Сирафины. Начало

— Ты разумно поступил, Кирилл. Одному там довольно тяжело выжить. Это не какая-нибудь одноразовая бродилка, коих не счесть, но полноценная кампания огромных масштабов, проходящая раз в несколько лет. Игроки к ней готовятся, как спортсмены к олимпиаде. Скажу честно — далеко не каждая группа выживает, а тут в одиночку. При всем уважении к тебе, Атом, но даже для тебя это задание повышенной сложности.

— Группа? Насколько я помню, всегда разрешалась связка из трех человек и не более.

— Время идет, правила меняются. — Тут же подхватил Кирилл. — Для такого события со старта разрешено идти группой в пять игроков. К тому же в самой игре можно усиливаться. Как раз пятерка: нас трое, вас двое. Мы справимся.

— Вот это круто. Я готов к приключениям. — Кирилл едва не подпрыгнул от восторга.

— Не готов. — Возмутился Богдан.

— Юноша хочет превращаться в мужчину. Дай ему шанс, Атом. В конце концов, все мы так начинали однажды.

Впервые за долгое время великан бросил на племянника снисходительный взгляд. Что касается Ника, то он извлек из своего наручного компьютера две шарообразные голограммы и поочередно метнул их Фенриру и Атому.

— Там указаны координаты нашего входа в Игру. Иркутск, исходная точка № 17, стихия — земля. Буду рад вашему присоединению к группе.

— И ты считаешь, что я соглашусь? — Вопросил Богдан.

— Нет. — Устало и через силу улыбнулся Ник. — Но я верю в твое благоразумие. Не для того ты выживал в мясорубке Серых Вод, чтоб так бездарно слиться в этом турнире.

Ник окончил речь, а затем вместе с Алиной попрощался со случайными встречными в привычной для себя почтительной манере, пожав обоим руки. Все, что он хотел сказать, он сказал. Теперь выбор оставался за бойцом Реконкисты и его юным племянником.

Глава 9

Яркая лампа нещадно слепила, не давая возможности раскрыть глаза, а руки с ногами крепко сжимала веревка. Она становилась то невыносимо горячей, то поразительно холодной, заставляя несчастного узника мычать от боли. Зачем он здесь? Кто его похитил? С какой целью? Как он ни старался получить ответ на эти вопросы, без устали сыпавшиеся из его уст, результат был одинаков — присутствовавший рядом неизвестный тип громко и внятно произносил набор слов так, что они накрепко врезались в разум узника.

— Двадцать семь, победа, сокол, сострадание, кольцо. Двадцать семь, победа, сокол, сострадание, кольцо.

Как только голос смолкал, холод с жарой поочередно мучили пленника, заставляя вопить.

Однако внезапно истязания прекратились.

— Просыпайся, дружище! — Послышался голос мучителя, который теперь хлестал подопытного по щекам. — Просыпайся.

Последний шлепок выдался особенно неприятным, чем вынудил спящего резко пробудиться и увидеть пред собой склонившегося человека в скафандре. Единственное, что бросилось очнувшемуся в глаза, так это выгравированный на шлеме незнакомца маленький значок пламени.

— Очнулся! Михаил…Белов! — Воскликнул неизвестный, прочитав с лежавшего на груди бейджа.

— Ммм.

— Что ты сказал? Прости, я не понял.

— Ммм, ээээ. — Михаил выдавал бессвязные звуки, отчаянно пытаясь поговорить. Все его попытки заканчивались неудачно, язык его не слушался. Он словно отнялся.

— Вот чудак. Бывает же. Ладно, пойду дальше.

Неизвестный в костюме распрямился и пошел прочь, так и не поняв ничего. Непонятное мычание вдогонку его не остановило. Белов остался наедине с собой. Он по-прежнему не мог понять, что произошло. Последнее, что он помнил, был странный прохожий возле дома, с которым тогда завязался конфликт. Вдобавок, в голове всплывали остатки недавнего кошмара. Дабы проверить его подлинность Михаил лихорадочно закатил рукава свитера и штанины.

«Все в порядке — кожа на запястьях не тронута. Значит, это всего лишь сон» — подумал он про себя, выдыхая с облегчением.

«Но где я? И как сюда попал?» — Если на второй вопрос ответа все еще не намечалось, то с первым вполне можно было добиться успеха. Михаил осмотрелся по сторонам и увидел, что находится в некоем кубе, равные стены которого достигали в высоту около ста метров и километра в длину и не менее десяти метров в толщину. Такое ощущение, что они были сделаны из прозрачного сверхпрочного стекла, поскольку через них легко открывался вид на громадный мегаполис вдали. Словно клетку с редкими животными, куб обступали со всех сторон внушительные людские массы. Они громко рукоплескали всем, кто входил в причудливую конструкцию, пока ведущие с голографических экранов желали добровольцам удачи. Некоторых, особо популярных личностей, ведущие приветствовали отдельно, рассказывая зрителям о занимаемом добровольцем месте в общемировой таблице игроков, принадлежности к клану (если таковой имелся), а также кратко пересказывая путь к славе, запомнившиеся победы. Все это напомнило Михаилу нелепое реалити-шоу, участником которого ему случайно довелось стать.

Как только игроки попадали внутрь, они с невозмутимым видом подходили к свободным консольным стойкам, вносили туда свои данные, а по итогу сей нехитрой манипуляции получали Скафандры. Белов, все еще ничего не понимая, пытался завести с ними разговор, расспросить о том, что происходит, узнать, как выйти. Речь по-прежнему оставалась невнятной, поэтому одна часть игроков его игнорировала, а другая настоятельно просила их не отвлекать. Впрочем, нашелся и тот, кто счел стенания под неразборчивое мычание Михаила, как минимум, забавным. Щуплый мужчина преклонных лет и невысокого роста. Он раскуривал толстую сигару, облокотившись на свою консоль и расчесывая почерневшими пальцами длинные усы, скрывавшие глубокие морщины. Вперемешку с отборными ругательствами мужчина неистово смеялся, приветствуя каждого, кто появлялся на экране. Все происходящее его более чем забавляло. Он не обращал внимания на упрекающие взгляды со стороны других игроков.

— Что за кретины?! — Обратился он к Михаилу, показывая на голограммы. — Лорд Смерть, Пантера, Посейдон. Я сейчас подохну от передозировки пафосом. Как только в их пустые головы пришли такие имена?

Михаил промычал в ответ, вынудив любителя табака залиться новой порцией смеха.

— Отлично спародировал этих животных, сынок. Хоть кто-то во всем этом балагане меня понимает.

Онемевший вновь попробовал объясниться. На сей раз он активно жестикулировал руками, добиваясь от хохотуна нужной информации. Последнему понадобилось пару минут прежде, чем он приблизительно понял замыслы Белова.

— Знаю, что со всеми этими людьми тебе также противно находиться, как мне. Потерпи. Игра скоро начнется.

Белов отрицательно завертел головой, выдавливая из себя единственное слово «выход». Он так самоотверженно это делал, что речь понемногу стала к нему возвращаться и собеседник его, наконец, понял.

— Выход? — Удивленно вопросил он, на что немой оживленно покачал головой. — Выход отсюда один. В игру. Правда, есть еще один выход, вон в той стороне. Там, где ошивается большая толпа. Только то не совсем он. Скорее, вход.

Белов, молча, кивнул в знак благодарности и сорвался в направлении широченного прохода, откуда прибывали последние добровольцы. Ему пришлось бежать изо всех сил, чтоб успеть на медленно смыкавшиеся врата. Чем ближе он подбирался, тем больше ему приходилось прорываться сквозь густеющую толпу. Оставалось каких-то 50–60 метров, и Михаил ринулся вперед с новой силой, расталкивая попадавшихся на его пути игроков. Он не смотрел ни по сторонам, ни себе под ноги, а лишь на прозрачные стеклянные ворота, одна створка которых уже закрылась, а вторая все еще подходила, оставляя узкий просвет. Воодушевленный беглец еще больше ускорился и, не заметив сидевших на полу трех человек, споткнулся о них, а затем столь стремительно рухнул вниз. Так эффектно, что находившиеся поблизости игроки даже обратили на него внимание. Особого внимания Михаил удостоился от той самой тройки, в которую он на полном ходу врезался. Они схватили нарушителя и принялись его трепать, попутно объясняя правила поведения. Однако он их не слышал. Он дергался, вырывался, пытаясь успеть до полного закрытия врат, за что в конечном итоге удостоился от одного из тройки меткого удара прямо в челюсть. Удара неопасного, но достаточно увесистого, чтобы отправить беглеца в краткосрочный нокаут.