Сталки. Затмение

«Хоть что-то уцелело из техники», — подумал подполковник и сел на лавку около двери, чтобы видеть сразу обоих пленников, которые скоро должны были прийти в себя.

И точно. Зашевелились, застонали («Эх, и почему вы шлемы не носите?..»), попробовали сесть, но обнаружили, что прикованы. Раздались два потока невнятной брани — на английском и каком-то незнакомом Миронову языке. Экологи подёргались, стремясь встать, но не вышло; у них получилось только сесть, опираясь спиной и затылком на бревенчатую стену. Стол при этом они не сдвинули и на сантиметр.

Вскоре, когда запас красноречия у пленников был исчерпан, их внимание обратилось на Миронова, который сидел на лавке и наблюдал за всеми их телодвижениями.

— Вы кто? — спросил Джордж по-английски, первым объективно оценив ситуацию.

Рауль похлопал ладонями по одежде — судя по всему, в поисках своего оружия; не найдя оного, прошептал что-то невразумительное и затих.

— Я командующий федеральными воинскими силами на Сталкерре подполковник Александр Миронов. Мои бойцы взяли вас как диверсантов, внедрённых в экологическую миссию для помощи мятежникам в их планах. Теперь вы наши пленные. В связи с этим я хочу лично вас допросить. У вас есть выбор: рассказать всё, что знаете, самим или под действием препаратов? Если что, чтобы вы поскорее очнулись, я ввёл вам лекарственную смесь, тем самым оказав вам помощь. И я рассчитываю на то, что вы расплатитесь за это, а также за сопротивление моим солдатам правдивым и полным рассказом об организации, которой вы служите.

— А не пошёл бы ты, подполковник?.. — сказал Рауль, неожиданно вскочил на ноги и отчаянно задёргал той из них, что была пристёгнута наручником к столу.

Всё, что он этим добился, — это что стол таки сдвинулся в его сторону. На пару сантиметров. Вместе с ногой Джорджа, который в этот момент возмущённо вскрикнул от неприятных ощущений в голени, которую плотно обхватывало автоматически подгоняемое кольцо «браслета».

В следующий миг Рауль замер на месте, уставившись на нацеленный на него самого его же бластер.

— Прошу без резких движений. Иначе целостность ваших организмов будет раз за разом уменьшаться на пять процентов. Я специально включил свет, чтобы видеть вас полностью — и на одном и том же месте. Будьте уверены, по стрельбе я нормативы сдал бы даже в темноте. — И конкретно Раулю: — Сядьте на место и больше не вставайте. Может, всё-таки поговорим, а? По-хорошему?

— Если нет иного выхода… — пробормотал Джордж и отвернулся, чтобы не замечать брошенного искоса на него яростного взгляда «коллеги».

— Да, к сожалению, иного выхода нет. Можете начать рассказывать прямо сейчас, пока я добрый. В противном случае — к моим услугам моя расширенная аптечка, моё личное оружие, — (он хлопнул себя по набедренному карману комбинезона, где лежал его бластер, затем — по плазмеру сбоку от него на той же лавке), — а также ваше.

Миронов полез свободной рукой себе за спину и достал ещё один бластер, принадлежавший Джорджу, нацелив оружие на прежнего обладателя.

— Уберите эти «стволы», — проговорил Джордж ровным голосом. — По крайней мере, тот, что у вас в левой руке. Я согласен отвечать на ваши вопросы, но не могу обещать, что расскажу вам всё: у нас обоих стоит психологический блок на особо ценные сведения, который нельзя обойти даже с помощью препаратов. Но будьте спокойны, он нас не убьёт, потому что живые мы представляем для нашего начальства большую ценность, чем мёртвые. Мы просто будем забывать на время вопроса о том, что мы, по идее, вам должны ответить, а потом снова об этом вспомним.

— Это, конечно, осложняет дело. Вы сейчас фактически нашли способ оправдать то, что не будете раскрывать всего, что знаете. В таком случае что мешает мне сразу вколоть вам обоим что-нибудь эдакое и в точности выяснить, что вы скрываете сами, а что — под действием этого вашего блока, если только вы, Каспер, его только что не выдумали?

— А вы попробуйте выудить всё сами, — сказал Джордж. — Всё, что сможете. Посмотрим, какой из вас детектор лжи.

— Что ж, мне и самому это интересно… Итак, начнём с вас, Каспер. Как мне известно, ваша база находится на спутнике планеты в опоясывающих его пустотах. Это хоть вы отрицать не станете?

— Не стану. Хотя мы называем её не базой, а станцией.

— Это уже мелочи. Но местоположение вашей станции, повторю, мне было известно и без вас. Пойдём дальше. Как давно вы находитесь на службе у мятежников?

— Три года. Меня завербовали через несколько лет после окончания университета, когда я уже вовсю работал в Экологическом корпусе. Я быстро принял для себя новые идеи и загорелся желанием бороться с системой. Но меня какое-то время отговаривали действовать открыто. Мне было обещано, что однажды мне позволят проявить моё рвение. И вот недавно этот момент наступил. Подробности вам известны.

— Удобно: эколог-диверсант… Или партизан? Не пойму просто, к чему конкретно вас готовили? В нужный момент помочь десанту забрать «повстанцев» и «подчистить» остальное население деревни? И всё? Ну, перед этим прикончив, как я понял, незавербованных экологов, что должно было быть скрыто последующим обстрелом с истребителей… А дальше? Каких целей впоследствии вы должны были достичь?

— Завершить зачистку «профедерального» населения деревни, затем дождаться нового прилёта модуля и отбыть обратно на станцию. Больше мне ничего не известно.

— Точно? А если подумать?

Дуло бластера в левой руке Миронова вновь нацелилось на Джорджа. Затем сместилось чуть ниже — на правую ступню эколога-«предателя» (к столу тот был прикован за левую ногу).

— Точно, — кивнул Джордж. — Это как раз находится под тем самым блоком. Большего я просто сказать не могу. Не помню — в данный момент.

— Эх, а если не будет вопроса, то вы свою эту сверхсекретную информацию не разгласите уже по собственной воле… Тем не менее, я позволю себе не до конца поверить вам, Каспер, но оставлю детальное выяснение на потом. Ещё вопрос: как мятежники собираются связываться со своими покровителями в Федерации, если ретранслятор был уничтожен при налёте?

— На станции имеется свой, защищённый от любого несанкционированного подключения извне стационарный ретранслятор. Даже с вашими техническими возможностями взломать эту защиту нереально.

— Ну, положим, наших технических возможностей вы ещё до конца себе не представляете… но допустим, что сейчас это была правда. С вашей точки зрения. Или с чьей-то там ещё — неважно. Что ж, вы мне неплохо помогли, Джордж; с вами я чуть позже поговорю более подробно. Теперь вы, Мванза. Вы что-нибудь хотите мне рассказать добровольно?

— Зачем? У вас же есть этот… предатель… — указал Рауль подбородком через стол на Джорджа.

— Что-то мне хотелось бы услышать от вас лично. Например, время вашей вербовки мятежниками, способ, каким это было сделано, ваша роль в организации, какие-то подробности насчёт системы защиты станции?

— Я вам ничего не скажу. А на препараты для допросов у меня искусственно была вызвана смертельная аллергия, поэтому вы меня не расколете никак. Так и знайте.

— Выбор неправильный, но, что мне нравится, принципиальный. Ладно, с вами я разберусь позднее. А пока… — Миронов встал, прошёлся взад-вперёд по помещению с двумя бластерами в руках, на миг остановился в метре от Рауля. — Поспите.

И молниеносным движением треснул эколога одним из бластеров по голове в зелёной синтепластовой шапке.

Мванза клюнул носом и затих.

— Жалко, придётся ещё одну дозу тратить, чтобы привести его в чувство… — пробормотал Миронов, пройдя до другого конца домика и встав напротив Джорджа.

Тот в это время сжался в комок у стены, но испуганным не выглядел. Скорее, напряжённым. Или же ему просто стало немного холодно.

— Что вы с нами сделаете? — спросил Джордж и посмотрел в глаза подполковнику. — Убьёте, когда выясните всё, что вам нужно? Ноги прострелите? Отдадите на растерзание выжившим сталкам?

— Всё будет зависеть от качества полученной мной информации. Но у меня будет прикрытие для любых моих действий в отношении вас — чрезвычайная ситуация, фактически локальная война. А вам обоим, если вы выживете (думаете, я не понимаю, что если ваши слова про вашу ценность для своего начальства — правда, то вас рано или поздно попробуют отбить у нас?), светит федеральный суд. А уж на нём сотрудничество со следствием станет смягчающим обстоятельством, а дезинформация или отказ от дачи показаний — отягчающими. Гарантирую справедливость. Если, конечно, меня самого после произошедшего не скинут.