Кинжал Гая Гисборна

Из-за деревьев вышла белая коза с глупыми выпученными глазами и ткнулась лбом в руку вдовы. Та потрепала её по шее.

— Доброе утро! — окрикнул старушку Йован.

Вдова подняла глаза и расплылась в такой доброй улыбке, что ему отчего-то захотелось плакать.

«Хренов недосып», — одёрнул он себя.

— Вам нужна помощь?

— Нет, нет, — замахала она руками. — Я прекрасно справляюсь, а ты должен отдыхать.

— Подумаешь, натёр мозоли и разбил колени, — фыркнул Йован. — С такими «ранениями» в постели не лежат. Сейчас спущусь.

Старушка громко запротестовала, но он не слушал и, быстро обувшись, вышел к ней в сад. Ноги и рёбра сильно болели, и Йован старался двигаться осторожно, но при этом не выдать, что он не в отличном самочувствии.

Он покормил козу и вытащил все застрявшие в её шерсти колючки, несмотря на то, что вдова всеми силами пыталась его усадить и заставить сидеть весь день. Наконец она с ворчанием поплелась на кухню делать завтрак, строго наказав кроме козьей шерсти ни за что больше не браться.

Пока Йован спорил со старушкой, скучающая коза решила попробовать на вкус его одежду, мгновенно приведя в негодность предпоследнюю футболку.

— А ну не трогать! — прикрикнул он, со злостью глядя на обслюнявленную ткань с расползающимся швом.

Коза равнодушно мотнула головой и зажевала его волосы, едва он наклонился, чтобы снять прилипший репей с ботинка.

— Да чтоб тебя!

Йован попытался её оттолкнуть, но понял, что лишится скальпа. Тогда он нащупал её морду и попытался разжать зубы. Через несколько минут безуспешных попыток ему наконец удалось освободиться из хватки, оставив большую часть волос на положенном месте и только один клок в козьей пасти.

— Ненавижу деревню, — вздохнул он.

Вдова опять на протяжении всего дня пичкала его выпечкой, даже в обед предложив сладкие рогалики. В огромном количестве чая, который она заваривала каждые пять минут, мог бы утонуть и слон. Уже во второй половине дня Йован начал подумывать, не стоило ли ему остаться у Шерифа, который, по крайней мере, не пытался убить его таким извращённым образом, а к вечеру он предпочёл бы трупную вонь нежити запаху сахарной пудры.

Когда же старушка позвала его ужинать, он сбежал в спальню, соврав, что ужасно устал и хочет поспать.

Он действительно лёг, потому что делать больше было нечего, и где-то через четверть часа заснул. Ему снились пончики в волчьих шкурах, убегающие от гигантской миссис Мыши, на которой сидели Шериф и Гай. Последний хлестал алкоголь из двух бутылок одновременно и грязно ругался в адрес пончиков.

Йован проснулся поздним утром с сильным желанием съесть чего-то солёного.

Вдова хлопотала на кухне над своими сладостями, и он с трудом подавил желание повернуться и убежать с криками в самую гущу леса, поселиться в медвежьей берлоге и до конца дней питаться сырым мясом. Вместо поспешного бегства он улыбнулся и спросил:

— А сыра не найдётся?

Старушка округлила глаза так, будто у неё потребовали приготовить завтрак из коровьего навоза, но вытащила из холодильника тарелку с домашним сыром.

— Я столько булочек наготовила, — вздохнула она, — ты же возьмёшь их в дорогу, когда будешь уезжать?

— Конечно, — промычал Йован, не отвлекаясь от сыра, будто боясь, что вдова отнимет его и заменит печеньем.

— А Бобби не ест мою стряпню. Сколько бы ни предлагала, никогда с собой не берёт, даже если ехать полдня. Сам-то готовит из рук вон плохо, а его жёнушка и того хуже…

В калитку кто-то постучал, коротко, но уверенно и громко.

— Ох, сынок приехал! — обрадовалась вдова и потянулась за клюкой.

Йован представил, как долго она будет плестись к дверям и вызвался побыстрее открыть самому. Но выйдя в сад он увидел за забором не незнакомого мужчину, а Шерифа. Первым порывом было уйти обратно в дом, но, увидев выражение лица старика, он ощутил зловещую тревогу и всё же пошёл ему навстречу.

Шериф стоял, опустив голову и сцепив руки, будто на похоронах. Он был не просто хмурым, а страшным в своей печали.

— Бобби мёртв, — тихо проговорил он.

— Мёртв? — переспросил Йован. — Как? Почему?

— Думаю, ты сам догадываешься.

Заскрипела дверь — вдове не терпелось увидеть сына, и она вышла наружу. Йован дёрнулся, будто от испуга, и неожиданно для себя выпалил:

— Не говорите ей!

Старушка медленно ковыляла к калитке, щуря слабые глаза на пришедшего.

— А что я, по-твоему, должен сделать? — прошипел Шериф. — Скрыть его гибель? Как бы я ни желал пощадить её чувства, это невозможно!

Йован представил, как преобразится от горя доброе лицо вдовы, как она рухнет на колени и зарыдает, а потом вдруг схватится за сердце, и умоляюще посмотрел на старика.

Вдова наконец подошла к ним. Она выглядела одновременно удивлённой и разочарованной.

— Роберт? Что ты здесь делаешь?

Шериф глубоко вздохнул и сжал кулаки, не поднимая глаз. За седыми ресницами всё же было видно, что его взгляд нервно метался.

— Мне… Мне очень… — он осёкся и громко сглотнул. — Мне очень нужен Йован.

Старушка растерянно смотрела на него.

— Да, знаю, что я не вправе просить помощи, — теперь он говорил увереннее и в голосе его даже послышалось недовольство, — но дело важное. И сколько раз я просил не называть меня по имени, Сьюзи!

— Я пойду… помогу, — пробормотал Йован, неловко протискиваясь мимо вдовы.

Шериф бросил нечитаемый взгляд на старушку и кивнул Йовану, приглашая идти за собой.

Когда дом остался позади на приличном расстоянии, он заговорил:

— Этим утром мы обнаружили машину Бобби на подходе к деревне, а внутри его самого, застреленного из лука. Судя по всему, вчера бедняга не успел до темноты и попался разбойникам.

«Кто же меня повезёт обратно?» — ужаснулся про себя Йован и тут же ощутил смутный стыд, который усилился от мысли о грустной улыбке вдовы, с которой она рассказывала про сына. Человек погиб, а его заботит только скорейший отъезд!

Шериф как будто понял, о чём он подумал.

— Да, парень, ты остался в ловушке. Робин Гуд взялся за тебя всерьёз.

Глава V. План Шерифа

Несчастного Бобби уже обернули в простыни и унесли прочь, когда Йован и Шериф подошли к толпе, окружившей машину, которую притянутул в центр деревни тощий бык. Дрожащие заплаканные старушки тихо перешёптывались чуть поодаль. Где-то в ближайшем доме, куда отнесли тело, слышались рыдания. Остальные жители деревни сбились в плотную кучу и о чём-то наперебой спорили, эмоционально жестикулируя, но всё же старательно приглушая голоса.

Подойдя ближе, Йован увидел, что посреди толпы стоит Гай, и именно ему адресованы возбуждённые речи. Судя по лицам людей, они были готовы если не растерзать его заживо, то, по крайней мере, забить камнями, как в старое доброе средневековье. Заметив приближающегося Шерифа, жители немного успокоились и перестали грозить кулаками.

— Разойдитесь! — рявкнул Шериф, и люди покорно отступили.

Кузов доисторического пикапа, сохранившегося чуть лучше костей динозавров, был полон самых разных вещей: там лежали тюки одежды, ящики, мешки, даже розовый девчачий велосипед. Очевидно, Бобби привозил запасы для всей деревни.

— Водить умеешь? — немного помолчав, спросил Шериф.

Йован покачал головой.

— Тогда боюсь, тебе никто не поможет… Есть желающие отвезти парня в город? — обратился он к людям.

Все головы повернулись к молодой женщине, видимо, одной из немногих, если не единственной, кто мог сесть за руль. Та отвела глаза и уставилась в землю.

— Да машина и не заводится… — неуверенно прозвучало из толпы.

— Как видишь, отъезд тебе не светит, — проговорил старик, увлекая Йована за локоть подальше от скопления народа к тени под деревом у соседнего дома. Гай молча последовал за ними.

Люди снова сгрудились вокруг пикапа. Кто-то принялся вытаскивать вещи, кто-то бродил кругами, кто-то просто стоял.