Сталки. Затмение

— Федерация значительно отличается от того мира, в котором вы жили до этого. Огромные города, множество людей на улицах, дома и условия жизни не в пример вашим, кругом — технологии последних веков! Вдобавок — мешанина неизвестных вам языков, слов, фактов, тысячелетия культурного роста!.. Чтобы влиться в общество, стать полноценными агентами, способными собирать и анализировать информацию, устраивать запланированные акции, а при этом быть там своими, вам придётся долго учиться. Долго и много — каждый день по многу часов. Прошу основательно над этим подумать, ведь обратный путь у вас один — на Сталкерру. Подумайте о том, чего вы на самом деле хотите: жить в своё удовольствие — или приносить реальную пользу одной из действующих сил Галактики? Даю вам время. Выбор, если что, делается окончательный.

На какое-то время в зале воцарилась полная тишина. Сталки сидели не двигаясь и размышляли. На лицах сменялись выражения растерянности, задумчивости, досады, смирения, решительности — всё вперемежку, у каждого своя комбинация.

И постепенно в головах «повстанцев» вызревало решение, которое должно было стать поворотным пунктом в их жизни. Ведь решалась их судьба: возвращаться назад на планету, где к ним неизвестно как будут относиться выжившие, или вырваться, наконец, из той серой однообразной жизни, к которой они привыкли, и начать всё заново, уже в новом обличье — не дикарей с окраинной планетки, а таких же умных, внушительных, могучих людей, как и все в Федерации! По крайней мере, так сталки думали о том «просвещённом» мире, куда их однажды должны были забросить.

Молчание затягивалось. Прошло уже пять минут, прежде чем кто-то сказал:

— Согласен.

— И я…

— И я!

— И я тоже!.. — тут же началась лавина аналогичных ответов, сливавшихся в невнятный одобрительный гул.

Человек в чёрном костюме молча стоял на сцене и с решительным выражением на молодом лице смотрел на аудиторию.

«Как я и планировал, — подумал он, — поддались уговорам с первой попытки. Вот бы и в будущем они проявляли такой же энтузиазм в учёбе и работе… А то ведь, боюсь, придётся отбраковывать и отправлять обратно. Или же в расход».

Когда шум в зале поутих, глава мятежников продолжил, словно бы и не было в его речи пятиминутной паузы:

— У каждого из вас есть своя маленькая паранормальная способность. Надевая кулон перед заданием, вы будете обеспечивать физическую гарантию его выполнения. Во время обучения мы постараемся найти как можно больше способов использования ваших способностей, но некоторые очевидны и так.

Например, вы. — Указующий перст оратора нацелился на мужчину лет тридцати невысокого роста, с русыми волосами и немного неуверенным видом; впрочем, все сталкеры-«повстанцы» так чувствовали себя без привычных им и постоянно носимых на Сталкерре шапок, а также без мачетов, отобранных ещё «профедералами» до налёта. — Сталкер Бным, тридцать один местный год, или же тридцать два с половиной федеральных. Умение — нагревание рукой предметов. Единственный недостаток — низкая тепловая мощность, всего около двадцати ватт. Но можно попробовать «плавить» пластмассу и металлосодержащие предметы маленького веса — например, камеры наблюдения, подслушивающие устройства и прочую подобную технику.

Видите? Я знаю всё о каждом из вас. — Человек в чёрном усмехнулся, обводя взглядом замерших в восхищении сталков, среди которых был жутко смущённый таким вниманием к себе Бным. — И сейчас вы все узнаете, что можете сделать уже сейчас, а чему можете под моим чутким надзором научиться.

* * *

Лес (4 километра на восток-северо-восток от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 61-й день зимы, 09:59.

Отряд расположился на привал.

На этот раз не было «непробиваемого» охранного периметра из постоянно готовых к бою солдат. Миронов понимал, что бойцам тоже нужно отдохнуть, но и полностью расслабиться было никак нельзя. Поэтому двенадцать солдат были разделены на два равных отряда.

Одни сидели на снегу, привалившись к деревьям, и либо дремали, либо пожёвывали брикеты концентратов и запивали их водой, которую получили из снега, набранного в опустевшие упаковки и растопленного с помощью бронеперчаток, через которые пропустили часть энергии из аккумуляторов.

Среди «отдыхающих» были и Миронов со взводным; они, правда, уже съели по полбрикета и теперь пребывали в напряжённом внимании, чтобы, если потребуется, сразу начать руководить бойцами. Оба, впрочем, хотели, чтобы всё-таки не потребовалось.

Другие, включив маскировку, стояли в указанных лейтенантом точках вокруг «лагеря» и мониторили обстановку, готовые мгновенно сигнализировать по общей связи о приближающемся противнике и приступить к отражению нападения, пока отдыхающая смена вскакивала бы и хватала бы плазменные ружья.

А в самом центре расположились сталки.

«Взрослая половина» заняла, как и солдаты, по дереву каждый. На этом настоял Миронов, чтобы нельзя было всех убить одним удачным выстрелом из плазмера. Ксюня дремала, Лас сидел и смотрел в её сторону; остальные подростки нарочно отсели подальше друг от друга и не смотрели ни на кого; а велки молча глядели вверх, в небо над лесом.

И лишь дети беспокойно спали вокруг двух деревьев, по грудь засыпанные снегом, чтобы их не продувал холодный ветер. За ними следила Иша, которая отняла у Зора эту обязанность, чему велк был только рад.

Но было одно обстоятельство, которое вызывало тревогу у всех. Поэтому и бдили Миронов с лейтенантом, которого подполковник ни разу не назвал по фамилии, и недоумённо смотрели в небо велки.

В чёрное небо.

В это утро солнце над этим регионом Сталкерры не взошло.

Пока отряд шёл вперёд, никто почти не задумывался о том, что скоро должно наступить утро. Лишь Миронов, поглядывая краем глаза на показания хронометра, прикидывал, как после рассвета так расположиться, чтобы свет наименее явно демаскировал всех.

В восьмом часу по федеральному времени все остановились на небольшой, минут на двадцать, отдых. Дети устали от долгого перехода, да и не всех сталкеры и Иша могли посадить себе на плечи. Велк Зор тогда раздал каждому из малышни по полбатончика, а то у них к тому времени уже громко урчало в животе. А на просьбу дать воды запить велк, поколебавшись, скрепя сердце разрешил съесть немного снега.

Но после восьми, когда уже должны были показаться первые проблески зари на востоке, всё так же было черным-черно. Разве что в тучах наметился тёмно-фиолетовый просвет с парочкой видимых звёзд, но это особо ни на что не повлияло.

Даже Миронов обратил внимание на почему-то не прекращающуюся темень лишь к половине девятого, когда в лесу должно было посветлеть настолько, что можно было бы идти с выключенными локаторами, не боясь «сослепу» врезаться в дерево.

Велк Зор ближе к девяти часам задал через Нурса подполковнику вопрос, есть ли мысли по поводу того, почему вокруг не светлеет. Миронов ответил, что пока сам точно не знает, но обещает в скором времени найти разгадку.

Так в темноте после девяти и устроились на отдых в неведении.

Одного из солдат отдыхающей смены подполковник попросил включить на пару минут режим маскировки и залезть на дерево, чтобы поверх леса взглянуть туда, откуда должно было показаться солнце.

И боец переслал Миронову на личный микрокомпьютер снимок с ультраоптики своего шлема, содержащий ответ на главный вопрос — «что случилось?» — и порождающий новый: «Как такое может быть?»

На изображении вместо солнца был виден чёрный диск с ослепительно-яркой каймой света. Точно такой же, как и при вчерашнем затмении.

«Почему спутник Сталкерры вновь закрывает солнце? — озадаченно подумал Миронов. — Или… продолжает ещё с вечера? Но этого просто не может быть! Какой бы ни была комбинация периодов вращения и обращения планеты вокруг звезды и спутника вокруг планеты, солнечное затмение не может длиться больше нескольких минут! Нет, это явно сделано искусственно — очевидно, с целью дезориентировать нас и деморализовать сталков… Вот только как? Видать, у мятежников действительно большие технические возможности, раз смогли на свою «базу» поставить движки такой мощности, чтобы постоянно сдвигать луну по орбите… Айвен Фокс, генеральский сын, чтоб тебя…»