Неизменная любовь

А желание было и никуда не исчезало. К счастью, Слава не нагрел сауну до максимума — моя кровь и так превратилась в крутой кипяток, а тело в мягкий воск, струящийся сквозь его распластанные по моим бедрам пальцы. Наши губы были солеными не от слез, и я была рада, что мы удержали эту боль внутри и выпустили наружу иные чувства. А потом был душ, ледяной, вернувший нас в проблемный мир. Мир, в котором самых близких людей разделяют тысячи километров и толщи омывающих земной шар вод. Но куда страшнее — недосказанные слова, которые с каждым вздохом все настойчивее рвутся наружу.

И Славку прорвало. Через час, после того как мы посадили моих родителей на поезд в Питер.

— Яна, я все эти дни наблюдал за тобой и Эйлин…

Мое сердце замерло. Вот оно, началось…

— Тебе реально будет хорошо, если ты сможешь делиться с кем-то тем, что умеешь, на постоянной основе. Ну и… В общем, ну как ты представляешь себе встречу Нового Года? Вдвоем на острове? Ну ладно, с тещей и тестем… Ну, а снегоходы-то кому?

Он не повернул ко мне головы. Продолжал смотреть прямо на пустынную дорогу. Но я все равно отвернулась к елкам.

— Слава, а можно ее просто взять на каникулы?

Я это говорю? Я? Ни кто-то другой, а я?

— Спроси Николая. Я подпишу любые бумаги. На каникулы, слышишь? Мы устроим этому ребенку настоящие новогодние каникулы… Рождественскую сказку.

Я не отрывала взгляда от бегущей за окном зеленой полосы. Я боялась встречи со взглядом Березова.

— А потом снова в детдом, да? Ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь?

Я повернула голову. Он продолжал смотреть ровно вперед.

— Я-то понимаю, а вот ты, походу, нет.

— Я прекрасно понимаю, что делаю. И какую ответственность кладу тебе на плечи. В первую очередь, тебе. Но я знаю эти плечи, они сильные. И я видел тебя с Эйлин и снова это повторю: ты найдешь с девочкой общий язык. Думаю, что Лена в четырнадцать, что Эйлин в свои двадцать, или сколько ей там, одинаковы.

— Одинаковые… — я, кажется, прокусила себе губу, чтобы замолчать, но не замолчала. — Ты поставишь в спальне замок? Или будешь запираться в сауне… Хотя у нас там точно нет задвижки…

— Яна…

Он обернулся, но отвернулась я — к окну.

— Ты не понимаешь, что такое девушка в доме. Ты забыл, наверное, как мы играли в потише, в побыстрее и пока никто не видит, когда Юля переехала к нам. Забыл? А я помню. Тогда и начались наши проблемы.

— Проблемы начались не тогда и не из-за Юли с Мишей. И у нас теперь достаточно большая квартира и тем более дом, чтобы не переживать по этому поводу. И вообще немыслимо, что ты ставишь на одну карту секс и жизнь ребенка.

— Да, ставлю! — почти закричала я. — Это мой секс. А ребенок этот не мой. И я не понимаю, какого хрена ты пытаешься навязать мне его…

— Да потому что я хочу, чтобы он был наш. Мы были дураками, что не родили еще ребенка. Дочь, сына, какая разница… Ладно, я был дурак, но сейчас у нас есть возможность это поправить. Ты говоришь, у меня нет интересов. Нет, они у меня есть. Вернее были, так верни мне их. Я хочу снова вас куда-то возить, хочу проверять домашки… Да, елы-палы, я хочу хоть один раз сходить на родительское собрание. Я этого не делал, никогда. Ну дай мне второй шанс… Неужели так сложно?

— А думаешь, легко?

Я по-прежнему не смотрела ему в глаза. Да даже на руки не хотелось смотреть.

— Я знаю, что это нелегко. Я не дурак, Яна. Я просто понимаю, что это правильно. Для нас с тобой правильно. Не смотри ни на Николая, ни на своих родителей, ни даже на Мишу. И на саму Лену не смотри. Это для нас с тобой. Мы умели общаться через ребенка. И мы общались хорошо. Яна, мне нужен второй шанс. Ну пожалуйста…

— Ну хорошо…

Неужели я это сказала? Неужели?

— Спасибо.