердечного приступа так и не произошло.
- Называется "Как Скользкий и Жвачный "Наутилус" строили", - обреченно прогундосил академик. - Это мы с тобой, как ты понимаешь... Присутствуют и Илья Иосифович Клептоманов, и Главком ВМФ Самоудовлетворенко, и комфлота Бухарик, и остальные...
- В суд надо подать, - изрек Барашкин.
- Не выйдет, - Игорь Львович отбросил ксерокопию. - Иск не примут. А если примут, то для начала придется доказывать, что Скользкий и Жвачный - это мы с тобой. Собственными персонами. Такого позорища мне не надо.
- Мне тоже...
- Вопрос в другом. Этот писака начал накатывать на сам проект. И делает это довольно грамотно.
- Да пошел он! - В животе у главного конструктора ухнуло. Словно невидимый филин подтвердил сказанное. Барашкин поморщился и виновато взглянул на Слуцкого. - Со вчерашнего дня мучаюсь... Ни черта не помогает.
- Выпей водки, - предложил академик. - Или коньяку.
- Не хочу...
- Тогда сходи в медпункт.
- Да само пройдет! - Барашкин раздраженно сложил губы бантиком. - Что там по статейке?
- Обвиняет нас в некомпетентности.
- Ты поэтому попросил меня приволочь схемы?
- Да.
- И какие узлы он критикует?
- Все. От корпуса до электропроводки, - директор ЦКБ опять придвинул к себе ксерокопию. - Фактически мы выглядим полными мудаками. Переборки между отсеками ненадлежащей толщины, на трубопроводах ВВД* сэкономили, сальники валов сделаны без запаса, аварийные системы не работают. Даже тоннель аварийного люка зацепил. Посчитал, сволочь, диаметр и пишет, что человеку в водолазном снаряжении в него не пройти... Типа того, что если бы члены экипажа попытались выбраться самостоятельно, то первый же застрял бы и закупорил выход. Вот так то...
* Воздух высокого давления.
- Это все?
- Если бы! Он даже откопал материалы предварительной стадии проекта! Там, где мы произвели перерасчет толщин переборок...
- Это была не моя идея, - Владимир Петрович помассировал левую сторону груди. Слуцкий прокашлялся.
Мысль о том, чтобы сделать переборки между отсеками потоньше, принадлежала ему лично. Таким образом академик красиво выступил перед тогдашним Президентом СССР, доложил о значительной экономии средств, полностью отвечающей политике партии и правительства. Глава социалистической "супердержавы" в вопросах проектирования подводных лодок был полньм дилетантом и инициативу директора крупнейшего в стране ЦКБ одобрил.
И работа по выискиванию "внутренних резервов" закипела, в результате чего прочный корпус ракетоносцев, аналогичных "Мценску", считали на давление в шестьдесят атмосфер, а переборки - на двадцать. Убрали лишние километры трубопроводов, изменили разветвление силовых кабелей, уменьшили размеры аварийных аккумуляторных ям, перенесли командный пост из третьего отсека во второй и наполовину сократили объем охлаждающих контуров обоих реакторов.
Апофеозом экономии средств стали отказ от второго аварийного буя и размещение единственной всплывающей камеры внутри паруса рубки.
Профессионалы были в ужасе.
На стол Слуцкому посыпались докладные записки, в которых начальники отделов выражали недоумение по поводу новых требований руководства и объясняли, что не могут проектировать "подводные склепы". Несколько инженеров отправили закрытое письмо в спецотдел ЦК КПСС, курировавший военно-промышленный комплекс, в котором требовали немедленно прекратить безумный волюнтаризм академика и вернуться к традиционному конструированию.
На вверенном Слуцкому предприятии назревал бунт.
Но директор не зря тридцать лет провел на ковровых дорожках чиновных кабинетов, превратившись из подающего надежды молодого кораблестроителя в тупого и бездушного бюрократа.
Слуцкий быстро организовал несколько петиций в свою поддержку, вышвырнул из ЦКБ два десятка наиболее активных противников экономии бюджетных денег, сориентировал военпредов на исполнение указаний Генерального Секретаря ЦК Компартии Советского Союза и вместе с начальником первого отдела наложил гриф "совершенно секретно" на все без исключения документы по проекту, лишив тем самым инженеров из разных подразделений любой возможности выяснить, что происходит в соседнем отделе.
Интриговать, "осваивать" деньги и заниматься подхалимажем Слуцкий умел.