Страница 13 из 142
Однако Паясо молча протянул мне отщипанную от грозди веточку. Я поставила почти пустую чашку на пол и взяла виноград. Сладкий, прохладный, вкусный… Я отправляла ягоды в рот одну за другой, кажется, вовсе не жуя. И подавилась последней, когда Паясо спросил:
— Можно задать вам личный вопрос?
Личный? Вопрос? Можно. И я кивнула.
— Какой предмет из тех, что вы взяли с собой в эту комнату, ассоциируется с вашим нынешним эмоциональным состоянием?
Во загнул… Мальчик, это какой-то психологический тест? Ты увлекаешься психологией? Или это часть университетской программы?
— Например, Винсент Ван Гог, — начал парень, видимо расценив мою заминку за недопонимание смысла игры, — когда нарисовал стоптанные сапоги, в которых ходил в поле, написал своему другу Полю Гогену, что это не сапоги. Это он сам, его автопортрет.
Боже… Тебя бы на игру «Умники и умницы» отправить!
— Ну…
Я действительно терялась с ответом. И стала судорожно осматривать номер, пытаясь собраться с мыслями. О…
— Рюкзак, — выдала я, наткнувшись на него взглядом.
— Что — рюкзак? — не понял мой клоун, временно перевоплотившийся в психоаналитика!
— Я бы нарисовала рюкзак, — пришлось пояснить ему. — Я люблю путешествовать.
— Ходить в походы с рюкзаком? — решил уточнить мой собеседник с каким-то уж очень серьезным видом, будто это не был простой ночной треп, порожденный его бессонницей.
— Нет, — попыталась я в свою очередь стать серьезной. — Просто люблю находиться вне дома. С малым количеством вещей. И одна. Странно, да?
— Почему же странно?
Паясо откинул голову, а потом и всего себя на руки, которыми уперся в матрас. Поза получилась ужасно вульгарной: не хватало только стояка в трусах. Но по незамутненному взгляду я поняла, что бедный не отдает себе отчет в том, как сейчас выглядит. Может, у него спина затекла, и он пытается справиться с болью с помощью растяжек?
— Это как раз хорошо отражает ваше эмоциональное состояние. Человек, который бежит из дома, не доволен своей жизнь.
— Ты так считаешь?
Мне вдруг тоже захотелось принять его позу, и я это сделала. Вульгарно? Не знаю… Говорила я точно без всякого придыхания:
— А если это наоборот говорит о том, что человек может позволить себе новые впечатления и не подчиняться рутине — дом, работа, работа, дом, где все расписано по часам и нельзя потратить на себя лишней минуты?
— Вы не работаете?
— Я работаю, но очень мало. Это не значит, что мне не нужны деньги. Это значит, что свое время я ценю намного больше любых материальных благ, которые можно купить за деньги, вырученные за продажу свободного времени.
Я почти выдохнула в голос: фу… Не запуталась в собственных мозговых выкладках. Растекаться мыслью по древу нужно тоже уметь. Этому, наверное, учат в университетах, а я ушла рожать в начале второго курса. Закончив свое формальное образование. Да, кроме школьного аттестата у меня ничего нет.
— Я сразу понял, что вы не совсем обычная женщина…
Меня как хлыстом ударили: лошадка взбрыкнула и приняла нормальную позу. Чуть руки на коленях не сложила. Это комплимент? Или Паясо наконец решил сказать мне первую гадость? Ну не может он быть прямо-таки во всем такой положительный!
— Обычные женщины не покупают себе такие вот шапки.
И он махнул рукой в сторону тумбочки, куда я бросила новосвязанный головной убор.
— Я ее не купила, — улыбка вышла естественной. — Я ее связала.
— Вау!
Впервые в его карих глазах промелькнуло восхищение. Гадость отменяется? А жаль… От бочки меда у меня сейчас одно место слипнется…
— А зачем вы подобное связали? — получила я наконец ложку дегтя в форме вопроса на засыпку.
— Еще не знаю…
Да, да, не знаю я ответ на такой каверзный вопрос!
— В смысле, еще не знаете?
В прямом! В прямом, мой мальчик! Взрослые порой чаще детей не находят ответов на важные, и не очень, вопросы.
— Я увидела красивую пряжу и купила. Потом сделала первую петлю и понеслось… Обычно я вяжу шапочки и шарфики в подарок друзьям, но такое, как ты понимаешь, никто не наденет… Хочешь, я подарю ее тебе? Вместо своего парика будешь носить?
Паясо замотал головой в знак отказа, и мне сразу сделалось неловко. И немного даже обидно. От моих подарков никто не отказывался пока… вот так открыто.
— Что будем делать в такую рань? — спросила я сурово, с трудом справляясь с охватившей меня злостью.