Страница 27 из 60
И именно с этим человеком командир сейчас говорил.
— …В ходе короткого боя нам удалось нейтрализовать южную группу противника, — докладывал боевик. — Так случилось, что пара солдат и один офицер Федерации ещё живы. Разрешите уточнить: убивать их, или же они могут нам пригодиться?
— Хм… — Собеседник явно заинтересовался. — Тогда можете пока оставить их в живых — но не более того. Посмотрим, чего стоят жизни этих федералов… Если кто-то из них всё-таки окочурится, не страшно: в конце концов, это уже не будет иметь значения…
— Есть, — откликнулся командир и отключил связь со станцией.
Ну что ж, оставить так оставить. Ведь основная часть работы отрядом боевиков таки выполнена.
* * *
Лес (1,8 километра на юго-восток от Сталочной), 05:06.
Внутри Миронова закипала холодная ярость.
Только что он выслушал по оперативной связи сбивчивый, местами даже истеричный доклад пары военспецов, которые, пользуясь режимом максировки, включённом в надетой на них броне, и возникшей в «лагере запаса» неразберихой, убежали с поля боя.
Убежали. Когда противник безнаказанно отстреливал караульных, а потом добивал раненых. Когда из ослабевших рук валились заряженные плазмеры и бластеры. Когда оперативный канал связи был заполнен криками.
Из трёх десятков человек спаслись двое. Хотя, по идее противника, не должен был спастись никто.
И теперь внутри подполковника боролись два желания. Одно — по окончании всего этого беспредела отдать обоих под трибунал, другое — выдохнуть с облегчением и сказать им поскорее оттуда убираться.
Миронов решил пойти на компромисс.
— На сколько у вас ещё хватит аккумуляторов? — шумно дыша от бега, спросил он у выживших. — В смысле, для поддержания маскировки?
— Часа три…
— Если весь заряд потратить, то до пяти…
— Что вы уцелели, это, конечно, приятно. Но свою трусость, которая заставила вас сбежать, вы должны срочно искупить. Я приказываю вам вновь подобраться к месту столкновения и в режиме маскировки следить за действиями боевиков. Доклад — каждые пять минут; если случится что-то необычное, — немедленно. Как поняли?
— Есть, товарищ подполковник…
В голосе специалистов звучал еле скрываемый страх.
Миронов подумал о том, что, не служи он в разведке, где ценится умение скрывать эмоции, он сейчас позволил бы себе злобную усмешку.
Засиделись, понимаете ли, в своей тёплой лаборатории на охраняемой базе… Теперь нет ни базы, ни лаборатории. Есть только морозный и опасный лес Сталкерры.
Если рядом враг, то мужество бороться с ним должно быть у всех, кто в этом заинтересован. А трусость, желание уклониться от боя из страха при стремлении к бесконечности дают пределом измену.
Миронов не боялся мятежников. Он просто хотел уберечь оставшихся сталков. Его уклонение от открытого столкновения, по собственному мнению подполковника, было оправданным. И он не собирался предавать никого из тех, кто был рядом, чтобы защитить.
Потому что понимал, что никого этим не спасёт, а только погубит. Потому что на этот счёт у него не было никаких иллюзий.
И сейчас он, удаляясь на юго-восток от реки, которую наверняка уже пересекли преследователи, отсрочивал на минуты неотвратимо надвигающуюся схватку, в которой могли погибнуть те, ради кого он старался.
В это время взвод, спасшийся из окружения в деревне, стремительно сокращал расстояние от «основного» отряда. Но чтобы не привести за собой боевиков к сталкам, солдаты должны были разделиться. Пара отделений отправится вслед за Мироновым, чтобы неожиданно появиться к началу или во время боя с мятежниками, а остальные объединятся с оставленным на берегу точно к югу от деревни десятком и в таком составе встретятся с теми, кто пока что безуспешно их догонял.
Отряд, посланный к югу, доложил об успешно проведённой короткой огневой стычке с боевиками. Короткий марш-бросок, обнаружение, режим маскировки, кинжальный удар по обороне врага, стремительное отступление.
Миронов позволил себе лёгкую усмешку.
Ну хоть что-то вселяло оптимизм.
Кроме того, что они всё ещё живы и пока даже не вступают в огневой контакт.
* * *
05:08.
— Они рядом… — вдруг пробормотал Омель, споткнулся, и только Лас, державший его за руку, не дал сильно сбавить скорость и столкнуться с бегущим сзади бойцом охранного периметра.
Нурс тут же передал эти слова Миронову.
Тот чертыхнулся и стал через внешний динамик отдавать команды.
— Всем стоп! Боевой порядок! Периметр — полная готовность! Местные — то же самое! Детей в самый центр! Уточнить, где именно противник!
— С севера, — ответил Нурс, выслушав запинающегося от волнения Омеля. — Заходят по двум направлениям, будто окружают…
— Лейтенант, несколько бойцов в ряд с обеих сторон периметра!
— Есть!
— Мы не можем позволить им нас окружить… — проговорил Миронов уже по инерции, выключил динамик и взвесил на руках свой плазмер.
Достал из секретных карманов брони три бластера, которые принадлежали экологам-«предателям», и передал их сталкам. Без всяких сомнений вручил два Зору и Нурсу, которых чётко отличал от других местных с помощью тепловизора, а с третьим немного замешкался. Но после недолгих колебаний нашёл решение и дал бластер безоружной до этого Ише.
Пояснил:
— Это на всякий случай. Но, если что, не жалейте зарядов, — а сам, проверив наличие собственного бластера, встал в один строй с солдатами.
Правда, ценность своей жизни подполковник также осознавал, поэтому встал не в самое опасное место — в охранный периметр вокруг сталков с юго-восточной стороны. Хотя и туда, если что, мог долететь пущенный кем-нибудь из врагов сгусток плазмы.
Командир взвода занял своё место на юго-западе и приготовился защищать своё направление.
Отряд был готов к битве.
Было лишь немного обидно, что подкрепление ещё в пути, но Миронов успел рассчитать в уме, что прибытие дополнительных сил — дело нескольких минут. А уж столько времени они продержатся…
Должны продержаться.
Иначе всё, что Миронов сделал на этой планете, не имело никакого смысла. Иначе сталков с тем же успехом можно было бы и не спасать.
Иначе вообще не стоило жить и прилетать в этот сектор Галактики.
— Огонь, — шёпотом приказал подполковник, когда, по его оценкам, противник приблизился к их заслону на расстояние в пару десятков метров.
Уже привычно замелькали в воздухе с характерным «огненным» шумом плазменные струи, сшибая деревья, ломая ветки и высвечивая чёрные силуэты действительно близко подобравшихся боевиков. А те лишь на мгновение замешкались, прежде чем открыть стрельбу в ответ.
— Ложитесь! — крикнул Нурс и присел за спинами солдат, которые для удобства стрельбы опустились на одно колено. — Детей закрывайте!
Зор и прочие сталки попробовали это выполнить. Малышню повалили на снег в самом центре обороняемой площади, а сами на корточках или лёжа пластом окружили детей и выставили перед собой какое-то оружие. У взрослых теперь были бластеры, Лас и Плющ остались со своими мачетами, Ксюня и Омель сжимали в руках мачеты велков, а ещё к сталочкам на время перешли опять-таки велковские самопалы.
Но все местные понимали, что всё их оружие будет бессильно перед летящим точно в тело сгустком сверхгорячего газа.
Тем временем боевики, которым не удалось незаметно замкнуть кольцо окружения, решили сделать это открыто. Стреляя на бегу, обогнули «заслон» из присевших и постоянно меняющих на два-три метра своё расположение солдат и начали палить по периметру охраны и с южной стороны.
— Засыпьтесь снегом! — через внешний динамик крикнул Миронов сталкам, на секунду распластался на снегу, пропустив над собой заряд плазмы, который подпалил шапку Нурса, по отсветам вычислил местоположение боевика, выстрелил и тут же перекатился вбок.
За считанные секунды подполковник и лейтенант перестроили тактику защиты. Теперь бойцы образовали два периметра по семь человек (взводный находился во внешнем, Миронов — во внутреннем), и каждое из этих «колец» состояло из двух частей, разделённых промежутками, чтобы непосредственно между военнослужащими не было больших зазоров. И эти «разорванные кольца» постоянно перемещались относительно друг друга: приближались к сжавшимся на снегу сталкам или делали пару шагов вперёд, к врагу, перебегали то против, то по часовой стрелке. Но они старались ни на секунду не оставлять сквозную брешь в обороне.